если бы существовал могущественный
мастер, пожелавший сотворить искусственного человека для наблюдения за
людьми, то он сотворил бы того соглядатая именно таким, из одних общих,
расчетных признаков, каждой внешней черточкой повторяющего сразу всех,
подражающего сразу всем...
Перед Роем в прозрачных саркофагах лежали два мертвых человека - не
могло быть таких людей, они были немыслимы, он не мог в них поверить. Это
были псевдолюди, а не люди. Псевдолюди живут среди людей. Сегодня это
только его зловещая догадка, завтра она, возможно, станет неоспоримым
фактом!
Араки проворно ходил вокруг саркофагов, придирчиво трогал руками
толстые кабели и гибкие трубки, опутывавшие постамент, - по ним должна
была поступать и отсасываться энергия, химические вещества, вода и газы. А
вдоль трех стен, гигантским овалом очерчивая зал, тянулись механизмы,
регулирующие движение питательных веществ в оживленных телах.
Два искусственных мозга - высокие цилиндры с кабельными выводами на
саркофаги и проводной связью со всеми питательными механизмами -
возвышались в центре овала.
Араки положил руку на плечо Роя:
- Завтра в двенадцать, друг Рой. Приходите с Генрихом и Арманом.
Будет Боячек.
Рой шел пешком по Кольцевому проспекту. В метеографике сегодня
планировали ветер и дождь, ливень должен был хлынуть после обеда. Рой
присел на скамью. На этой скамье он сидел месяц назад. Тогда начиналось
бабье лето, было тепло и томно - последняя нега природы перед осенним
угасанием. И тогда его мучили трудные мысли, со всех сторон теснили
загадки, он терялся среди них, но верил, что пройдет день, другой, неделя,
все высветится, все станет понятно и закономерно. Прошли четыре недели,
ничего не высветилось, стало темней. Природа перешагнула порог
равноденствия, день скатывается, как ковер, ночь расширяется на две трети
суток. Даже в полдень сумрачно, сквозь заполнившие небо тучи тускло льется
свет. Старые загадки не разрешены, добавились новые. Были Спенсер и
Гаррисон, была болезнь Генриха. Он с той поры выздоровел, это единственная
радость: Генрих - прежний. Энергичный, увлеченный, всех увлекающий...
Но к Спенсеру и Гаррисону пристроилась Олли, обнаружены передачи
какой-то могущественной цивилизации; вряд ли можно ожидать от них добра -
и Андрей Корытин едва не повторил трагедию Спенсера, и среди людей
появились какие-то псевдолюди...
Рой поднял воротник плаща. Ветер ударил сразу, в воздухе заметались
листья, тонко засвистела трава, загрохотали кроны дубов и каштанов.
Нагрянувшая внезапно темнота сгустилась, стало холодно. И снова вдруг
прояснилось. Наконец-то хлынул дождь - светлый, обильный, громкий.
2
О Боячеке было известно, что он является ровно на минуту раньше
условленного времени. "Моя точность предупредительна, а не надменна!"-
пошучивал о себе президент Академии. Рой принадлежал к людям, точность
которых точна - надменна, по выражению Боячека. Они с Генрихом и Арманом
вошли в лабораторию синтеза новых форм без пяти секунд двенадцать. Боячек
уже стоял около саркофагов с телами Спенсера и Гаррисона и выслушивал
объяснения Араки, Рой с Арманом знали все, о чем говорил Араки, но еще раз
мысленно прошли с ним все стадии эксперимента. Генриху была известна лишь
общая идея опыта, он слушал с интересом.
Араки, показывая рукой на прозрачные ящики - тела, лежавшие в них,
были сегодня прикрыты датчиками и питателями, опутаны проводами и
трубками, - сказал, что опыт назван оживлением, но практически оживления
мертвых не произойдет. Только в мифах некий бог велел мертвецу: "Возьми
одр свой и иди!"- и мертвец покорно встал и пошел. Ни Спенсер, ни Гаррисон
уже не встанут. Не будет ни единой минуты, даже ни единой микросекунды,
когда бы стало возможным сказать: "Они ожили!" И все-таки каждая клетка их
тела оживет, в каждой возникнут жизненные процессы, клетки будут делиться,
нарождаться и умирать. Миллиарды жизней возникнут в мертвых телах Спенсера
и Гаррисона, не будет лишь того общего, что объединяет в нормальном бытии
эти миллиарды частных, крохотных, микроскопических жизней, - живых
Спенсера и Гаррисона. Ибо воскрешение мертвых еще не стало предметом
эксперимента, оно пока лишь сокровище мифологии. Могущественная,
бесстрастная машина, называемая искусственным мозгом, промоделирует
элементарные жизненные процессы на клеточном уровне, но не сотворит заново
того сложнейшего, невосстановимого их сочетания, которое называется живым
телом. Это дело далекого будущего.
- И еще одно, - продолжал Араки. - Мы воскрешаем клеточную жизнь в
телах Спенсера и Гаррисона не в прямом, а в обратном направлении. Мы
заставим клетки во всех тканях пробежать обратные стадии развития: от
состояний, характеризующих взрослых мужчин, до комплекса юноши, потом
подростка, ребенка, зародыша. Точнее бы назвать наш эксперимент
генооперацией, ибо мы сможем дойти до момента, когда оба тела, лежащие
сейчас перед нами, распадутся на первоначальные родительские клетки.
Приемники и питатели, смонтированные в зале, доставят клеткам тел все
вещества, нужные для обратного процесса, отсосут все отходы, все формы
когда-то поглощенной телами и ныне возвращаемой энергии. Во время
обратного развития тел будет непрерывно анализироваться состояние на
общеклеточном уровне. С особой же тщательностью - природа генетических
молекул, ответственных за построение каждой клетки. Анализ показал, что
Спенсер и Гаррисон лишь внешне полностью повторяют людей, а в клеточной
структуре их тканей содержатся важные отличия от среднечеловеческих. Наша
сегодняшняя задача: узнать, созданы ли Спенсер и Гаррисон с внутренними
отклонениями от человеческой структуры еще на стадии зародыша или
приобрели эти отличия позже. Рождены они нелюдьми или только выросли в
нелюдей.
Когда Араки замолчал, Боячек задал вопрос:
- Развитие человека из родительских клеток до взрослого состояния
охватывает примерно двадцать лет. Мы знаем, что моделирование обратного
развития - процесс ускоренный. Насколько он ускорен? Долго ли нам
дожидаться результата?
- Процесс ускорен примерно в сто тысяч раз, - ответил Араки. -
Двадцать лет прямого развития будут втиснуты нами в два часа при
моделировании обратного развития.
- Два часа прождать можно, - согласился президент.
Араки попросил пройти в аппаратную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
мастер, пожелавший сотворить искусственного человека для наблюдения за
людьми, то он сотворил бы того соглядатая именно таким, из одних общих,
расчетных признаков, каждой внешней черточкой повторяющего сразу всех,
подражающего сразу всем...
Перед Роем в прозрачных саркофагах лежали два мертвых человека - не
могло быть таких людей, они были немыслимы, он не мог в них поверить. Это
были псевдолюди, а не люди. Псевдолюди живут среди людей. Сегодня это
только его зловещая догадка, завтра она, возможно, станет неоспоримым
фактом!
Араки проворно ходил вокруг саркофагов, придирчиво трогал руками
толстые кабели и гибкие трубки, опутывавшие постамент, - по ним должна
была поступать и отсасываться энергия, химические вещества, вода и газы. А
вдоль трех стен, гигантским овалом очерчивая зал, тянулись механизмы,
регулирующие движение питательных веществ в оживленных телах.
Два искусственных мозга - высокие цилиндры с кабельными выводами на
саркофаги и проводной связью со всеми питательными механизмами -
возвышались в центре овала.
Араки положил руку на плечо Роя:
- Завтра в двенадцать, друг Рой. Приходите с Генрихом и Арманом.
Будет Боячек.
Рой шел пешком по Кольцевому проспекту. В метеографике сегодня
планировали ветер и дождь, ливень должен был хлынуть после обеда. Рой
присел на скамью. На этой скамье он сидел месяц назад. Тогда начиналось
бабье лето, было тепло и томно - последняя нега природы перед осенним
угасанием. И тогда его мучили трудные мысли, со всех сторон теснили
загадки, он терялся среди них, но верил, что пройдет день, другой, неделя,
все высветится, все станет понятно и закономерно. Прошли четыре недели,
ничего не высветилось, стало темней. Природа перешагнула порог
равноденствия, день скатывается, как ковер, ночь расширяется на две трети
суток. Даже в полдень сумрачно, сквозь заполнившие небо тучи тускло льется
свет. Старые загадки не разрешены, добавились новые. Были Спенсер и
Гаррисон, была болезнь Генриха. Он с той поры выздоровел, это единственная
радость: Генрих - прежний. Энергичный, увлеченный, всех увлекающий...
Но к Спенсеру и Гаррисону пристроилась Олли, обнаружены передачи
какой-то могущественной цивилизации; вряд ли можно ожидать от них добра -
и Андрей Корытин едва не повторил трагедию Спенсера, и среди людей
появились какие-то псевдолюди...
Рой поднял воротник плаща. Ветер ударил сразу, в воздухе заметались
листья, тонко засвистела трава, загрохотали кроны дубов и каштанов.
Нагрянувшая внезапно темнота сгустилась, стало холодно. И снова вдруг
прояснилось. Наконец-то хлынул дождь - светлый, обильный, громкий.
2
О Боячеке было известно, что он является ровно на минуту раньше
условленного времени. "Моя точность предупредительна, а не надменна!"-
пошучивал о себе президент Академии. Рой принадлежал к людям, точность
которых точна - надменна, по выражению Боячека. Они с Генрихом и Арманом
вошли в лабораторию синтеза новых форм без пяти секунд двенадцать. Боячек
уже стоял около саркофагов с телами Спенсера и Гаррисона и выслушивал
объяснения Араки, Рой с Арманом знали все, о чем говорил Араки, но еще раз
мысленно прошли с ним все стадии эксперимента. Генриху была известна лишь
общая идея опыта, он слушал с интересом.
Араки, показывая рукой на прозрачные ящики - тела, лежавшие в них,
были сегодня прикрыты датчиками и питателями, опутаны проводами и
трубками, - сказал, что опыт назван оживлением, но практически оживления
мертвых не произойдет. Только в мифах некий бог велел мертвецу: "Возьми
одр свой и иди!"- и мертвец покорно встал и пошел. Ни Спенсер, ни Гаррисон
уже не встанут. Не будет ни единой минуты, даже ни единой микросекунды,
когда бы стало возможным сказать: "Они ожили!" И все-таки каждая клетка их
тела оживет, в каждой возникнут жизненные процессы, клетки будут делиться,
нарождаться и умирать. Миллиарды жизней возникнут в мертвых телах Спенсера
и Гаррисона, не будет лишь того общего, что объединяет в нормальном бытии
эти миллиарды частных, крохотных, микроскопических жизней, - живых
Спенсера и Гаррисона. Ибо воскрешение мертвых еще не стало предметом
эксперимента, оно пока лишь сокровище мифологии. Могущественная,
бесстрастная машина, называемая искусственным мозгом, промоделирует
элементарные жизненные процессы на клеточном уровне, но не сотворит заново
того сложнейшего, невосстановимого их сочетания, которое называется живым
телом. Это дело далекого будущего.
- И еще одно, - продолжал Араки. - Мы воскрешаем клеточную жизнь в
телах Спенсера и Гаррисона не в прямом, а в обратном направлении. Мы
заставим клетки во всех тканях пробежать обратные стадии развития: от
состояний, характеризующих взрослых мужчин, до комплекса юноши, потом
подростка, ребенка, зародыша. Точнее бы назвать наш эксперимент
генооперацией, ибо мы сможем дойти до момента, когда оба тела, лежащие
сейчас перед нами, распадутся на первоначальные родительские клетки.
Приемники и питатели, смонтированные в зале, доставят клеткам тел все
вещества, нужные для обратного процесса, отсосут все отходы, все формы
когда-то поглощенной телами и ныне возвращаемой энергии. Во время
обратного развития тел будет непрерывно анализироваться состояние на
общеклеточном уровне. С особой же тщательностью - природа генетических
молекул, ответственных за построение каждой клетки. Анализ показал, что
Спенсер и Гаррисон лишь внешне полностью повторяют людей, а в клеточной
структуре их тканей содержатся важные отличия от среднечеловеческих. Наша
сегодняшняя задача: узнать, созданы ли Спенсер и Гаррисон с внутренними
отклонениями от человеческой структуры еще на стадии зародыша или
приобрели эти отличия позже. Рождены они нелюдьми или только выросли в
нелюдей.
Когда Араки замолчал, Боячек задал вопрос:
- Развитие человека из родительских клеток до взрослого состояния
охватывает примерно двадцать лет. Мы знаем, что моделирование обратного
развития - процесс ускоренный. Насколько он ускорен? Долго ли нам
дожидаться результата?
- Процесс ускорен примерно в сто тысяч раз, - ответил Араки. -
Двадцать лет прямого развития будут втиснуты нами в два часа при
моделировании обратного развития.
- Два часа прождать можно, - согласился президент.
Араки попросил пройти в аппаратную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39