Проблема заключалась в другом. Мне хотелось упереться в глухую стену. Но я видел перед собой прямую дорогу к завершению исследований. Я получил все ответы, Лео. Все до единого.
У меня задергалась левая щека.
— Как же ты смог остановиться, зная, что до финиша рукой подать?
— Смог. — Он сел, прислонился спиной к валуну, набрал горсть песку, который струйками потек у него между пальцев. На меня он не смотрел. — Я принес себя в жертву или струсил? Как по-твоему, Лео?
— Хотелось бы услышать твое мнение.
— Ты знал, к чему может привести моя работа?
— Я понял это раньше тебя. Но не собирался объяснять тебе что к чему. Решение зависело только от тебя. А ты никогда не показывал, что представляешь себе практическое приложение своих исследований. Насколько я мог судить, тебе казалось, что изучение атомных сил сцепления — вопрос сугубо теоретический.
— Я так и думал. По крайней мере, первые полтора года.
— А потом?
— Я познакомился с Ширли, помнишь? Она ничего не понимала в физике. Изучала социологию, историю. Я начал рассказывать ей о своей работе, обходясь самыми простыми понятиями, буквально объясняя все на пальцах. Занятие это мне очень помогло. Я научился выражать словами смысл уравнений. И, наконец, я сказал, что пытаюсь понять, каким образом атом остается единым целым. «То есть ты хочешь научиться разбирать его на части без взрыва?» — спросила она. «Да, — согласился я. — Тогда мы сможем брать любой атом и выкачивать из него энергию. Сколько захотим». Ширли как-то странно посмотрела на меня. «А экономическая основа нашего общества разлетится вдребезги».
— Ранее тебе не приходила в голову такая мысль?
— Нет, Лео. Никогда. Я же прибыл к вам прямо из МТИ. Прикладная наука меня не интересовала. Ширли прочистила мне мозги. Я взялся за специальную литературу, Ширли прочитала мне цикл лекций по основам экономики. И я понял, что кто-то еще, взяв мои уравнения, сможет найти способ высвобождения неограниченного потока энергии. В полном соответствии с формулой Эйнштейна. Энергия равна массе помноженной на квадрат скорости света. Я запаниковал. Я не мог взять на себя такую ответственность. Не мог перевернуть мир. Сначала я хотел пойти к тебе и спросить, что же мне делать?
— Так почему не пошел?
Джек пожал плечами.
— Я бы слишком легко отделался. Переложил ношу ответственности на тебя. А потом до меня дошло, что ты, должно быть, уже осознал, куда я гребу. И заговорил бы первым, если б не полагал, что разобраться во всем, я должен самостоятельно. Потому-то я запросил отдыха, сославшись на усталость, и крутился на ускорителе, обдумывая ситуацию. Я вспомнил Оппенгеймера, Ферми, остальных создателей атомной бомбы и спросил себя, как бы я поступил на их месте. Они работали во время войны, стремились сласти человечество от действительно страшного врага, но и их обуревали сомнения. Я же никого ни от чего не спасал. Но выводил уравнения, которые могли разрушить денежные отношения, на которых зиждился мир. Я уже казался себе врагом человечества.
— Если удастся извлечь энергию атома без взрыва, исчезнут голод, жадность, монополии, — заметил я.
— Но все это предварят пятьдесят лет хаоса, пока будет устанавливаться новый порядок. И вину за все возложат на Джека Брайнта. Лео, я не мог пойти на такое. Не мог взять на себя такую ответственность. Потому-то и покинул университет. Собрал вещички и переехал сюда. Я совершил преступление против знания, чтобы избежать большего преступления.
— И ты чувствуешь за собой вину?
— Конечно. Последние десять лет моей жизни я воспринимаю, как наказание за побег. Тебя интересует, какую книгу я пишу, Лео?
— Еще бы.
— Автобиографическое эссе. О том, над чем я работал в университете, как осознал, к чему может привести успешное завершение моих исследований, почему остановился, не дойдя до цели, что чувствовал, обосновавшись в пустыне. Книга, если так можно выразиться, о моральной ответственности науки. Между прочим, я включил в нее полный текст моей диссертации.
— На тот день, когда ты прекратил работу над диссертацией?
— Нет, — покачал головой Джек. — Полный текст. Я же говорил тебе, что ясно видел ответы на все вопросы. Диссертацию я закончил пять лет тому назад. Все изложено на бумаге. Имея миллиард долларов и хорошо оснащенную лабораторию, любая корпорация сможет преобразовать мои ; уравнения в энергетическую установку размером с грецкий орех, которая будет работать вечно на нескольких песчинках.
Мне показалось, что подо мной дрогнула земля. Заговорил я после долгой паузы.
— Почему ты затронул эту тему только сейчас?
— Меня подтолкнула эта глупая передача. Интервью с человеком из две тысячи девятьсот девяносто девятого года, его болтовня о децентрализованном мире, в котором каждый человек независим от других, благодаря полному использованию энергии атома. Я словно заглянул в будущее, будущее, которое возникло не без моего участия.
— Но ведь не веришь же ты…
— Не знаю, Лео. Трудно, конечно, представить себе человека, свалившегося на нас из далекого будущего. Я не сомневался, что Ворнан — шарлатан, пока он не начал описывать децентрализацию.
— Идея полного использования атомной энергии обсуждается давно, Джек. Этому парню могло хватить ума воспользоваться ею. Так что из увиденного и услышанного нами по телевизору отнюдь не следует, что он прибыл к нам из две тысячи девятьсот девяносто девятого года, где вовсю используются твои уравнения. Извини, Джек, но, боюсь, ты переоцениваешь собственную уникальность. Ты ухватился за одну из футуристических идей и принял ее за реальность. Так что не стоит думать, что его случайная фраза…
— А если все это правда, Лео?
— Бели ты так встревожился, почему бы тебе не сжечь рукопись?
Глаза его изумленно раскрылись, словно я предложил ему отрубить себе руку или ногу.
— Я не могу.
— Ты защитишь человечество от хаоса, виновником которого уже видишь себя.
— Рукопись надежно спрятана, Лео.
— Где?
— В подвале. Я построил сейф и соединил систему блокировки с пультом управления реактором. Если кто-то попытается открыть сейф, не зная шифра, будут подняты графитовые стержни, и дом взлетит на воздух. Так что нет нужды уничтожать рукопись. Она никогда не попадет в чужие руки.
— Однако ты принимаешь за аксиому, что где-то в будущем она-таки попала в чужие руки, раз в две тысячи девятьсот девяносто девятом году мир уже полностью перешел на предложенный тобой способ добывания энергии.
— Не знаю, Лео. Безумие какое-то. Мне кажется, что и я уже схожу с ума.
— Давай предположим, что Ворнан Девятнадцатый — тот, за кого себя выдает, и приведенная им схема преобразования энергии используется в две тысячи девятьсот девяносто девятом году.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63