- Неохота вот только руки об вас марать,
вояки хреновы..." Он заставил себя успокоиться и предпринял еще одну
попытку разрешить эту нелепую конфликтную ситуацию мирным путем. Он сказал:
- Ваш сержант идиот, должно быть, порядочный. Или, может, ему на
гауптвахту захотелось? - Он секунды две-три помолчал и медленно, с
расстановкой добавил: - Для особо непонятливых повторяю, у меня встреча с
генералом Кротовым.
Оба солдата были в явном замешательстве. Павленко, несмотря на свою
гориллобразную внешность, явно отмеченный зачатками интеллекта, бросил на
своего напарника неуверенный взгляд и с раздражением произнес:
- Твоя очередь с сержантом говорить. Я уже два раза к нему обращался.
Хватит.
- Да врет он, наверное, все, - проговорил тот, гладя на Ребрина.
Разговаривать с сержантом ему явно не хотелось.
- А если нет? - возразил Павленко и тоже посмотрел на Ребрина. - Лицо
вроде бы честное.
- Ладно, - сказал второй солдат, помолчав. Он открыл дверь и просунул в
щель голову. - Эта, - начал он, - тут этот Ребрин...
Договорить ему не дали. За дверью раздалась отборнейшая брань, потом
дверь резко распахнулась и в проеме возник лупоглазый коротышка с
надкусанной ватрушкой в одной руке и бутылкой лимонада "дюшес" в другой.
Его гладкий блестящий череп покрывал белый пушок, такой редкий, что даже со
своего места у входной двери Виктор мог бы без всякого труда сосчитать
количество волос, из которых этот пушок состоял.
- Этот, что ли, Ребрин?- сверля Виктора глазами, спросил коротышка, будто
в тамбуре, помимо солдат и Ребрина, находилась еще масса народу.
Павленко кивнул.
- У меня встреча с генералом Кротовым, - сказал Виктор угрюмо..
- С Кротовым? - сощурившись, сказал коротышка. - Что-то не похоже, чтобы
наш генерал общался с такими оборванцами, как ты.
- А почему бы и нет? - возразил Виктор, разыгрывая удивление.- Чем
оборванцы хуже тупоголовых сержантов? - Он замолчал и стал смотреть, как у
коротышки выкатываются глаза и наливаются кровью лицо и шея.
- А ну убирайся! - заорал сержант необычайно тонким голосом. - К чертям
собачьим, понял!? А то мои солдаты будут стрелять, понял!?
Виктор, делая вид, будто собирается уходить, пожал плечами и вдруг
стремительно скользнул в сторону. Из двух акээмов выстрелить успел только
один, - да и то всего раз. Через несколько мгновений и сержант, и его
подчиненные лежали на полу в живописнейших позах. Бутылка лимонада,
шелестя, медленно укатывалась куда-то в дальний угол, и из нее толчками
выплескивалась желтая жидкость. Недоеденная ватрушка торчала из разинутого
рта сержанта.
- Приятного аппетита,- сказал Ребрин, ухмыльнувшись.
Он поднял с пола бутылку и жадно, в два глотка осушил ее. Потом
заботливо, чтобы, не дай Бог, какая-нибудь случайная тварь не
воспользовалась временной небоеспособностью караула, запер входную дверь на
все замки и засовы и отправился на поиски генерала.
Он миновал громадный, забитый спящими солдатами вестибюль, затем по
широкой мраморной лестнице поднялся на второй этаж, где, если не считать
далекого стрекотания пишущей машинки, стояла почти полная тишина, побродил
там впустую по длинным, слабо освещенным редкими желтыми флаконами
коридорам, потом с таким же успехом обследовал третий, четвертый и пятый
этажи и наконец на шестом обнаружил широкую дверь, возле которой маячила
одинокая фигура часового и из-за которой довольно явственно доносился
знакомый сипловатый бас генерала Кротова.
- Сюда нельзя, - сказал часовой, увидев Виктора, и на всякий случай
потянул из-за спины автомат.
Виктор не ответил. Для дискуссии с часовым времени у него уже не
оставалось, да и результат ее как пить дать мало бы чем отличался от
недавнего разговора с сержантом. Неуловимым движением он выбросил правую
руку впереди кончиками пальцев в самой последней и наиболее быстрой фазе
движения руки коснулся груди часового в районе солнечного сплетения.
Часовой, согнувшись пополам, принялся хватать ртом воздух, а Ребрин,
завершая работу, несильно, скорее автоматически, чем обдуманно, ударил его
ребром ладони в основание шеи, после чего, подхватив обмякшее тело,
аккуратно прислонил к стене, надвинув ему при этом на глаза каску, чтобы
все выглядело так, будто часовой вздумал малость вздремнуть.
Потом он толкнул дверь и, переступив порог, очутился в больший, ярко
освещенной комнате, посередине которой стоял огромный, покрытый картой
Западной Сибири круглый стол, а в самой ее глубине, возле низенького
журнального столика у дальней стены, располагались в широких кожаных
креслах два пожилых человека. Один из них, седовласый и краснолицый, в
расстегнутом генеральском мундире, и был тем самым генералом Кротовым.
Второго Ребрин видел впервые. У него было длинное холеное лицо, гладкие
выбритые щеки и скучающий взгляд серых равнодушных глаз под тонкими черными
бровями. На нем был изящный синий костюм, галстук-селедка, тоже синий и
изящный, и белоснежная рубашка с узким отложным воротником. Он сразу не
понравился Виктору. Какая-нибудь штатская сволочь должно быть, подумал он.
Перед мужчинами на низеньком столике возвышалась чудовищная батарея пустых,
полупустых и полных бутылок, грязных бокалов и стаканов, пепельниц,
наполненных раздавленными окурками, и там же, в этом бардаке, лежали под
крошками пепла какие-то важные, должно быть, бумаги. Дым в комнате стоял
коромыслом.
- А, Ребрин, наконец-то, - проревел генерал, поворачиваясь на шум. Бас у
него был действительно генеральский. - Вы опоздали на восемь минут,
полковник.
- Спишите их на счет этих болванов внизу.
Приблизившись, Виктор пожал генералу руку и, игнорируя штатского,
опустился в свободное кресло.
- Вы имеете в виду охрану?
- Разумеется.
- Они не были предупреждены, - заявил генерал. - По условиям вы должны
были преодолеть все препятствия.
Виктор фыркнул. Генерал с неодобрением посмотрел на него и, покачав
головой, сказал:
- Не расслабляйтесь, полковник. Никто не знает, что может вас там
ожидать. Впрочем, оставим это. С заданием, я считаю, вы справились
превосходно.- Он потянулся к одной из бутылок.- Кстати, позвольте вам
представить господина Сазонова Николая Ивановича. Он сегодня утром прибыл
из Санкт-Петербурга.
Ребрин без всякой охоты пожал вялую руку штатского, отметив при этом, что
господин Сазонов также, по всей видимости, не испытывает к нему особого
расположения. Не пришло, должно быть, еще время, когда драные штаны и
рубашку, черные от копоти лицо и руки будут причислять к правилам хорошего
тона.
Окинув Ребрина недоверчивым взглядом, Сазонов оттопырил верхнюю губу и,
обращаясь к генералу, брезгливо произнес:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
вояки хреновы..." Он заставил себя успокоиться и предпринял еще одну
попытку разрешить эту нелепую конфликтную ситуацию мирным путем. Он сказал:
- Ваш сержант идиот, должно быть, порядочный. Или, может, ему на
гауптвахту захотелось? - Он секунды две-три помолчал и медленно, с
расстановкой добавил: - Для особо непонятливых повторяю, у меня встреча с
генералом Кротовым.
Оба солдата были в явном замешательстве. Павленко, несмотря на свою
гориллобразную внешность, явно отмеченный зачатками интеллекта, бросил на
своего напарника неуверенный взгляд и с раздражением произнес:
- Твоя очередь с сержантом говорить. Я уже два раза к нему обращался.
Хватит.
- Да врет он, наверное, все, - проговорил тот, гладя на Ребрина.
Разговаривать с сержантом ему явно не хотелось.
- А если нет? - возразил Павленко и тоже посмотрел на Ребрина. - Лицо
вроде бы честное.
- Ладно, - сказал второй солдат, помолчав. Он открыл дверь и просунул в
щель голову. - Эта, - начал он, - тут этот Ребрин...
Договорить ему не дали. За дверью раздалась отборнейшая брань, потом
дверь резко распахнулась и в проеме возник лупоглазый коротышка с
надкусанной ватрушкой в одной руке и бутылкой лимонада "дюшес" в другой.
Его гладкий блестящий череп покрывал белый пушок, такой редкий, что даже со
своего места у входной двери Виктор мог бы без всякого труда сосчитать
количество волос, из которых этот пушок состоял.
- Этот, что ли, Ребрин?- сверля Виктора глазами, спросил коротышка, будто
в тамбуре, помимо солдат и Ребрина, находилась еще масса народу.
Павленко кивнул.
- У меня встреча с генералом Кротовым, - сказал Виктор угрюмо..
- С Кротовым? - сощурившись, сказал коротышка. - Что-то не похоже, чтобы
наш генерал общался с такими оборванцами, как ты.
- А почему бы и нет? - возразил Виктор, разыгрывая удивление.- Чем
оборванцы хуже тупоголовых сержантов? - Он замолчал и стал смотреть, как у
коротышки выкатываются глаза и наливаются кровью лицо и шея.
- А ну убирайся! - заорал сержант необычайно тонким голосом. - К чертям
собачьим, понял!? А то мои солдаты будут стрелять, понял!?
Виктор, делая вид, будто собирается уходить, пожал плечами и вдруг
стремительно скользнул в сторону. Из двух акээмов выстрелить успел только
один, - да и то всего раз. Через несколько мгновений и сержант, и его
подчиненные лежали на полу в живописнейших позах. Бутылка лимонада,
шелестя, медленно укатывалась куда-то в дальний угол, и из нее толчками
выплескивалась желтая жидкость. Недоеденная ватрушка торчала из разинутого
рта сержанта.
- Приятного аппетита,- сказал Ребрин, ухмыльнувшись.
Он поднял с пола бутылку и жадно, в два глотка осушил ее. Потом
заботливо, чтобы, не дай Бог, какая-нибудь случайная тварь не
воспользовалась временной небоеспособностью караула, запер входную дверь на
все замки и засовы и отправился на поиски генерала.
Он миновал громадный, забитый спящими солдатами вестибюль, затем по
широкой мраморной лестнице поднялся на второй этаж, где, если не считать
далекого стрекотания пишущей машинки, стояла почти полная тишина, побродил
там впустую по длинным, слабо освещенным редкими желтыми флаконами
коридорам, потом с таким же успехом обследовал третий, четвертый и пятый
этажи и наконец на шестом обнаружил широкую дверь, возле которой маячила
одинокая фигура часового и из-за которой довольно явственно доносился
знакомый сипловатый бас генерала Кротова.
- Сюда нельзя, - сказал часовой, увидев Виктора, и на всякий случай
потянул из-за спины автомат.
Виктор не ответил. Для дискуссии с часовым времени у него уже не
оставалось, да и результат ее как пить дать мало бы чем отличался от
недавнего разговора с сержантом. Неуловимым движением он выбросил правую
руку впереди кончиками пальцев в самой последней и наиболее быстрой фазе
движения руки коснулся груди часового в районе солнечного сплетения.
Часовой, согнувшись пополам, принялся хватать ртом воздух, а Ребрин,
завершая работу, несильно, скорее автоматически, чем обдуманно, ударил его
ребром ладони в основание шеи, после чего, подхватив обмякшее тело,
аккуратно прислонил к стене, надвинув ему при этом на глаза каску, чтобы
все выглядело так, будто часовой вздумал малость вздремнуть.
Потом он толкнул дверь и, переступив порог, очутился в больший, ярко
освещенной комнате, посередине которой стоял огромный, покрытый картой
Западной Сибири круглый стол, а в самой ее глубине, возле низенького
журнального столика у дальней стены, располагались в широких кожаных
креслах два пожилых человека. Один из них, седовласый и краснолицый, в
расстегнутом генеральском мундире, и был тем самым генералом Кротовым.
Второго Ребрин видел впервые. У него было длинное холеное лицо, гладкие
выбритые щеки и скучающий взгляд серых равнодушных глаз под тонкими черными
бровями. На нем был изящный синий костюм, галстук-селедка, тоже синий и
изящный, и белоснежная рубашка с узким отложным воротником. Он сразу не
понравился Виктору. Какая-нибудь штатская сволочь должно быть, подумал он.
Перед мужчинами на низеньком столике возвышалась чудовищная батарея пустых,
полупустых и полных бутылок, грязных бокалов и стаканов, пепельниц,
наполненных раздавленными окурками, и там же, в этом бардаке, лежали под
крошками пепла какие-то важные, должно быть, бумаги. Дым в комнате стоял
коромыслом.
- А, Ребрин, наконец-то, - проревел генерал, поворачиваясь на шум. Бас у
него был действительно генеральский. - Вы опоздали на восемь минут,
полковник.
- Спишите их на счет этих болванов внизу.
Приблизившись, Виктор пожал генералу руку и, игнорируя штатского,
опустился в свободное кресло.
- Вы имеете в виду охрану?
- Разумеется.
- Они не были предупреждены, - заявил генерал. - По условиям вы должны
были преодолеть все препятствия.
Виктор фыркнул. Генерал с неодобрением посмотрел на него и, покачав
головой, сказал:
- Не расслабляйтесь, полковник. Никто не знает, что может вас там
ожидать. Впрочем, оставим это. С заданием, я считаю, вы справились
превосходно.- Он потянулся к одной из бутылок.- Кстати, позвольте вам
представить господина Сазонова Николая Ивановича. Он сегодня утром прибыл
из Санкт-Петербурга.
Ребрин без всякой охоты пожал вялую руку штатского, отметив при этом, что
господин Сазонов также, по всей видимости, не испытывает к нему особого
расположения. Не пришло, должно быть, еще время, когда драные штаны и
рубашку, черные от копоти лицо и руки будут причислять к правилам хорошего
тона.
Окинув Ребрина недоверчивым взглядом, Сазонов оттопырил верхнюю губу и,
обращаясь к генералу, брезгливо произнес:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23