Сын получил соответствующую
головомойку, и строительство было заморожено.
Отняв у парка большую часть территории, железный скелет на каменном
постаменте стоял бессмысленным памятником. Днем в запутанных катакомбах
фундамента мальчишки играли в войну, а ночами здесь находили приют
парочки, не имевшие при существующем жилищном кризисе места для любовных
утех.
...Он облюбовал укромный отсек, скинул пиджак, не жалея, расстелил
его, и они для начала уселись. Он обнял ее, поцеловал и потихоньку стал
заваливать. Она, с усилием высвободив рот, сказала жалобно:
- Валя, может, не надо здесь?
И тут как гром небесный грянул выстрел. И сразу второй - потише,
поглуше.
- Мне страшно, - прошептала она и прижалась к нему. Еще выстрел.
Пуля, со звоном срикошетив о стальную балку, пропела над их головами.
- Стой, Столб! - неизвестно откуда донесся истерический крик. И опять
выстрелы. Один, другой, третий. Пули, визжа, носились над ними.
- А-а-а-а... - непроизвольно подвывала она.
Выстрел. И еще один. Последний. От этих двух выстрелов полета пуль
слышно не было. Они сидели, обнявшись, что есть силы прижавшись друг к
другу, и ждали неизвестно чего. Долго.
- Пойдем отсюда, - наконец сказал он.
- Я не могу, я боюсь, Валя!
- Милочка! Девочка! Пойдем отсюда, пойдем! - Он поднял ее, взял за
руку, и они осторожно пошли извилистыми проходами. Вот и пологий спуск в
лабиринт. Они увидели пики ограды, кроны деревьев, освещенные уличным
фонарем, и рванулись наверх. У самого выхода в небольшой темной луже
лежало человеческое тело.
Обежав его, они кинулись к спасительному лазу. В Чапаевском переулке,
не в силах сдерживаться больше, она завыла в голос.
- Молчи, молчи, - просил он ее до тех пор, пока она не замолчала. А
когда замолчала, сказал: - Обязательно что-то делать надо, что-то надо
делать!!!
- В милицию позвонить! - догадалась она и при свете фонаря увидела
свои ноги: - Валя, я чем-то туфли испачкала.
- Кровью, - сказал он, и она снова заплакала.
Телефонная будка стояла у военной гостиницы. Они забились в
коричневый домик, и он набрал 02. И милиция осведомилась: что, мол, надо.
- В Чапаевском переулке у недостроенного катка только что убили
человека! - сказал он и потом долго слушал, что говорили ему. Повесив
трубку, ввел ее в курс дела: - Просили подождать их.
- Валя, я боюсь из будки выйти, - призналась она.
- Давай в будке ждать.
- Нас все равно через оконце видно.
- А мы присядем, - решил он, и они присели. В темноте, в тесноте было
еще страшнее, но выходить на улицу, прятаться где-то еще просто не было
сил. Она извлекла из рукава кофточки носовой платок и стала оттирать им
носок светлой матерчатой туфли.
- Не оттирается, - пожаловалась она.
- Кровь, - во второй раз пояснил он, и она заплакала, и плакала до
тех пор, пока в Чапаевский не ворвались, мелькая лечебным синим светом,
три милицейские машины.
- Роман Петровский, Цыган, - опознал труп Смирнов.
Цыган лежал на спине, и две дырки было в нем - в груди и в шее.
Видимо, пуля, угодившая в шею, зацепила аорту, поэтому и крови много
натекло. Смирнов обернулся к Казаряну:
- Очень мы с тобой, Рома, дело ловко закрыли. Колхозника вылечат и
под суд. Полный порядок! А куда мы с тобой это тельце денем?
- В морг, - ответил за Романа Андрей Дмитриевич. Смирнов сильным
батарейным фонарем освещал труп, и они втроем, ожидая, когда кружным путем
подъедут машины, рассматривали Цыгана.
Он и в смерти был красив, любимец путешествующих дамочек. И одет был
шикарно: мокли в кровавой луже светлые фланелевые брюки, новенькая
американская кожаная куртка, свитер с оленями.
Подпрыгивая на ухабах, подобрались все три машины и шестью фарами,
включенными на ближний свет, уставились на распростертое на земле тело.
- Не отходить пока от машины! - приказал Семеныч и торжественно вывел
Верного. Оперативники, влюбленная парочка, которую сюда подвезли, эксперт,
шоферы прижались к автомобилям, и Семеныч приступил к священнодействию,
двигаясь с Верным шаманскими кругами.
- Когда это произошло? - криком спросил у парочки Смирнов.
- Полчаса тому назад, наверное, - ответил робко парень, а девушка
добавила:
- Совсем-совсем недавно, даже полчаса не будет!
Верный рывком натянул поводок.
- Взял! - обрадовался Смирнов. Семеныч кивнул. - Тогда действуй,
Семеныч. Тебе сегодня раздолье. Вряд ли кто след затопчет.
Верный поволок Семеныча к лазу. За ними двинулись два оперативника.
- Только бегом, бегом! Может, достанете? Семеныч, выдержишь? -
крикнул вдогонку Смирнов.
- Мы-то выдержим! - не оборачиваясь, крикнул Семеныч. - Твои бы не
отстали!
Опергруппа отлепилась от автомобилей и приступила к делам. Только
парочка стояла. Там, где поставили. Смирнов отыскал глазами Ларионова,
поймал его взгляд, распорядился:
- Сережа, за тобой - тщательный осмотр. - Сам же подошел к парочке: -
Ребята, давайте в машину. Там и поговорим, не спеша.
Они устроились сзади, а Смирнов, встав коленями на переднее сиденье
"Победы", сначала разглядывал их, а потом стал спрашивать.
- Успокоились, ребятки?
- Мы, как ваши машины увидели, сразу успокоились, - сказала девушка
Мила.
- Да нет, - не согласился парень Валя. - Как только в Чапаевский
вышли. Раз они убежали, эти, с пистолетами, так чего их бояться?!
- Говоришь - "они". Значит, много их было? Двое? Трое?
- Откуда знаю! - сказал Валя. - Но стреляли-то сколько! А у убитого
пистолета нет.
- Глазастый, - отметил Смирнов. - Насчет убитого. А тех-то сколько ты
видел?
- Никого мы не видели, только выстрелы слышали, много выстрелов.
- Сколько?
- Я же говорю - много. Что мне их, считать тогда надо было, что ли? -
обиделся Валя.
- А я считала. От страха считала, чтобы они прекратились скорее.
Восемь их было, - сказала Мила.
- Это ты серьезно? - спросил удивленный Смирнов.
- Вы не удивляйтесь, товарищ майор. Восемь их было, ровно восемь, -
заверила Смирнова девушка и для полной уверенности еще раз посчитала про
себя. - Восемь.
- Ах, ты мое золотце, ах, ты моя умница! - похвалил ее Смирнов и,
распахнув дверцу "Победы", крикнул: - Казарян, ко мне!
Казарян тотчас явился, заглянул в салон, улыбнулся молодым, сказал,
чтобы ободрить их:
- Вижу, отошли самую малость, девочки-мальчики?
Девушка Мила покивала головой, поморгала глазами - благодарила за
доброе внимание.
- Было восемь выстрелов, Рома. - Смирнов вводил Казаряна в курс дела.
- Стволов, следовательно, не менее двух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
головомойку, и строительство было заморожено.
Отняв у парка большую часть территории, железный скелет на каменном
постаменте стоял бессмысленным памятником. Днем в запутанных катакомбах
фундамента мальчишки играли в войну, а ночами здесь находили приют
парочки, не имевшие при существующем жилищном кризисе места для любовных
утех.
...Он облюбовал укромный отсек, скинул пиджак, не жалея, расстелил
его, и они для начала уселись. Он обнял ее, поцеловал и потихоньку стал
заваливать. Она, с усилием высвободив рот, сказала жалобно:
- Валя, может, не надо здесь?
И тут как гром небесный грянул выстрел. И сразу второй - потише,
поглуше.
- Мне страшно, - прошептала она и прижалась к нему. Еще выстрел.
Пуля, со звоном срикошетив о стальную балку, пропела над их головами.
- Стой, Столб! - неизвестно откуда донесся истерический крик. И опять
выстрелы. Один, другой, третий. Пули, визжа, носились над ними.
- А-а-а-а... - непроизвольно подвывала она.
Выстрел. И еще один. Последний. От этих двух выстрелов полета пуль
слышно не было. Они сидели, обнявшись, что есть силы прижавшись друг к
другу, и ждали неизвестно чего. Долго.
- Пойдем отсюда, - наконец сказал он.
- Я не могу, я боюсь, Валя!
- Милочка! Девочка! Пойдем отсюда, пойдем! - Он поднял ее, взял за
руку, и они осторожно пошли извилистыми проходами. Вот и пологий спуск в
лабиринт. Они увидели пики ограды, кроны деревьев, освещенные уличным
фонарем, и рванулись наверх. У самого выхода в небольшой темной луже
лежало человеческое тело.
Обежав его, они кинулись к спасительному лазу. В Чапаевском переулке,
не в силах сдерживаться больше, она завыла в голос.
- Молчи, молчи, - просил он ее до тех пор, пока она не замолчала. А
когда замолчала, сказал: - Обязательно что-то делать надо, что-то надо
делать!!!
- В милицию позвонить! - догадалась она и при свете фонаря увидела
свои ноги: - Валя, я чем-то туфли испачкала.
- Кровью, - сказал он, и она снова заплакала.
Телефонная будка стояла у военной гостиницы. Они забились в
коричневый домик, и он набрал 02. И милиция осведомилась: что, мол, надо.
- В Чапаевском переулке у недостроенного катка только что убили
человека! - сказал он и потом долго слушал, что говорили ему. Повесив
трубку, ввел ее в курс дела: - Просили подождать их.
- Валя, я боюсь из будки выйти, - призналась она.
- Давай в будке ждать.
- Нас все равно через оконце видно.
- А мы присядем, - решил он, и они присели. В темноте, в тесноте было
еще страшнее, но выходить на улицу, прятаться где-то еще просто не было
сил. Она извлекла из рукава кофточки носовой платок и стала оттирать им
носок светлой матерчатой туфли.
- Не оттирается, - пожаловалась она.
- Кровь, - во второй раз пояснил он, и она заплакала, и плакала до
тех пор, пока в Чапаевский не ворвались, мелькая лечебным синим светом,
три милицейские машины.
- Роман Петровский, Цыган, - опознал труп Смирнов.
Цыган лежал на спине, и две дырки было в нем - в груди и в шее.
Видимо, пуля, угодившая в шею, зацепила аорту, поэтому и крови много
натекло. Смирнов обернулся к Казаряну:
- Очень мы с тобой, Рома, дело ловко закрыли. Колхозника вылечат и
под суд. Полный порядок! А куда мы с тобой это тельце денем?
- В морг, - ответил за Романа Андрей Дмитриевич. Смирнов сильным
батарейным фонарем освещал труп, и они втроем, ожидая, когда кружным путем
подъедут машины, рассматривали Цыгана.
Он и в смерти был красив, любимец путешествующих дамочек. И одет был
шикарно: мокли в кровавой луже светлые фланелевые брюки, новенькая
американская кожаная куртка, свитер с оленями.
Подпрыгивая на ухабах, подобрались все три машины и шестью фарами,
включенными на ближний свет, уставились на распростертое на земле тело.
- Не отходить пока от машины! - приказал Семеныч и торжественно вывел
Верного. Оперативники, влюбленная парочка, которую сюда подвезли, эксперт,
шоферы прижались к автомобилям, и Семеныч приступил к священнодействию,
двигаясь с Верным шаманскими кругами.
- Когда это произошло? - криком спросил у парочки Смирнов.
- Полчаса тому назад, наверное, - ответил робко парень, а девушка
добавила:
- Совсем-совсем недавно, даже полчаса не будет!
Верный рывком натянул поводок.
- Взял! - обрадовался Смирнов. Семеныч кивнул. - Тогда действуй,
Семеныч. Тебе сегодня раздолье. Вряд ли кто след затопчет.
Верный поволок Семеныча к лазу. За ними двинулись два оперативника.
- Только бегом, бегом! Может, достанете? Семеныч, выдержишь? -
крикнул вдогонку Смирнов.
- Мы-то выдержим! - не оборачиваясь, крикнул Семеныч. - Твои бы не
отстали!
Опергруппа отлепилась от автомобилей и приступила к делам. Только
парочка стояла. Там, где поставили. Смирнов отыскал глазами Ларионова,
поймал его взгляд, распорядился:
- Сережа, за тобой - тщательный осмотр. - Сам же подошел к парочке: -
Ребята, давайте в машину. Там и поговорим, не спеша.
Они устроились сзади, а Смирнов, встав коленями на переднее сиденье
"Победы", сначала разглядывал их, а потом стал спрашивать.
- Успокоились, ребятки?
- Мы, как ваши машины увидели, сразу успокоились, - сказала девушка
Мила.
- Да нет, - не согласился парень Валя. - Как только в Чапаевский
вышли. Раз они убежали, эти, с пистолетами, так чего их бояться?!
- Говоришь - "они". Значит, много их было? Двое? Трое?
- Откуда знаю! - сказал Валя. - Но стреляли-то сколько! А у убитого
пистолета нет.
- Глазастый, - отметил Смирнов. - Насчет убитого. А тех-то сколько ты
видел?
- Никого мы не видели, только выстрелы слышали, много выстрелов.
- Сколько?
- Я же говорю - много. Что мне их, считать тогда надо было, что ли? -
обиделся Валя.
- А я считала. От страха считала, чтобы они прекратились скорее.
Восемь их было, - сказала Мила.
- Это ты серьезно? - спросил удивленный Смирнов.
- Вы не удивляйтесь, товарищ майор. Восемь их было, ровно восемь, -
заверила Смирнова девушка и для полной уверенности еще раз посчитала про
себя. - Восемь.
- Ах, ты мое золотце, ах, ты моя умница! - похвалил ее Смирнов и,
распахнув дверцу "Победы", крикнул: - Казарян, ко мне!
Казарян тотчас явился, заглянул в салон, улыбнулся молодым, сказал,
чтобы ободрить их:
- Вижу, отошли самую малость, девочки-мальчики?
Девушка Мила покивала головой, поморгала глазами - благодарила за
доброе внимание.
- Было восемь выстрелов, Рома. - Смирнов вводил Казаряна в курс дела.
- Стволов, следовательно, не менее двух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58