Убрать еще не успели, противно пахло застоявшимся табачным дымом. Заплеванный пол, посыпанный древесными опилками, был усеян окурками и осколками битой посуды.
Комиссар неторопливо достал из бумажника незаполненный ордер на арест.
— Так скажите же одно слово, господин мэр, и я с удовольствием…
— Любопытно было бы узнать, кого вы собираетесь арестовать?
— Эмму, разумеется… Дайте-ка нам, пожалуйста, чернила и перо…
Мегрэ попыхивал трубкой. Он слышал, как мэр проворчал не без надежды, что его услышат:
— Блеф!
Мегрэ и ухом не повел. Своим размашистым, некрасивым почерком он писал:
»…означенного мосье Мишу Эрнеста, администратора акционерного общества недвижимости Белых песков…»
Это скорее напоминало комедию, чем трагедию. Мэр через плечо Мегрэ прочел то, что он писал.
— Вот так! — сказал Мегрэ. — Раз вы этого хотите, я арестую доктора!
Доктор посмотрел на обоих и попытался изобразить улыбку, как человек, который не знает, как реагировать на подобную шутку. Но комиссар смотрел не на него, а на Эмму, которая подошла к кассе и вдруг обернулась. На бледном лице официантки мелькнула слабая улыбка. Видно было, что она едва сдерживает радость.
— Я полагаю, комиссар, вы сознаете серьезность принятого вами решения?..
— Это мое ремесло, господин мэр.
— Значит, после всего происшедшего вы не находите ничего лучшего, как арестовать моего товарища, я бы сказал, друга… Арестовать одного из самых уважаемых граждан Конкарно… Человека, который…
— Скажите лучше, есть ли в вашем городе благоустроенная тюрьма?
Доктор Мишу, казалось, всецело был занят тем, чтобы проглотить набежавшую слюну.
— В мэрии имеется полицейский пост… Есть еще помещение в жандармерии Старого города…
Вошел инспектор Леруа. У него перехватило дыхание, когда Мегрэ обратился к нему самым непринужденным тоном:
— Вот что, старина… Вы окажете мне большую услугу, если сведете доктора в жандармерию. Это надо сделать аккуратно, наручники не понадобятся… Вы заключите его под стражу и будете следить, чтобы он не испытывал ни в чем недостатка…
— Но это же сумасшествие! — пробормотал наконец доктор.
— Я ничего не понимаю… Это неслыханно… Это, наконец, неблагородно!..
— Ну еще бы! — буркнул Мегрэ и повернулся к мэру. — Я не возражаю, чтобы полиция продолжала розыски сбежавшего бродяги, раз это забавляет население… Быть может, это даже будет полезно. Но не следует придавать его поимке слишком большое значение, господин мэр. Во всяком случае, постарайтесь успокоить жителей…
— А вы знаете, что при аресте бродяги мои люди обнаружили у него в кармане здоровенный складной нож;?
— Вполне возможно…
Мегрэ начинал терять терпение. Он встал, натянул свое тяжелое драповое пальто с бархатным воротником и принялся счищать рукавом пыль с котелка.
— До скорого свидания, господин мэр. Буду держать вас в курсе. И еще один совет — не стоит пока ничего рассказывать журналистам. Откровенно говоря, дело это пустяковое, выеденного яйца не стоит… Пошли?
Вопрос относился к молодому сержанту, который кинул на мэра взгляд, словно желая сказать: «Извините, господин мэр, но я обязан повиноваться этому господину…»
Инспектор Леруа ходил вокруг доктора с видом человека, которому на плечи внезапно свалилась непосильная ноша.
Мегрэ пересек кафе, мимоходом потрепав по щеке Эмму. Затем он вышел на площадь, не обращая внимания на устремленные к нему любопытные взгляды жителей.
— Сюда? — спросил он у полицейского.
— Сюда, но придется обогнуть дом. Минут тридцать ходу, господин комиссар…
События, развернувшиеся в Конкарно, взволновали рыбаков гораздо меньше, чем городских жителей. Пользуясь относительным затишьем, десяток рыбачьих баркасов выбирались из гавани. Рыбаки гребли кормовыми веслами к выходу из рейда, чтобы в море поставить паруса.
Полицейский смотрел на комиссара, как смотрит ученик на преподавателя, когда желает завоевать его благосклонность.
— А знаете, господин комиссар, доктор и господин мэр играли в карты не меньше двух раз в неделю… Для господина мэра это был такой удар…
— А что говорят в городе?
— Смотря кто… Те, что попроще, рабочие, рыбаки… не очень-то волнуются. По-моему, некоторые далее довольны. Господина доктора, господина Ле-Поммерэ и господина Сервьера не очень любили в наших местах. Конечно, они образованные господа, но… Никто, понятно, ничего им не говорил, но вели они себя не очень хорошо… Портили девчонок с рыбозавода… А в прошлом году, когда сюда приехали их парижские приятели, началось настоящее безобразие… Они пили и шумели до двух часов ночи, точно были хозяевами города… К нам часто поступали жалобы на них… Особенно безобразничал господин Ле-Поммерэ, он не пропускал ни одной юбки… Страшно вспомнить: рыбозаводы в то время стояли, девчонок выбросили на улицу… Но у этих господ были деньги.
— В таком случае кто же волнуется?
— Волнуются другие!.. Буржуа, лавочники, коммерсанты… Они водились с этой компанией из кафе «Адмирал». Оно вроде центра в нашем городе… Сам господин мэр бывал гам…
Полицейский был явно польщен вниманием комиссара.
— Где мы находимся?
— Мы только что вышли из города. Здесь берег почти безлюден. Только скалы, пески и дюны… Кое-где виллы парижан, но там живут только летом. Это место называется мысом Кабелу…
— Почему вы решили искать именно здесь?
— Когда вы приказали нам с товарищем искать бродягу, которому, очевидно, принадлежит желтый пес, мы начали со старой барки, что стоит в заводи… Там иногда укрываются те, у кого нет крова… В прошлом году сгорел баркас: какой-то бродяга разводил в нем огонь, чтобы согреться, и ушел, не потушив костра…
— Так вы ничего не нашли?
— Ничего… Потом товарищ вспомнил, что на мысе Кабелу стоит заброшенная сторожка, и мы пришли сюда… Видите, на последнем выступе — каменный домик. Он, наверное, был построен в то же время, что и городские укрепления. Теперь идите сюда… Осторожно, здесь грязно. Когда-то в этом домике жил наблюдатель, который должен был сообщать в город о приближавшихся кораблях… Отсюда видно далеко вокруг… Это фарватер Гленан, проплыть в нашу гавань можно только по нему. Но все здесь вот уже много лет заброшено…
Мегрэ перешагнул порог. Двери не было, пол в комнате был земляной. В сторону моря смотрели узкие бойницы, пробитые в стене. В другой стене было одно-единственное окно без рам и стекол.
Стены были покрыты надписями, нацарапанными кончиком ножа. На полу валялись клочки бумаги, какие-то обломки, мусор.
— Смотрите, господин комиссар… Здесь лет пятнадцать жил один чудак… Он был не совсем нормальный, дичился людей… Спал вот в этом углу, на сырость и холод ему было наплевать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30