Дело в том, что я решил самолично проложить дорогу к Ваитулинге и хочу обрушить этот подвиг на общество в законченном виде. Посему я с дьявольским лукавством начал расчистку во многих местах, и тот, кто наткнется на один участок, даже не заподозрит истинного размаха работ. Соответственно я приступил сегодня к новому отрезку по ту сторону проволочной изгороди, рассчитывая до нее добраться. Но у меня, должно быть к счастью, плохая секира и вдобавок рука болит, так что я вынужден был остановиться, не пробившись к проволоке, но как раз вовремя, и теперь чувствую себя подбодренным, а не смертельно усталым, как вчера.
Странная это была работа и бесконечно одинокая. Солнце где-то далеко-далеко, в высоких верхушках деревьев; лианы старались задушить меня своими петлями; заросли сопротивлялись, и подрубленный молодняк выпрямлялся с предсмертным стоном, который мне уже так хорошо знаком. Большие, полные жизненных соков, но податливые деревья падали от одного удара секиры, а маленькие упорные прутики издевались, испытывая мою выдержку. Посреди тяжкого труда в этой зеленой преисподней я услыхал из глубины леса отдаленный стук топора и затем смех. Признаюсь, сердце мое похолодело. Я находился в смертельном одиночестве в таком месте, что дальше меня, по всей вероятности, никто не мог забраться. Мысленно я уже сказал себе, что, если удары приблизятся, я буду вынужден (разумеется, как можно неприметнее) осуществить стратегический отход. А ведь только вчера я сетовал на свою невосприимчивость к суевериям! Неужели и меня засасывает? Неужели и я превращаюсь в трепещущего безумца наподобие моих соседей? По временам мне казалось, что удары — это эхо, а смех — только птичий гомон. Крики здешних птиц удивительно близки к человеческому голосу. На заходе солнца гора Ваэа звенит от их пронзительных выкриков, напоминающих перекличку веселых детей, разбежавшихся в разные стороны. Говоря серьезно, я думаю, что в стуке повинны дровосеки из Танунгаманоно note 37, тайком рубившие лес выше меня. А что касается смеха, то к Фэнни приходила женщина с двумя детьми за разрешением половить креветок в ручье. Без сомнения, их я и слышал. Вернулся я как раз вовремя, чтобы успеть умыться, переодеться и в ожидании обеда начать этот набросок письма, которое надо закончить до того, как явится Генри на свой урок «длинных фраз».
Обед: тушеное мясо с картошкой, печеные бананы, свежий хлеб только что из духовки, ананас в кларете. Последние дни мы роскошествуем, после того как некоторое время сидели на мели. Теперь наслаждаемся, точно боги обжорства.
Льюис. 4 ноября
Фэнни остро нуждалась в отдыхе. Наш милый Пауль взялся строить домик для уток, и она решила предоставить его самому себе и не вмешиваться. Но домик развалился, и ей-таки пришлось приложить к нему руки. Затем он собрался оборудовать место, где поят свиней. Она опять не стала вмешиваться. Пауль смастерил лестницу, по которой свиньи, должно быть, удерут сегодня вечером, и сам чуть не плакал. Невозможно бранить этого неутомимого труженика: слишком редкое свойство инициатива, слишком дорога добрая воля, чтобы расхолаживать их обладателя. Однако, если хочешь отдохнуть, как Фэнни, такое действует на нервы. После этого ей еще пришлось варить обед, а потом она, по глупости и по женской привычке, сочла необходимым подать его мне и всячески суетиться. Вот ее день. Cetera adhunc desunt. note 38
Фэнни. 5 ноября
Мы тоже заразились местными страхами перед аиту, или злыми духами. Льюис прорубал тропинку в лесу и сознался, что при первом признаке чего-то напоминающего человеческую фигуру его душа ушла бы в пятки и он помчался бы прочь, как ветер. Была одна ночь, когда, казалось, весь мир наполнился странными и сверхъестественными звуками. Льюис прошептал: «Прислушайся, что это?» И я почувствовала, как мороз прошел у меня по спине. Но это просто костер шипел на вырубке. Той же ночью нас разбудил переполох в курятнике. Пауль, Льюис и я выбежали, как по команде, но ничего не увидели. А наутро обнаружили цыпленка с вырванным сердцем. Генри говорит, что убийца — маленькая красивая птичка. Но мы были готовы поверить, что это сделал аиту. Нас ужасно беспокоят древесные лягушки, которые забираются в дом и поднимают шум, настолько несоразмерный с их собственной величиной, что трудно поверить, будто причина заключается в них.
Генри подрядился очистить под строительство дома участок в пять акров, по двадцать долларов за акр. Он очень хорошо взялся за дело, но думаю, что это обойдется дороже ста долларов. Он все время набирает новых людей. Брат Матаафы (я не уверена, что правильно пишу это имя) предлагал Генри передать подряд ему. После долгих размышлений и совещаний с нами Генри отказался. Вышеназванный джентльмен нанес официальный визит и нам с Льюисом, причем вел беседу медовым голосом на превосходном английском языке. Он удалился ни с чем и спустя несколько дней появился уже в роли рабочего. Стоя у черного хода, я вдруг увидела шествующего по тропинке высокого, красивого человека с надменной осанкой. На нем была коротенькая лавалава, изящно подоткнутая с одного бока, и пелерина из бахромчатых красно-коричневых листьев, а за ухом торчал крупный цветок гибискуса. Я отметила про себя на редкость красивый оттенок его татуировки. Казалось, на нем было темно-синее ажурное трико, кончавшееся чуть ниже колен. И вдруг этот человек отвесил мне поклон в лучшей европейской манере и на чистейшем английском языке пожелал доброго утра. Излишне говорить, что в качестве рабочего он не был находкой. Он прохлаждался часами после начала работы, объяснял остальным, что они дураки, взявшись работать за такую низкую цену, всячески важничал перед Генри и затем, не дожидаясь конца рабочего дня, требовал полной оплаты.
Позже Генри пришел к нам, горя желанием узнать, как вел бы себя английский начальник при подобных обстоятельствах. Этот человек выше его по рангу, но, когда Генри обнаружил, что аристократический джентльмен его обманывает, он обошелся с ним как с любым рабочим и заплатил ему ровно столько, сколько следовало. Мы сочли, что у Генри были все основания вообще попросить его с участка, но Генри тогда еще не знал, что тот смущает его людей.
Последняя новость из области сверхъестественного: двое людей, ловивших в полночь рыбу в гавани, увидели, как большое военное каноэ пронеслось к Апии и въехало прямо на берег, так что они даже видели мачты сквозь деревья. Они поспешили туда узнать, в чем дело. В лодке было четверо чужестранцев, потребовавших, чтобы рыбаки помогли им грести. Рыбаки взялись за весла, удивляясь, почему берег полон танцующим народом. Поутру они хотели взглянуть на странное судно, которое оставили близ гостиницы «Тиволи», но там ничего не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77