И ужасно, ужасно хотелось пива! Откинув бесполезный пистолет, он вернулся назад к неопасным телам Рашида и Рыжего, обнаружил чистую пивную кружку ещё древних социалистических времен и наполнил пивом до краев. Какое, все же, наслаждение, добрый глоток пива после ратных трудов, да ещё в жару!.. Александр чувствовал, что мысли его спотыкаются, как и он сам, тихо бредут сами собой, кружным путем выводя его к разумному, доброму, вечному... Он не пытался даже пробовать понять все то, что совершено сейчас. Его участи во всем этом деле, хоть имело материальное подтверждение в виде дырки в ровном частоколе зубов и норовящем отвалиться ухе (повязка на лбу чудом державшаяся все это время, так что состояние этой первой знаменательной раны было ему неизвестно), но все же находилось за горизонтом реальности, к которому он все не поспевал. И каким же мелкими вдруг показалось его собственные переживания тогда на вокзале, после нападения, ещё в той, невозможно далекой жизни!.. Допив содержимое кружки, Александр наполнил её снова и, на ходу делая глотки, отправился на выход. Когда он вышел из двери, и солнце мягко, горячо ударило его в лицо и по плечам, его ожидал сюрприз: странные звуки далекого жужжания, которые он слышал прежде и принимал за мушиной веселье, оказались рокотом мотора подъехавшей машины, из которой уже вышли и целились в него трое мужчин той особой, сразу узнаваемой внешности, в которой сразу узнаешь бандитов и политиков; уверенно и решительно все трое целились в Александра из пистолетов и одного автомата. Несколько секунд длилось напряженное молчание, потом один из мужчин, краснощекий тип с ярко голубыми глазами шумно вздохнул. - Так это же Санек! Ты как здесь оказался, дурачок? А где Алишер? Александр, на которого все происшедшее за утро подействовало - и продолжало действовать молча допил пиво из кружки, так же молча поставил её у одной из колонн, потом выпрямился и сказал: - Я только что убил Алишера. - Отлично, - сказал краснощекий тип и сделал знак пистолетом одному из спутников, очень высокому худому кавказцу, задвигавшемуся сразу быстро, как насекомое. Кавказец, держа автомат Калашникова наизготовку, доскакал до двери, распахнул её и по-спецназовски влетел внутрь. Краснощекий и другой из оставшихся, весь какой-то закругленный парень, наверное, из борцов или штангистов, бросивших заниматься любимым спортом и от этого сразу заплывший жиром - оба не спускали с Александра хищных стволов. Краснощекий сделал ещё одну попытку разговорить Александра. - Ты не дрейфь. Сейчас Рустем получит у шефа подтверждение, что ты свободен, узнает, кто замочил Сему, и катись к своему папашке, к Ворону своему черному. Ты что молчишь, гнида? Кто Сему замочил? Я как вас воронят вижу, так сразу о падали приходится думать. Отвечай, паскуда, кто Сему грохнул? Александр, который вдруг понял, что все близко к завершению и, вероятно, солнце и море он видит в последний раз, преисполнился тупого равнодушия. Махнув обоим бандитам рукой,мол, отстаньте, он опустился на корточки возле одной из колонн, прислонился спиной и стал смотреть на расплескавшееся до самого горизонта, посеребренное острыми бликами сине-зеленую плащяницу моря, на белый теплоход посередине слегка вознутой чаши воды, лоскуты парусов там и там, на чаек, важно прогуливавшихся на причале... так и не поплавал толком и даже ни разу не позагорал. Выскочил кавказец. Был он вне себя от ярости, или ещё там каких чувств. Подскочил к Александру, длинной, как у кузнечика ногой сбил с ног, заплясал вокруг, как сорвавшаяся пружина, все время дребезжа и взвывая: - Я убью его! Я его зарежу, застрелю! Я порву его сейчас! Он всех застрелил. К нему подбежали, отвели в сторону, успокоили, сбегали по очереди посмотреть и, коротко посовещавшись, решили кончать Александра здесь же, а потом доложить Руслану (брату Алишера, как понял Александр), что нарвались на засаду, в бою, мол, потеряли четверых, в том числе и Алишера, затео взяли в плен раненого Саньку и замочили его тут же. Все как-то расслабились. Рустем категорично заявил, что сначала он Александру собственноручно отрежет голову, а потом уж, для алиби, изрешетит тело пулями, мол, ранен ими в бою. Так и решили. Рустем зловеще улыбаясь, подошел к все ещё сидевшему на полу Александру, рывком поднял его левой рукой и стал приближать к горлу сверкающее на солнце лезвие. Понимая, что наступил его последний час, но вместе со страхом и уже сам продолжая испытывать какое-то покорное безразличие, Александр закрыл глаза, ожидая острое прикосновение металла к горлу. Тут же возникли какие-то посторонние звуки: три быстрых, еле слышных хлопка, которые и слышны были только потому, что не вписывались в ожидаемую сейчас мелодию, где главной нотой будет его, Александр, предсмертное хрипение. Ничего, однако, больше не произошло. Даже обезьянья хватка Рустема ослабла, руки его, разжавшись, провели Александру по груди, зацепились за пояс брюк... И только тогда Александр открыл глаза. Рустем уже укладывался на каменный пол у его ног все с тем же зверским выражением лица, только в виске имел дыру, видно и послужившую причиной такого неожиданного исхода событий. Александр посмотрел на стоявших внизу краснощекого и борца... Вернее, недавно стоявших. У борца в виске была такая же, как и у Рустема дыра, а вот у краснощекого, дабы нарушить единообразие смертей, был выбит один из его ярко синих глаз, второй же продолжал смотреть, но уже в такое же как и сам синее небо.
ГЛАВА 17
ПОДСАДНАЯ УТКА
Из-за крайней колонны вышел с пистолетом, глушетелем устремленным к небу, Жора Меченый. Спустился по ступенькам к трупам внизу, бегло осмотрел, потом поднялся к Рустему и только после остановился перед Александр и, глядя ему снизу вверх, сказал, покачивая головой: - Ну и везет тебе, парень! Стрнный человек, этот Жора Меченый. Хотя, кто в этом приморском зазеркалье не странный? Впечатление такое, что из обычной московской обывательской квартиры каким-то неведомым колдовством его перенесло на другую планету, где нормой является то, что в обычном мире - чудовищное преступление. Между тем Меченый деловито обыскивал трупы. Оставлял на телах все, кроме денег и документов. Закончив обыск, он взглянул на Александра и мотнул головой в сторону входной двери в дом. - Пошли, что-ли, посмотрим, что ты там натворил. Творение Александра его удивило. Если не больше. Время от времени, со странным выражением на лице, он поглядывал на Александра. Спросил, где тот так научился трелять. - Я занимался стрельбой из пистолета. - Спортсмен, значит. Ну-ну. Возле Алишера он остановился и долго разглядывал тело. Повернулся к Александру. - Вот уж не думал, что Алишер так кончит. Кстати, в чем-то я твой должник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60