Он тщательно объяснил нам, что хотя она из его семьи, но занимает там очень скромное положение. Мать Талоло, кажется, женщина-вождь, не знаю насколько высокого ранга, и сам Талоло когда-нибудь станет вождем. Я с тревогой спросила его, будет ли он у нас работать, когда «примет свое имя вождя». «Ни за что», — был ответ. — «Тогда нельзя работать руками. Но Талоло не хочет принять имя. Он хочет жить, как белый». Это не слишком успокоило меня, потому что Генри всегда говорил то же самое, а теперь, как я слышала, принял свой сан и стал вождем трех деревень, в которых будет вместе человек пятьсот взрослых. Родичи Генри сперва возражали против его назначения, но сейчас они им очень довольны. Думаю, что своим успехом Генри отчасти обязан школе, которую прошел у нас, потому что он до мелочей следовал нашим советам, хотя зачастую они были очень далеки от понятий рядового самоанца.
Но вернемся к Чарли-над-водою. После обеда они с Льюисом и в сопровождении Талоло как переводчика прошлись по деревне и беседовали, насколько это удавалось. Тропинка узкая, и в одном месте на них налетел на своей лошади Суэнн, аптекарь из Апии, едва не задавив короля и Льюиса. Один из стражников (короля сопровождали два человека с винчестерами) выскочил вперед и остановил невежду, который сильно перепугался. Позже мы услышали, что он рассказывал в Апии, будто мирно ехал по дороге, а Льюис остановил его лошадь и вежливым, извиняющимся тоном объяснил ему, что уж лучше подчиниться местным обычаям и уступить дорогу.
После их возвращения с прогулки мы все уселись на циновке у входа и курили. Издали послышалось пение мужских голосов, и вскоре показалась процессия идущих парами юношей в венках. Каждый из них положил перед нами по корешку таро, к этому они добавили еще пару цыплят, а король — гигантский корень свежей кавы. Были произнесены речи, после чего расстелили циновки для танцоров, которых созвали сигналом рожка. Танцоры составили два длинных ряда, с ними были два комика и еще горбун, по-видимому, королевский шут. Сначала они исполнили в честь нас приветственную песню, а потом пели, плясали и разыграли несколько сценок — все с большим искусством. Кое-что было очень забавно. Особенно великолепен был горбун, пародировавший недавно побывавших здесь циркачей. Льюис не мог вести серьезную беседу с помощью Талоло, только и знавшего что твердить «очень удивлен», но договорился приехать в Малие еще раз с лучшим переводчиком. Возвращались мы на лодке при лунном свете горячими поклонниками Матаафы.
Примерно через неделю Льюис отправился туда вторично верхом с Чарли Тэйлором в качестве переводчика. Они выехали вечером в субботу под проливным дождем и в воскресенье утром весьма рано уже вернулись назад. Льюису удалось немного лучше побеседовать с Матаафой, которому он советовал поддерживать мир и подружиться с Лаупепой. Матаафа как будто и сам тех же взглядов. Он действительно хочет, чтобы Лаупепа поселился в Малие и они правили бы совместно и, по-видимому, не намерен затевать войну.
Ранним утром, около четырех, когда начинают петь утренние птицы, Льюиса разбудил звук дудки, на которой кто-то тихо наигрывал странную мелодию. Когда он позже спросил об этом, Матаафа пояснил, что музыка во время пения ранних птиц навевает приятные сны. Он еще добавил, что отец его не разрешал наносить вред никакому животному или птице и поэтому был прозван Королем Птиц.
Фэнни. 15 мая
Вчера приезжал Чарли Тэйлор обучать самоанскому языку Льюиса, Баллу и Ллойда. У островитян-рабочих забастовка, и, так как наши тоже ушли, я откомандировала на плантацию к Джо Лафаэле. Один из работников, Пааталисе, вернулся, но прячется, боясь встречи с забастовщиками. Посадки какао окончены, и мы собираемся устроить для рабочих праздник.
Аррик вместо того, чтобы отпроситься на воскресенье, что ему, безусловно разрешили бы, убежал так. Он ушел вечером в субботу, а когда возвращался под вечер следующего дня, уже в темноте столкнулся с Лафаэле. По дороге, едва оставив позади Танунгаманоно, они встретили Льюиса верхом на моей лошади Мусу. Льюис приветствовал их самоанским «Талофа соифуа» note 136 и проехал мимо. Каково же было их удивление и ужас, когда они увидели Льюиса дома, откуда он и не думал выезжать. По всей усадьбе распространились тревога и паника. Они считают, что Льюис выслал своего двойника поглядеть, чем занимаются Аррик и Лафаэле.
Вскоре после того как забастовали рабочие на плантации, Джо повстречал чернокожего работника мистера Блэклока, который как раз собрался уйти от хозяина, недовольный рационом, состоявшим из одного риса. Человек пожелал работать в Ваилиме, и Джо тут же нанял его, а к вечеру наш новый работник уже шел по дорожке к дому, неся свою циновку и одеяло. Кто-то обратил мое внимание на Аррика. Я взглянула и изумилась. Он наклонился вперед и, по-змеиному выставив голову, следил за пришельцем с такой враждебностью, какую бы я не хотела испытать на себе. В дико вытаращенных глазах его читались убийство и смерть; я никогда не видела более свирепой гримасы. Пока тот не скрылся из виду, Аррик сидел, окаменев, точно черная статуя, лишь губы его шевелились с каким-то прерывистым шипением, вроде того, что испускает для устрашения врага драчливый кот и что даже среди кошек вызывает тревогу. «Этому парню у нас несдобровать», — сказала я. Так он, по-видимому, подумал и сам, потому что в тот же вечер таинственно исчез вместе с одеялом и циновкой.
Фэнни. 17 мая
Кто же пожаловал к нам после обеда, желая повидать Льюиса, как не сам главный судья собственной персоной? А Льюис как раз окончил свою историю Самоа note 137, историю, довольно некрасивую в части, касающейся главного судьи. Я спустилась вниз и застала посетителя беседующим с обычной вежливостью с миссис Стивенсон. Я сказала, что Льюис слишком плохо себя чувствует, чтобы видеть кого бы то ни было, чем страшно напугала миссис Стивенсон, которая вся побледнела. Что касается главного судьи, то мое утверждение было абсолютно правдивым, так как Льюис объявил, что разговор с этим человеком будет стоить ему много здоровья. Я предложила главному судье вина, пива, шоколаду и в конце концов, когда он отказался даже от стакана воды и папирос, не удержалась от замечания «Значит, вы не хотите разделить с нами хлеб-соль?» В ответ на что он только молча сладко улыбнулся. Но думаю, что дело именно в этом. Он сообщил нам, что в порту немецкий военный корабль «Шпербер». У меня невольно мелькнула мысль, не хочет ли он намекнуть Льюису о возможности высылки. Было бы довольно комично выслать Льюиса за попытку сохранить мир на островах. Все же не верится, что они дойдут до такой наглости.
Позже были мистер Хаггард и мистер Дэмет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77