Теперь оно было
затянуто тучами, только иногда они расступались, в короткие промежутки
посверкивали звезды.
- Дождь не должен пойти, дождь не должен пойти, - повторял он, как
заклинание, пытаясь силой воли изменить природу. В лесу охотились львы. Он
слышал рев самца, ему отвечали две львицы. Похоже, они настигли свою
добычу к рассвету. Брюс лежал на жесткой земле и слушал звуки их
ликования. Потом наступила тишина. "Позволь мне победить. Я не часто прошу
твоей милости, господи. Но помоги мне в этот раз. Я прошу об этом не
только для себя, но и для Шерман и многих других". В его голове вновь
возникла картина двух расстрелянных Хендри детей. Размазанная по щеке
мальчика смесь крови с шоколадом.
"Он заслуживает смерти, - молил Брюс. - Не допусти дождя, умоляю
тебя". На смену долгой ночи пришел стремительный рассвет. Тусклый, серый,
с затянутым тучами небом.
- Уже можно идти? - в двадцатый раз спросил Брюс и на этот раз Жак,
стоявший на коленях рядом со следом, ответил.
- Теперь можно попробовать.
Они медленно двинулись в путь. Жак шел впереди, низко пригнувшись к
земле и близоруко в нее всматриваясь, Брюс - сзади, истерзанный
нетерпением и беспокойством, часто поднимая голову к грязно-серым тучам.
Стало светлее, видимость с шести футов увеличилась до шести ярдов, потом
до сотни, стали видны косматые вершины пальм. Жак ускорил ход. Впереди уже
заканчивалась низина, приближался лес. Ярдах в двухстах массивно
возвышался утес. В утреннем свете он еще больше напоминал руины замка:
отвесные стены, башни, зубцы. В его контурах чувствовалось что-то
зловещее. Брюс отвел от него глаза. Его щеку ужалила холодом первая капля
дождя.
- Нет! - закричал он и остановился. Жак оторвался от следа и тоже
посмотрел на небо.
- Все кончено. Через пять минут от следа ничего не останется. Еще
одна капля упала на задранное лицо Брюса. Он пытался сдержать слезы ярости
и бессилия, которые жгли ему веки.
- Быстрее! - закричал он. - Пройдем еще сколько сможем. Жак открыл
для ответа рот, но прежде, чем слова слетели с его губ, он был отброшен
назад, как от удара невидимого кулака, каска слетела с головы, винтовка с
лязгом упала на землю. Одновременно Брюс почувствовал, как мимо него,
разрывая воздух, пролетела пуля, ветром от нее прижало к груди рубашку,
звук от нее злобно ударил его по ушам, а он все стоял и ошеломленно
смотрел на тело Жака. Тот лежал, широко раскинув руки. Его нижняя челюсть
была снесена пулей. В огромной ране виднелась белая кость и пузырящаяся
красная кровь. Тело еще конвульсивно вздрагивало, руки трепетали, как
пойманные птицы. Потом, сквозь шум дождя Брюс услышал треск винтовочного
выстрела.
"Утес, - закричала в мозгу догадка. - Он лежит на утесе". И,
пригнувшись, он побежал зигзагами к ближайшим деревьям.
32
Вэлли Хендри лежал на животе на плоской вершине башни. Его тело
закоченело от ночной прохлады, острые края камня впивались в него, но эти
неудобства не отмечались его сознанием.
Из кусков гранита он построил невысокий бруствер и замаскировал его
пушистыми ветками ракитника. Его винтовка опиралась на бруствер, у локтя
лежали запасные обоймы.
Он лежал в засаде уже очень долго - со вчерашнего дня. Сейчас
рассветало, темнота редела; через несколько минут он сможет рассмотреть
долину внизу на всем ее протяжении.
"Я мог бы уже переправиться через реку, - думал он. - Мог бы быть в
пятидесяти милях отсюда". Он и не пытался проанализировать импульс,
который заставил его лежать здесь почти двадцать часов.
"Я знал, что старина Карри придет. Я знал, что он возьмет с собой
только одного черномазого следопыта. У этих образованных свои правила -
один на один", - он хохотнул, вспомнив две крошечные фигурки, показавшиеся
из леса вчера вечером. "Этот ублюдок провел ночь в низине. Я видел, как он
зажигал спички и курил. Надеюсь он получил от нее удовольствие. От своей
последней в жизни сигареты". Вэлли напряженно всматривался вниз в
набирающий силу рассвет. "Они должны сейчас появиться, должны сейчас
пересекать открытое место. Я должен покончить с ними, прежде чем они
войдут в лес". Долина казалась бледной, как лепрозная чешуйка на темном
теле леса.
"Скотина! - внезапно Хендри охватила ненависть. - В этот раз до
красивых речей дело не дойдет. В этот раз я не позволю ему показать свое
высокомерие". Стало еще светлее. Он уже различал группы пальм на фоне
бледно-зеленой травы низины.
- Ха! - воскликнул Хендри. "Вот они, как два муравья, ползут через
поляну". Хендри высунул кончик языка, облизал губы и прижался щекой к
прикладу винтовки. "Господи, как я ждал этого момента. Шесть месяцев
только об этом и думал. А потом я спущусь вниз и отрежу ему уши". Он
передвинул предохранитель и услышал приятный металлический щелчок.
"Черномазый впереди, Карри за ним. Нужно подождать пока они поменяются
местами. Не хочу, чтобы черномазый получил это первый. Сначала Карри,
потом черномазый". Он взял их на прицел и тяжело задышал. Нервное
возбуждение оказалось настолько велико, что в горле неизвестно откуда
возник сухой комок, он вынужден был судорожно сглотнуть и закашляться. На
его шею упала дождевая капля. Хендри вздрогнул, взглянул на небо.
- Будь оно проклято! - он снова посмотрел вниз. Карри и черномазый
стояли рядом. Единое темное пятно в тусклом свете. Разделить их не было
никакой возможности. Дождь усилился, Хендри внезапно захлестнуло знакомое
чувство неполноценности, сознание того, что все против него, даже стихия,
сознание того, что он никогда не сможет победить, даже в этот раз.
Они - Бог и весь остальной мир. И те, кто дал ему в отцы пьяницу. И
те, кто вместо нормального дома поселил его в убогой лачуге. И те, из-за
кого мать заболела раком гортани. И те, кто послал его в исправительную
школу, кто выгонял его с работы, кто толкал его, смеялся над ним, кто
дважды сажал его в тюрьму. Все они, а в особенности Брюс Карри, снова
победят. И в этот раз, особенно в этот.
- Будьте вы прокляты! - выругался он в бессильной злобе и ярости по
отношению ко всем.
- Будьте вы все прокляты! - он выстрелил в темное пятно в прицеле.
33
На берегу Брюс прикинул расстояние до опушки леса. Ярдов сто. Воздух
рядом с ним расщепила следующая пуля.
"Если он начнет стрелять очередями то достанет меня даже с трехсот
ярдов".
Брюс петлял, как заяц. Кровь шумела в его ушах, страх добавлял сил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
затянуто тучами, только иногда они расступались, в короткие промежутки
посверкивали звезды.
- Дождь не должен пойти, дождь не должен пойти, - повторял он, как
заклинание, пытаясь силой воли изменить природу. В лесу охотились львы. Он
слышал рев самца, ему отвечали две львицы. Похоже, они настигли свою
добычу к рассвету. Брюс лежал на жесткой земле и слушал звуки их
ликования. Потом наступила тишина. "Позволь мне победить. Я не часто прошу
твоей милости, господи. Но помоги мне в этот раз. Я прошу об этом не
только для себя, но и для Шерман и многих других". В его голове вновь
возникла картина двух расстрелянных Хендри детей. Размазанная по щеке
мальчика смесь крови с шоколадом.
"Он заслуживает смерти, - молил Брюс. - Не допусти дождя, умоляю
тебя". На смену долгой ночи пришел стремительный рассвет. Тусклый, серый,
с затянутым тучами небом.
- Уже можно идти? - в двадцатый раз спросил Брюс и на этот раз Жак,
стоявший на коленях рядом со следом, ответил.
- Теперь можно попробовать.
Они медленно двинулись в путь. Жак шел впереди, низко пригнувшись к
земле и близоруко в нее всматриваясь, Брюс - сзади, истерзанный
нетерпением и беспокойством, часто поднимая голову к грязно-серым тучам.
Стало светлее, видимость с шести футов увеличилась до шести ярдов, потом
до сотни, стали видны косматые вершины пальм. Жак ускорил ход. Впереди уже
заканчивалась низина, приближался лес. Ярдах в двухстах массивно
возвышался утес. В утреннем свете он еще больше напоминал руины замка:
отвесные стены, башни, зубцы. В его контурах чувствовалось что-то
зловещее. Брюс отвел от него глаза. Его щеку ужалила холодом первая капля
дождя.
- Нет! - закричал он и остановился. Жак оторвался от следа и тоже
посмотрел на небо.
- Все кончено. Через пять минут от следа ничего не останется. Еще
одна капля упала на задранное лицо Брюса. Он пытался сдержать слезы ярости
и бессилия, которые жгли ему веки.
- Быстрее! - закричал он. - Пройдем еще сколько сможем. Жак открыл
для ответа рот, но прежде, чем слова слетели с его губ, он был отброшен
назад, как от удара невидимого кулака, каска слетела с головы, винтовка с
лязгом упала на землю. Одновременно Брюс почувствовал, как мимо него,
разрывая воздух, пролетела пуля, ветром от нее прижало к груди рубашку,
звук от нее злобно ударил его по ушам, а он все стоял и ошеломленно
смотрел на тело Жака. Тот лежал, широко раскинув руки. Его нижняя челюсть
была снесена пулей. В огромной ране виднелась белая кость и пузырящаяся
красная кровь. Тело еще конвульсивно вздрагивало, руки трепетали, как
пойманные птицы. Потом, сквозь шум дождя Брюс услышал треск винтовочного
выстрела.
"Утес, - закричала в мозгу догадка. - Он лежит на утесе". И,
пригнувшись, он побежал зигзагами к ближайшим деревьям.
32
Вэлли Хендри лежал на животе на плоской вершине башни. Его тело
закоченело от ночной прохлады, острые края камня впивались в него, но эти
неудобства не отмечались его сознанием.
Из кусков гранита он построил невысокий бруствер и замаскировал его
пушистыми ветками ракитника. Его винтовка опиралась на бруствер, у локтя
лежали запасные обоймы.
Он лежал в засаде уже очень долго - со вчерашнего дня. Сейчас
рассветало, темнота редела; через несколько минут он сможет рассмотреть
долину внизу на всем ее протяжении.
"Я мог бы уже переправиться через реку, - думал он. - Мог бы быть в
пятидесяти милях отсюда". Он и не пытался проанализировать импульс,
который заставил его лежать здесь почти двадцать часов.
"Я знал, что старина Карри придет. Я знал, что он возьмет с собой
только одного черномазого следопыта. У этих образованных свои правила -
один на один", - он хохотнул, вспомнив две крошечные фигурки, показавшиеся
из леса вчера вечером. "Этот ублюдок провел ночь в низине. Я видел, как он
зажигал спички и курил. Надеюсь он получил от нее удовольствие. От своей
последней в жизни сигареты". Вэлли напряженно всматривался вниз в
набирающий силу рассвет. "Они должны сейчас появиться, должны сейчас
пересекать открытое место. Я должен покончить с ними, прежде чем они
войдут в лес". Долина казалась бледной, как лепрозная чешуйка на темном
теле леса.
"Скотина! - внезапно Хендри охватила ненависть. - В этот раз до
красивых речей дело не дойдет. В этот раз я не позволю ему показать свое
высокомерие". Стало еще светлее. Он уже различал группы пальм на фоне
бледно-зеленой травы низины.
- Ха! - воскликнул Хендри. "Вот они, как два муравья, ползут через
поляну". Хендри высунул кончик языка, облизал губы и прижался щекой к
прикладу винтовки. "Господи, как я ждал этого момента. Шесть месяцев
только об этом и думал. А потом я спущусь вниз и отрежу ему уши". Он
передвинул предохранитель и услышал приятный металлический щелчок.
"Черномазый впереди, Карри за ним. Нужно подождать пока они поменяются
местами. Не хочу, чтобы черномазый получил это первый. Сначала Карри,
потом черномазый". Он взял их на прицел и тяжело задышал. Нервное
возбуждение оказалось настолько велико, что в горле неизвестно откуда
возник сухой комок, он вынужден был судорожно сглотнуть и закашляться. На
его шею упала дождевая капля. Хендри вздрогнул, взглянул на небо.
- Будь оно проклято! - он снова посмотрел вниз. Карри и черномазый
стояли рядом. Единое темное пятно в тусклом свете. Разделить их не было
никакой возможности. Дождь усилился, Хендри внезапно захлестнуло знакомое
чувство неполноценности, сознание того, что все против него, даже стихия,
сознание того, что он никогда не сможет победить, даже в этот раз.
Они - Бог и весь остальной мир. И те, кто дал ему в отцы пьяницу. И
те, кто вместо нормального дома поселил его в убогой лачуге. И те, из-за
кого мать заболела раком гортани. И те, кто послал его в исправительную
школу, кто выгонял его с работы, кто толкал его, смеялся над ним, кто
дважды сажал его в тюрьму. Все они, а в особенности Брюс Карри, снова
победят. И в этот раз, особенно в этот.
- Будьте вы прокляты! - выругался он в бессильной злобе и ярости по
отношению ко всем.
- Будьте вы все прокляты! - он выстрелил в темное пятно в прицеле.
33
На берегу Брюс прикинул расстояние до опушки леса. Ярдов сто. Воздух
рядом с ним расщепила следующая пуля.
"Если он начнет стрелять очередями то достанет меня даже с трехсот
ярдов".
Брюс петлял, как заяц. Кровь шумела в его ушах, страх добавлял сил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62