.. или принес с собой?
– Нет. – Спиро с усталой выразительностью покачал головой. – Я уже думал. Ничего.
– Бумажник. Ты сказал, он оставил бумажник. Где ты его нашел?
– На полу, у плиты на камбузе. Он туда завалился, и мистер Мэннинг не заметил. Я положил его на стол в каюте.
– Там были бумаги? Деньги?
– Откуда мне знать? – Спиро снова нахохлился, точно задиристый индюшонок, но под взглядом Макса расплылся в ухмылке. – Ну ладно, взглянул одним глазком. Там были деньги, но сколько, не знаю, я видел только уголки. Во всяком случае, не греческие деньги, так что зачем, по его мнению, они мне сдались? Но будь там хоть миллион драхм, я бы все равно их не взял! Ты ведь знаешь, кирие Макс!
– Ну конечно. И после этого он оставил тебя на яхте одного?
– Нет. Когда я закончил работать там, он попросил меня пойти в дом и помочь ему с фотографиями. Я провел там весь день. Он позвонил в дом Форли и сообщил моей матери, что вечером я отправлюсь с ним.
– Короче говоря, он позаботился о том, чтобы ты за весь день ни с кем не общался. А у тебя не возникало подозрений, что в этих вылазках он занимался чем-то противозаконным?
– Нет, да и какая, собственно, разница? Я бы ничего не сказал полиции. – Глаза Спиро сверкнули. – Он был бы не единственным.
Макс пропустил этот намек, лишь кивнул.
– Хорошо, Спиро, не стану больше тебе докучать. Адони, я запру вас тут и провожу мисс Люси домой. Вернусь через полчаса. Ружье у тебя есть.
– Да.
– И это.
Спиро порылся под подушкой и вытащил оттуда – с таким видом, как будто это всего лишь носовой платок, – армейский нож, заточенный до убийственного блеска.
– Барахло, – весело отозвался Макс. – Ну а теперь спи. Скоро я заберу тебя отсюда. – Он нагнулся и на миг положил руку на плечо юноше. – Все будет хорошо, Spiro mou.
Адони проводил нас до двери.
– А сэр Гейл? – тихонько спросил он.
– Я за ним пригляжу, – пообещал Макс – Можешь не сомневаться, кто-кто, а он уже сладко спит. Ему ничего не грозит, так что не волнуйся и сам хоть немного поспи. Я буду в кухне. Если понадоблюсь тебе, подойди к верхней двери и позови. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Адони, – попрощалась я.
– Спокойной ночи.
Адони одарил меня все той же, хотя, быть может, чуть-чуть поблекшей улыбкой и опустил занавеску, закрывавшую вход в пещеру. Теплое мерцание исчезло, мы с Максом остались вдвоем во тьме каменного туннеля.
Макс зажег фонарик, и мы начали подниматься. Неровные стены, петляющий проход, вереница высеченных из камня ступеней... Я брела мимо всего этого словно в утомительном сне, но каким-то уголком сознания, все еще бодрствующим и беспокойным, внимательно прислушивалась к словам моего спутника.
– Ну что, теперь поняла, отчего я прячу мальчика до отъезда его в Афины? И даже не столько потому, что ему еще грозит какая-то реальная опасность – хотя это вполне может быть, – сколько потому, что так у нас остается гораздо больше шансов выяснить, в чем замешан Мэннинг, пока он не понял, что мы его подозреваем. Очевидно одно: он замешан в чем-то очень крупном... И я для себя твердо решил, с чего следует начать.
– С яхты?
– Да, с нее или эллинга. Мэннинг занимается чем-то таким, для чего нужна яхта, а фотографии обеспечивают ему чертовски хорошее прикрытие. Если ты, как и я, принимаешь рассказ Спиро на веру, то их маленькая размолвка с Мэннингом в то утро дает единственную слабую улику, единственное отклонение от общего узора, которое я могу заметить, и это вполне можно связать со смертью Янни. Когда Янни вечером в воскресенье принес мне послание от Спиро, мы с ним вполне свободно обсуждали всю эту историю и я недвусмысленно дал понять, что запрет рассказывать Мэннингу кажется мне очень странным. А Янни в ответ заявил, что неоднократно видел яхту Мэннинга в море в самое неподходящее время и в неподходящих местах и что он считает, будто Мэннинг занимается чем-то незаконным, а когда я упомянул фотографии, Янни просто пожал плечами, но вид у него при этом был крайне циничный. Конечно, отталкиваться от этого нельзя – человек вроде Янни наверняка считает фотографирование более чем удивительным занятием для кого угодно. Однако ему вполне могло хватить подозрительности и любопытства, чтобы после нашего разговора отправиться на берег и шарить вокруг эллинга или еще где-нибудь, где он не имел никакого права находиться, за что его и убили. Если мои догадки верны, его застали врасплох, ударили сзади, а потом отволокли на его собственную лодку, вывели ее в море, привязав ялик Мэннинга, размозжили голову о румпель и выкинули за борт. Потом Мэннинг оставил румпель свободным, разлил кругом бутылку джина, бросил лодку дрейфовать, а сам тихонько вернулся домой на веслах. О да, все могло быть именно так. Он не мог завезти тело Янни далеко, потому что обратно надо было выгребать самому, а потом разыгрался шквал, который прибил тело прямо к берегу, – но уловка все равно сработала. Импульсивный тип этот наш Годфри... и на кону, очевидно, у него поставлено дьявольски много. Да, я должен узнать, что именно.
– Обещай мне кое-что, – быстро попросила я, одолеваемая дурными предчувствиями.
– Что именно?
– Ты ведь не отправишься туда сегодня же ночью? Не будешь таким глупым?
Макс засмеялся.
– Ты совершенно права, любовь моя, не буду! Прежде чем вступать в спор с человеком, имеющим о жизни и смерти такие представления, как Мэннинг, я должен доставить Спиро куда положено, в целости и сохранности. Кстати, должно быть, именно Мэннинг и стрелял в дельфина, ты уже поняла? – В ответ на мой возглас он кивнул: – А кто еще? На это есть одна-единственная правдоподобная причина, та самая, которую ты приписывала мне: что слух о дельфине распространился слишком широко и народ начал стекаться сюда, чтобы им полюбоваться. Впервые увидев тебя в бухте, Мэннинг, наверное, решил, что ты одна из них – чужаков, слишком близко подобравшихся к его тайне. Как Янни и Спиро.
– Но... эти чудесные снимки! Они действительно прекрасны, Макс! Он не мог убить дельфина после того, как с ним работал! Он должен был к нему привязаться!
Макс криво улыбнулся:
– А к Спиро?
Я промолчала.
– Ну, вот и пришли. Подожди минутку, пока я задвину стеллаж на место.
– А что ты хочешь, чтобы я сделала?
– Так, кое-что. Это наверняка будет вполне безопасно и, надеюсь, не сложно. Прикрой наше со Спиро возвращение из Афин.
– Конечно, если смогу. Но как?
– Удержав Мэннинга подальше от гавани Корфу завтра в то время, когда я там, скорее всего, буду. Самолетом вышло бы гораздо быстрее, но мне не удастся провезти паренька на самолете без того, чтобы об этом тут же не узнал весь остров, так что придется везти его, прикрыв сверху каким-нибудь ковром, в машине через пролив к Игуменице.
– Как это?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
– Нет. – Спиро с усталой выразительностью покачал головой. – Я уже думал. Ничего.
– Бумажник. Ты сказал, он оставил бумажник. Где ты его нашел?
– На полу, у плиты на камбузе. Он туда завалился, и мистер Мэннинг не заметил. Я положил его на стол в каюте.
– Там были бумаги? Деньги?
– Откуда мне знать? – Спиро снова нахохлился, точно задиристый индюшонок, но под взглядом Макса расплылся в ухмылке. – Ну ладно, взглянул одним глазком. Там были деньги, но сколько, не знаю, я видел только уголки. Во всяком случае, не греческие деньги, так что зачем, по его мнению, они мне сдались? Но будь там хоть миллион драхм, я бы все равно их не взял! Ты ведь знаешь, кирие Макс!
– Ну конечно. И после этого он оставил тебя на яхте одного?
– Нет. Когда я закончил работать там, он попросил меня пойти в дом и помочь ему с фотографиями. Я провел там весь день. Он позвонил в дом Форли и сообщил моей матери, что вечером я отправлюсь с ним.
– Короче говоря, он позаботился о том, чтобы ты за весь день ни с кем не общался. А у тебя не возникало подозрений, что в этих вылазках он занимался чем-то противозаконным?
– Нет, да и какая, собственно, разница? Я бы ничего не сказал полиции. – Глаза Спиро сверкнули. – Он был бы не единственным.
Макс пропустил этот намек, лишь кивнул.
– Хорошо, Спиро, не стану больше тебе докучать. Адони, я запру вас тут и провожу мисс Люси домой. Вернусь через полчаса. Ружье у тебя есть.
– Да.
– И это.
Спиро порылся под подушкой и вытащил оттуда – с таким видом, как будто это всего лишь носовой платок, – армейский нож, заточенный до убийственного блеска.
– Барахло, – весело отозвался Макс. – Ну а теперь спи. Скоро я заберу тебя отсюда. – Он нагнулся и на миг положил руку на плечо юноше. – Все будет хорошо, Spiro mou.
Адони проводил нас до двери.
– А сэр Гейл? – тихонько спросил он.
– Я за ним пригляжу, – пообещал Макс – Можешь не сомневаться, кто-кто, а он уже сладко спит. Ему ничего не грозит, так что не волнуйся и сам хоть немного поспи. Я буду в кухне. Если понадоблюсь тебе, подойди к верхней двери и позови. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Адони, – попрощалась я.
– Спокойной ночи.
Адони одарил меня все той же, хотя, быть может, чуть-чуть поблекшей улыбкой и опустил занавеску, закрывавшую вход в пещеру. Теплое мерцание исчезло, мы с Максом остались вдвоем во тьме каменного туннеля.
Макс зажег фонарик, и мы начали подниматься. Неровные стены, петляющий проход, вереница высеченных из камня ступеней... Я брела мимо всего этого словно в утомительном сне, но каким-то уголком сознания, все еще бодрствующим и беспокойным, внимательно прислушивалась к словам моего спутника.
– Ну что, теперь поняла, отчего я прячу мальчика до отъезда его в Афины? И даже не столько потому, что ему еще грозит какая-то реальная опасность – хотя это вполне может быть, – сколько потому, что так у нас остается гораздо больше шансов выяснить, в чем замешан Мэннинг, пока он не понял, что мы его подозреваем. Очевидно одно: он замешан в чем-то очень крупном... И я для себя твердо решил, с чего следует начать.
– С яхты?
– Да, с нее или эллинга. Мэннинг занимается чем-то таким, для чего нужна яхта, а фотографии обеспечивают ему чертовски хорошее прикрытие. Если ты, как и я, принимаешь рассказ Спиро на веру, то их маленькая размолвка с Мэннингом в то утро дает единственную слабую улику, единственное отклонение от общего узора, которое я могу заметить, и это вполне можно связать со смертью Янни. Когда Янни вечером в воскресенье принес мне послание от Спиро, мы с ним вполне свободно обсуждали всю эту историю и я недвусмысленно дал понять, что запрет рассказывать Мэннингу кажется мне очень странным. А Янни в ответ заявил, что неоднократно видел яхту Мэннинга в море в самое неподходящее время и в неподходящих местах и что он считает, будто Мэннинг занимается чем-то незаконным, а когда я упомянул фотографии, Янни просто пожал плечами, но вид у него при этом был крайне циничный. Конечно, отталкиваться от этого нельзя – человек вроде Янни наверняка считает фотографирование более чем удивительным занятием для кого угодно. Однако ему вполне могло хватить подозрительности и любопытства, чтобы после нашего разговора отправиться на берег и шарить вокруг эллинга или еще где-нибудь, где он не имел никакого права находиться, за что его и убили. Если мои догадки верны, его застали врасплох, ударили сзади, а потом отволокли на его собственную лодку, вывели ее в море, привязав ялик Мэннинга, размозжили голову о румпель и выкинули за борт. Потом Мэннинг оставил румпель свободным, разлил кругом бутылку джина, бросил лодку дрейфовать, а сам тихонько вернулся домой на веслах. О да, все могло быть именно так. Он не мог завезти тело Янни далеко, потому что обратно надо было выгребать самому, а потом разыгрался шквал, который прибил тело прямо к берегу, – но уловка все равно сработала. Импульсивный тип этот наш Годфри... и на кону, очевидно, у него поставлено дьявольски много. Да, я должен узнать, что именно.
– Обещай мне кое-что, – быстро попросила я, одолеваемая дурными предчувствиями.
– Что именно?
– Ты ведь не отправишься туда сегодня же ночью? Не будешь таким глупым?
Макс засмеялся.
– Ты совершенно права, любовь моя, не буду! Прежде чем вступать в спор с человеком, имеющим о жизни и смерти такие представления, как Мэннинг, я должен доставить Спиро куда положено, в целости и сохранности. Кстати, должно быть, именно Мэннинг и стрелял в дельфина, ты уже поняла? – В ответ на мой возглас он кивнул: – А кто еще? На это есть одна-единственная правдоподобная причина, та самая, которую ты приписывала мне: что слух о дельфине распространился слишком широко и народ начал стекаться сюда, чтобы им полюбоваться. Впервые увидев тебя в бухте, Мэннинг, наверное, решил, что ты одна из них – чужаков, слишком близко подобравшихся к его тайне. Как Янни и Спиро.
– Но... эти чудесные снимки! Они действительно прекрасны, Макс! Он не мог убить дельфина после того, как с ним работал! Он должен был к нему привязаться!
Макс криво улыбнулся:
– А к Спиро?
Я промолчала.
– Ну, вот и пришли. Подожди минутку, пока я задвину стеллаж на место.
– А что ты хочешь, чтобы я сделала?
– Так, кое-что. Это наверняка будет вполне безопасно и, надеюсь, не сложно. Прикрой наше со Спиро возвращение из Афин.
– Конечно, если смогу. Но как?
– Удержав Мэннинга подальше от гавани Корфу завтра в то время, когда я там, скорее всего, буду. Самолетом вышло бы гораздо быстрее, но мне не удастся провезти паренька на самолете без того, чтобы об этом тут же не узнал весь остров, так что придется везти его, прикрыв сверху каким-нибудь ковром, в машине через пролив к Игуменице.
– Как это?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87