.. Каких, собственно,
мужиков? Ангелов, что ли?
- Ну да, так их называют. Представьте, мы вылезаем на поверхность, а там
везде ангелы летают.
Шорохов представил.
- Здорово? - сказал он, глядя на Ребрина с невольным уважением. - Такое
даже Пушкин не придумал бы. - Он засмеялся.
- А еще я хотел спросить,-сказал Ребрин, мечтательно улыбнувшись, - можно
ли сделать так, чтобы все наши желания тут же исполнялись?
Шорохов посмотрел на Ребрина с уважением, которое теперь граничило с
благоговением.
- Да вы просто гений! - воскликнул он. - Конечно же, это можно сделать.
Достаточно на психополе генератора наложить вибрацию желания, и тогда -
задумывайте все, что ни захотите... Собственно, мы можем заняться этим
прямо сейчас. Этот шлем... Вы сумеете надеть его на голову?
- Мелковат вроде бы, но попробую.
Кивнув, Шорохов направился к пульту, а Ребрин, глядя ему вслед, с
облегчением подумал, что теперь-то, кажется, настала пора, когда можно и
повеселиться.
ЭПИЛОГ
Благодаря ясной солнечной погоде, веселье не затихало уже четверили день.
Где-то за домами, почти не умолкая, хлопали холостыми выстрелами пушки, и в
безоблачном небе, как новогоднюю ночь, распухали яркие шары разноцветных
салютов. Внизу же, со стороны центральной улицы, к зданию Штаба
Национальной Обороны двигалась шумная разношерстная компания
"фиглярствующих и орущих людей - то ли потешных ряженых, то ли сообщество
обыкновенных пьяниц. Цепь их перемещения была совершенно очевидна - посреди
площади, как небольшой желанный бастион, возвышалась исполинская винная
бочка. Вокруг этой бочки под непрекращающимся дождем материализующихся
прямо из воздуха серпантина и конфетти лежал вповалку самый разнообразный
люд: солдаты, офицеры, какие-то гражданские лица, непонятно откуда и когда
появившиеся, лешие, русалки, водяные и всякая прочая дружелюбная нечисть.
Время от времени то там, то здесь кто-нибудь из них, все еще подавая
признаки жизни, вяло приподнимался, мутными глазами обводил окрестности и,
вконец обессилев, валился обратно на землю.
А на самой бочке, свесив вниз ноги и обнявшись, как закадычные
друзья-товарищи, сидели два обнаженных человека: Бахус - главный пьяница
Эллады, и Николай Васильевич Шорохов - современный ученый-материалист.
В тот момент, когда они, разинув рты, затянули какую-то заунывную, как
похоронный марш, песню, мимо окна, тяжело взмахивая огромными лебедиными
крыльями, пролетел чудовищно волосатый мужик с короткими и кривыми, как у
карлы, ногами, обвислым животом и широкими мослатыми ступнями. По тому, как
он хищно крутил во все стороны головой, было совершенно очевидно, что
происходящее внизу вызывает у него живейшее любопытство.
"Не мой, - сразу же подумал о нем Ребрин, поглядев на мужика с презрением
и с гордостью вспомнив своих - высоких, стройных, русоволосых, с чистым
ликом и светлым взором. - Нет, халтурная это работа".
Тем временем мужик, неуклюже планируя, попробовал опуститься на винную
бочку, и тотчас же стало ясно, что не понравился он не одному только
Ребрину. Ученый-материалист Шорохов, даже не повернувшись, ткнул в
волосатую задницу перепачканным кулаком, и несостоявшийся собутыльник,
потеряв равновесие, тяжело шлепнулся на кучу сопящих тел. Ребрин,
наблюдавший за этой сценой из окна шестого этажа, невольно рассмеялся.
- Смеетесь, - тотчас же раздался у него за спиной голос генерала
Кротова.- Устроили тут, понимаешь, черт знает что, вак... ханалию какую-то,
и еще смеетесь... Будто делать вам больше нечего.
Ребрин нехотя повернулся и поглядел на генерала.
- Ну, что смотрите? - буркнул тот. - Разве не так?
Был генерал "в дрезину" пьян, но бокал, хотя и пустой, держал все же
крепко.
Вздохнув, Ребрин шевельнул бровью, и бокал у генерала тотчас же
наполнился.
- Не понимаю, о чем вы? - сказал он потом безмятежным голосом.
- Не понимаете, - проворчал генерал. - Зачем вы шахту взорвали... с
этим... как его... генератором? Там же глубина десять километров... - Он
вдруг умолк и понюхал содержимое бокала. - "Слезы Вероники", - объявил он
через пару мгновений. - Благодарю! - И резко, одним движением, опрокинул
спиртное себе в рот. - Мы же туда за десять лет не доберемся.
- И слава Богу, - проговорил Ребрин, едва шевеля губами.
Генерал посмотрел на него с подозрением.
- Что вы там все бормочете? - пробурчал он недовольно. - Голос потеряли,
что ли.
- Да это я так, о женском.
- Тьфу на вас,- сказал генерал беззлобно.- Нашли, понимаешь, время
кривляться...
Тут у него бокал наполнился снова, и генерал сразу же замолчал.
- "Русский лес", - сообщил он через несколько секунд. - И как это у вас
получается? - Расправившись с содержимым бокала так же быстро, как и в
предыдущий раз, он понюхал фалангу указательного пальца и вдруг взревел: -
Колька! Колька! Твою...
Тотчас же из-под круглого стола, что-то бессвязно бормоча, полез с
чрезвычайно бессмысленным выражением лица Николай Иванович Сазонов -
полномочный представитель "Сибирской Нефтяной Компании" при Штабе
Национальной Обороны. От былого его великолепия не осталось к этому моменту
и следа. Некогда изящный, галстук селедка висел у него сейчас грязной
тряпкой где-то под ухом, слипшиеся от пота волосы торчали, как у папуаса, в
разные стороны, а шикарный синий костюм, служивший когда-то образцом
чистоты и опрятности, был теперь сплошь перепачкан шоколадными пирожными.
За Сазоновым, тоже вся в пирожных, с волосами до пят, проследовала на
четвереньках смазливая дриада.
- Ну пожалуйста! Ну скушай еще! - просюсюкала она писклявым голосом.
Генерал, улыбаясь, во весь рот, смотрел на Сазонова с обожанием.
- Колька? - гаркнул он снова. - Где тебя ч-черти носят? Давай... выпьем.
- С у... довольствием, - тотчас же откликнулся Сазонов, едва ворочая
языком и делая безуспешные попытки принять вертикальное положение. - А ч...
чего вы м-можете п-пред... дожить?.. Белого?.. Красного?.. Или, м-может...
з-зеленого? - Он хихикнул и вдруг, схватив со стола первую попавшуюся
бутылку, присосался прямо к горлышку.
Обожание во взгляде генерала за считанные мгновения переросло в
безграничную любовь.
- Ну пожалуйста! Ну попробуй еще! - не унималась между тем дриада,
протягивая Сазонову замусоленный кусок шоколадного пирожного.
Сазонов, оторвавшись наконец от бутылки, в упор посмотрел на дриаду и
почти трезвым голосом произнёс:
- Ненавижу!
Ребрин усмехнулся. Левая бровь у него снова шевельнулась, и в дальнем
углу зала тотчас же возник крошечный херувим, который, не теряя времени
даром, принялся украдкой целиться в Сазонова из игрушечного деревянного
лука.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
мужиков? Ангелов, что ли?
- Ну да, так их называют. Представьте, мы вылезаем на поверхность, а там
везде ангелы летают.
Шорохов представил.
- Здорово? - сказал он, глядя на Ребрина с невольным уважением. - Такое
даже Пушкин не придумал бы. - Он засмеялся.
- А еще я хотел спросить,-сказал Ребрин, мечтательно улыбнувшись, - можно
ли сделать так, чтобы все наши желания тут же исполнялись?
Шорохов посмотрел на Ребрина с уважением, которое теперь граничило с
благоговением.
- Да вы просто гений! - воскликнул он. - Конечно же, это можно сделать.
Достаточно на психополе генератора наложить вибрацию желания, и тогда -
задумывайте все, что ни захотите... Собственно, мы можем заняться этим
прямо сейчас. Этот шлем... Вы сумеете надеть его на голову?
- Мелковат вроде бы, но попробую.
Кивнув, Шорохов направился к пульту, а Ребрин, глядя ему вслед, с
облегчением подумал, что теперь-то, кажется, настала пора, когда можно и
повеселиться.
ЭПИЛОГ
Благодаря ясной солнечной погоде, веселье не затихало уже четверили день.
Где-то за домами, почти не умолкая, хлопали холостыми выстрелами пушки, и в
безоблачном небе, как новогоднюю ночь, распухали яркие шары разноцветных
салютов. Внизу же, со стороны центральной улицы, к зданию Штаба
Национальной Обороны двигалась шумная разношерстная компания
"фиглярствующих и орущих людей - то ли потешных ряженых, то ли сообщество
обыкновенных пьяниц. Цепь их перемещения была совершенно очевидна - посреди
площади, как небольшой желанный бастион, возвышалась исполинская винная
бочка. Вокруг этой бочки под непрекращающимся дождем материализующихся
прямо из воздуха серпантина и конфетти лежал вповалку самый разнообразный
люд: солдаты, офицеры, какие-то гражданские лица, непонятно откуда и когда
появившиеся, лешие, русалки, водяные и всякая прочая дружелюбная нечисть.
Время от времени то там, то здесь кто-нибудь из них, все еще подавая
признаки жизни, вяло приподнимался, мутными глазами обводил окрестности и,
вконец обессилев, валился обратно на землю.
А на самой бочке, свесив вниз ноги и обнявшись, как закадычные
друзья-товарищи, сидели два обнаженных человека: Бахус - главный пьяница
Эллады, и Николай Васильевич Шорохов - современный ученый-материалист.
В тот момент, когда они, разинув рты, затянули какую-то заунывную, как
похоронный марш, песню, мимо окна, тяжело взмахивая огромными лебедиными
крыльями, пролетел чудовищно волосатый мужик с короткими и кривыми, как у
карлы, ногами, обвислым животом и широкими мослатыми ступнями. По тому, как
он хищно крутил во все стороны головой, было совершенно очевидно, что
происходящее внизу вызывает у него живейшее любопытство.
"Не мой, - сразу же подумал о нем Ребрин, поглядев на мужика с презрением
и с гордостью вспомнив своих - высоких, стройных, русоволосых, с чистым
ликом и светлым взором. - Нет, халтурная это работа".
Тем временем мужик, неуклюже планируя, попробовал опуститься на винную
бочку, и тотчас же стало ясно, что не понравился он не одному только
Ребрину. Ученый-материалист Шорохов, даже не повернувшись, ткнул в
волосатую задницу перепачканным кулаком, и несостоявшийся собутыльник,
потеряв равновесие, тяжело шлепнулся на кучу сопящих тел. Ребрин,
наблюдавший за этой сценой из окна шестого этажа, невольно рассмеялся.
- Смеетесь, - тотчас же раздался у него за спиной голос генерала
Кротова.- Устроили тут, понимаешь, черт знает что, вак... ханалию какую-то,
и еще смеетесь... Будто делать вам больше нечего.
Ребрин нехотя повернулся и поглядел на генерала.
- Ну, что смотрите? - буркнул тот. - Разве не так?
Был генерал "в дрезину" пьян, но бокал, хотя и пустой, держал все же
крепко.
Вздохнув, Ребрин шевельнул бровью, и бокал у генерала тотчас же
наполнился.
- Не понимаю, о чем вы? - сказал он потом безмятежным голосом.
- Не понимаете, - проворчал генерал. - Зачем вы шахту взорвали... с
этим... как его... генератором? Там же глубина десять километров... - Он
вдруг умолк и понюхал содержимое бокала. - "Слезы Вероники", - объявил он
через пару мгновений. - Благодарю! - И резко, одним движением, опрокинул
спиртное себе в рот. - Мы же туда за десять лет не доберемся.
- И слава Богу, - проговорил Ребрин, едва шевеля губами.
Генерал посмотрел на него с подозрением.
- Что вы там все бормочете? - пробурчал он недовольно. - Голос потеряли,
что ли.
- Да это я так, о женском.
- Тьфу на вас,- сказал генерал беззлобно.- Нашли, понимаешь, время
кривляться...
Тут у него бокал наполнился снова, и генерал сразу же замолчал.
- "Русский лес", - сообщил он через несколько секунд. - И как это у вас
получается? - Расправившись с содержимым бокала так же быстро, как и в
предыдущий раз, он понюхал фалангу указательного пальца и вдруг взревел: -
Колька! Колька! Твою...
Тотчас же из-под круглого стола, что-то бессвязно бормоча, полез с
чрезвычайно бессмысленным выражением лица Николай Иванович Сазонов -
полномочный представитель "Сибирской Нефтяной Компании" при Штабе
Национальной Обороны. От былого его великолепия не осталось к этому моменту
и следа. Некогда изящный, галстук селедка висел у него сейчас грязной
тряпкой где-то под ухом, слипшиеся от пота волосы торчали, как у папуаса, в
разные стороны, а шикарный синий костюм, служивший когда-то образцом
чистоты и опрятности, был теперь сплошь перепачкан шоколадными пирожными.
За Сазоновым, тоже вся в пирожных, с волосами до пят, проследовала на
четвереньках смазливая дриада.
- Ну пожалуйста! Ну скушай еще! - просюсюкала она писклявым голосом.
Генерал, улыбаясь, во весь рот, смотрел на Сазонова с обожанием.
- Колька? - гаркнул он снова. - Где тебя ч-черти носят? Давай... выпьем.
- С у... довольствием, - тотчас же откликнулся Сазонов, едва ворочая
языком и делая безуспешные попытки принять вертикальное положение. - А ч...
чего вы м-можете п-пред... дожить?.. Белого?.. Красного?.. Или, м-может...
з-зеленого? - Он хихикнул и вдруг, схватив со стола первую попавшуюся
бутылку, присосался прямо к горлышку.
Обожание во взгляде генерала за считанные мгновения переросло в
безграничную любовь.
- Ну пожалуйста! Ну попробуй еще! - не унималась между тем дриада,
протягивая Сазонову замусоленный кусок шоколадного пирожного.
Сазонов, оторвавшись наконец от бутылки, в упор посмотрел на дриаду и
почти трезвым голосом произнёс:
- Ненавижу!
Ребрин усмехнулся. Левая бровь у него снова шевельнулась, и в дальнем
углу зала тотчас же возник крошечный херувим, который, не теряя времени
даром, принялся украдкой целиться в Сазонова из игрушечного деревянного
лука.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23