Казак озадаченно переводил взгляд с одного кадра на другой и наконец признался:
— Не могу понять. Давай сделаем так: пройдем сначала по этому этажу, а потом спустимся на седьмой.
— Как спустимся?
— Ногами! — разозлился Казак. — Знаешь, красавица, меня уже раздражает твоя манера задавать вопросы, на которые я не знаю, как ответить. Думаешь, мне это самому нравится?
Наташа резко вскочила на ноги, но так же резко остановила свое движение и замерла.
— Ну вот, — удовлетворенно заметил он. — Подумала и поняла, что…
— Там второй лифт едет! — прошипела она, и Казак увидел, что над дверью напротив стола, которую он до сих пор принимал за вход в какое-то служебное помещение, по полоске темного стекла перемещается зеленый огонек. И этот огонек как раз мигнул и высветил цифру восемь!
Времени не оставалось, и Казак попросту нырнул вниз, скрывшись за возвышением пульта, и в последний момент дернул за собой девушку.
Тихое жужжание, неторопливые шаги… Казак распрямился, одновременно вскакивая на пульт, и тут же сделал еще один прыжок, вперед — и всем своим весом навалился на вошедшего. Вернее, на вошедшую — эффектная черноволосая женщина в халате все того же фирменного цвета абсолютно не ожидала нападения и, оступившись, неловко повалилась на спину. Казак оказался на ней сверху и постарался воспользоваться этим: захватив одной рукой ее руку, другой он зажал ей рот. Женщина не вырывалась, и лишь ее темные глаза с расширившимися от страха зрачками говорили о том, что она не потеряла сознания.
«Выпустить ее? А если заорет или до кнопки какой-нибудь дотянется?» — никак не мог принять решение Казак.
— Однако ты не теряешься! — прозвучал за его спиной голос Наташи. Казак быстро обернулся: с пистолетом в вытянутой руке и лицом, обтянутым черным, девушка смотрелась весьма угрожающе. Она прибавила еще несколько слов по-арабски, а потом вновь обратилась к Казаку:
— Ты можешь встать… Хотя я не знаю, может быть, тебе будет приятней остаться так?
— Сострила, да? — враждебно отозвался он, но все же поднялся. Женщина лежала неподвижно, глядя на пистолет. Как следует взглянув на нее, Казак невольно усмехнулся: «А Наташка-то была не так уж не права. В другое время и в другой обстановке действительно приятней было бы остаться в горизонтальном положении!» Но вслух он сказал совсем другое:
— Поговори с ней, она должна точно знать, где Хомяк. Пусть согласится показать нам дорогу и все такое. Только давай я ее обыщу сначала, вдруг какой-нибудь полезный трофей найдется!
В карманах женщины ничего не оказалось, а более тщательный осмотр Казак проводить не стал — не из стеснительности, а просто посчитал, что вряд ли на обыденном дежурстве кто-нибудь будет прятать ключи или оружие в совсем уж потаенные места. Но, кроме небольшой пластиковой карточки с фотографией и строчкой сплетенных арабских букв, у нее ничего не обнаружилось.
— С трофеями небогато, — констатировал он. — Придется обойтись разговорами.
Дверь с номером 811, как все остальные двери палат, украшала такая же маленькая площадка с концентрическими кружочками, как и дверь лифтового предбанника. Медсестра, как ее прозвал Казак (более точно выяснять, кем является эта женщина, времени не было), подошла к ней и остановилась. Он ожидал, что она достанет откуда-нибудь карточку с чипом, но ничего подобного медсестра делать не стала, попросту повернула ручку и вошла в темную палату. Следом за ней прошел Казак, и последней, плотно закрыв за собою дверь, вошла Наташа, вполне освоившаяся с ролью конвоирши. Даже пистолет она теперь держала не опасливо и осторожно, как еще совсем недавно, а уверенно и даже как-то грациозно. Медсестра коснулась пластины выключателя, вспыхнул свет. Человек на кровати зашевелился и, прикрывая глаза рукой, повернулся к вошедшим.
Те же и Хомяк. Кто спасет спасателей?
— Нет! — решительно заявил Хомяк и величественным жестом словно бы отстранил от себя чужие проблемы.
— Я еще на Балка… во время нашей прошлой работы понял, что ты, Казак, летчик, может быть, и хороший, но мозгами думать не умеешь. Не может быть правдой то, что ты мне рассказал!
Сказав это, он покосился в сторону Наташи — как она, не слишком ли прислушивается к разговору? Девушка сидела, направив оружие в сторону двери ванной, куда они заперли медсестру. На лице ее ничего не отражалось — да и что могло отразиться на ниндзяподобной маске? Наверное, стоило сдержаться и ограничиться просто коротким отказом, но на самом деле Хомяк не чувствовал себя абсолютно правым, и поэтому продолжал громко говорить, убеждая не столько Казака, сколько себя самого.
— Да, конечно, власти эмирата очень бы хотели показать всему арабскому миру свою независимость от законов мирового сообщества. Можно громогласно заявить, что, дескать, мы отдали в руки племенного царька захваченного убийцу для наказания по средневековым законам. Весь Ближний Восток доволен будет, авторитет возрастет! Но сделать это по-настоящему никто и никогда не решится, потому что так они отвратят от себя три четверти иностранных партнеров. Тот же царек небось хочет ездить на «Роллс-Ройсе» и летать на «Гольфстриме»? А кто ему их после такого продаст? Нет, все будет гораздо проще. Подержат Корсара на хлебе и воде с недельку и втихую вышлют восвояси. Да еще и денег дадут, чтоб не возмущался.
— Чего-чего? — ошарашенно переспросил Казак. Такого он абсолютно не ожидал.
— Недопонял? Повторяю, — Хомяк говорил очень уверенно и веско. — Все, что тебе заявили в полиции, полная ерунда. Ничего ни с кем не случится. Арабам хватает других забот — и с Ираном, и с настоящими террористами.
— Погоди… — перебил его Казак, и в голосе его проскользнула новая, настороженная нотка. — Ты уверен, что Пирату на самом деле не грозит расправа? Я правильно понял, да?
Хомяк кивнул: наконец-то до этого пацана дошло. Казак продолжил:
— Но если ты заявишь, что видел, как он не захватывал твой самолет, а наоборот, пытался это предотвратить, то тогда его отпустят сразу же! Почему ты не хочешь так сделать? Чего выгадываешь, а?!
Хомяк промолчал, злобно взглянув на Казака. Парень явно зарвался и лезет, куда не следует. Ему хорошо тут выступать, ишь, под Фантомаса вырядился и думает, что все можно, — а вот посмотрел бы в неподвижные глаза «представителя заказчика» да услышал бы его голос! По-другому бы запел.
«Да и вообще, о чем разговор? — возмутился Хомяк про себя. — Ради того, чтобы спасти кого-то там от пары лишних дней отсидки, я должен идти под пулю? Да хрен вам! Ну сделали мы с Корсаром пяток-десяток вылетов, и что теперь — я всю жизнь ему обязан? Обойдется».
— Значит, так, — холодно произнес Хомяк, давая понять, что больше обсуждать ничего не намерен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92