Но потом «Алистер» оседлал очередную волну, и холодная соль, должно быть, резко привела Мэннинга в чувство: голова зашевелилась, приподнялась с палубы, рука с устрашающей уверенностью потянулась к сиденью, ища опоры, чтобы подтянуться...
Я рванула румпель и круто положила яхту на правый борт. Рука Годфри сорвалась, и он покатился по палубе. Теперь или никогда. Отпустив румпель, я сорвала с крючка у себя за спиной ракетницу, молясь, чтобы веревка оказалась достаточно длинной и я смогла дотянуться до своего противника, который тем временем уже крепко ухватился левой рукой за скамью, а правой вытаскивал что-то из кармана.
Подняв металлическую трубку, я ринулась вперед.
Слишком поздно: в руке у него сверкнул пистолет. Годфри что-то кричал – слова терялись в шуме ветра, скрипе рангоутов и треске гика. Но смысл их был совершенно ясен. Я выронила ракетницу и отпрыгнула назад за кормовое сиденье.
Бледная половина лица повернулась ко мне. Дуло пистолета поднялось.
Я отчаянно дернула висящий рядом спасательный круг. Он поддался с неожиданной легкостью, и я прижалась к нему, загораживаясь как щитом. Когда я схватилась за комингс и подтянулась наверх, рукоятки управления оказались как раз у меня под ногами. Пинком ноги открыв дроссельный клапан на всю мощь, я метнулась к ограждению.
«Алистер» с ревом рванулся вперед. Годфри отпустил сиденье, отер свободной рукой кровь с глаз, направил дуло пистолета вслед мне и нажал на курок.
Выстрела я не слышала, лишь видела, как тоненькая струйка дыма взвилась вверх и тотчас же развеялась по ветру. Я схватилась за живот, сложилась пополам и полетела вниз головой в море.
Легкие невыносимо болели. Я глотнула соленой воды и закашлялась, задыхаясь и сражаясь с массой черной воды, пока первобытный инстинкт не вывел меня обратно на поверхность. Глаза саднило и жгло. Кругом царила кромешная тьма. Мои руки молотили по воде, ноги брыкались, как при повешении, а потом я снова пошла вниз, вниз, вниз...
Холодная вода, сомкнувшаяся надо мной во второй раз, окончательно привела меня в чувство. Годфри. Выстрел, который не попал в меня, – еще бы, в тусклом полумраке и на борту дико пляшущей яхты! Спасательный круг, вырвавшийся из рук при падении: от собственных же моих неловких манипуляций с ракетницей веревка накрепко запуталась в крючках. Яхта, которую я послала на полной скорости вперед, подальше от этого места, хотя владелец без труда мог справиться с управлением и вернуться, чтобы убедиться наверняка...
Я сражалась с паникой, как сражалась с морем. Во второй раз мне удалось вынырнуть довольно легко, и теперь густая мгла не пугала, а обнадеживала. Я скинула туфли, и даже от потери этой, совсем небольшой, тяжести мне сразу стало гораздо легче. Я барахталась в воде, задыхаясь и пытаясь оглядеться как следует.
Тьма. Ничего, кроме тьмы, шума ветра и моря. Потом я услышала мотор – далеко ли, я разобрать не могла, но в паузах между порывами ветра казалось, что звук приближается. Ну конечно, Годфри просто обязан был вернуться и поглядеть, что там со мной. Я, правда, надеялась, что он подумает, будто я ранена или убита и не смогу выплыть, но вряд ли он стал бы рисковать. Он вполне мог оставаться здесь, бороздя море между мной и берегом, пока не найдет меня...
Огромная волна подхватила меня и подбросила вверх, и, вознесясь на ее гребень, я увидела его – он зажег бортовые огни, и «Алистер», уже без паруса, тихонько скользил на половинном ходу, рыская по волнам. Яхта была еще довольно далеко и двигалась в сторону, но она ведь могла и вернуться...
И что хуже, она находилась между мной и землей. Теперь я слабо различала и берег, черную массу, испещренную слабыми огоньками. Отсюда она казалась гораздо более далекой, чем с палубы «Алистера».
С полмили, сказал он. Мне в жизни не проплыть полмили, тем более в этом море. Вода была теплой, и держаться на плаву не составляло труда, а на мне не было ничего тяжелого и сковывающего, но как пловец я не достигала класса Спиро и вряд ли могла надеяться на его везение. Единственно, на что я могла отважиться, – это плыть прямиком к ближайшей земле, и если Годфри продолжит охоту, то непременно меня увидит.
Он повернул и теперь по широкой дуге возвращался обратно, все еще отрезая меня от берега. Вокруг пенились и опадали белые гребни волн. Я неслась ввысь на стеклянных холмах, вершины которых уходили к черному небу, а ночь кругом казалась сплошным водоворотом мокрых звезд. Пена залетала мне в глаза, в рот. Мое тело больше не было моим, оно стало каким-то незнакомым механизмом, холодным и плавучим. Я могла лишь держаться на поверхности, пытаясь двигаться в нужном направлении и позволяя морю нести меня.
Поднявшись на очередной гребень, я вдруг различила в воздухе явственный запах бензина и увидела свет всего в каких-то двухстах ярдах. Мотор работал на самом нижнем пределе и лишь слегка рокотал, яхта медленно кружила вокруг направленного вниз, в воду, луча. Мне даже показалось, что я вижу, как Годфри перегнулся за борт и что-то выудил – по всей вероятности, мою туфлю, оставшуюся на плаву из-за резиновой подошвы. Он мог принять это за доказательство того, что я утонула, хотя, с другой стороны, мог описывать вокруг этого места все более широкие круги, пока не наткнется на меня...
И тут невдалеке показался новый огонек, тусклее, чем «алистеровский», и расположенный выше над водой. Фонарь «Алистера» мгновенно погас. До меня донеслось постукивание чужого мотора, и новый свет приблизился. Прозвучал слабый оклик. То допотопное старое корыто из Кентромы приплыло взглянуть на странный луч.
Мотор «Алистера» взревел на полную мощь. Я слушала, как он постепенно удаляется, пока последний слабый отзвук мотора не потонул в шуме ветра.
Тогда я закричала.
У меня вышел лишь слабый, сдавленный звук, еле слышный вопль, унесенный ветром и затерявшийся среди криков чаек. Не знаю, быть может, лодка из Кентромы попыталась идти вслед «Алистеру», но я потеряла ее желтый огонек из виду задолго до того, как окончательно выбилась из сил, сдалась и сосредоточилась на том, чтобы плыть, а не просто держаться на воде.
Тогда-то я вдруг поняла, что море несет меня. Я была с подветренной стороны от гигантского изгиба Корфу, где Пантократор преграждает дорогу ветрам и защищает пролив. А огоньки Коулоуры остались далеко справа. Меня уносило на запад, причем гораздо быстрее, чем я могла бы плыть сама.
Это открытие подействовало, точно укол бензедрина. В голове у меня прояснилось. Ну конечно. Мы еще не добрались до того восточного потока, что утащил Спиро к албанскому побережью. И сегодня ветер дул с востока. Там, где находилась я, должно было пролегать сильное течение на юго-запад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Я рванула румпель и круто положила яхту на правый борт. Рука Годфри сорвалась, и он покатился по палубе. Теперь или никогда. Отпустив румпель, я сорвала с крючка у себя за спиной ракетницу, молясь, чтобы веревка оказалась достаточно длинной и я смогла дотянуться до своего противника, который тем временем уже крепко ухватился левой рукой за скамью, а правой вытаскивал что-то из кармана.
Подняв металлическую трубку, я ринулась вперед.
Слишком поздно: в руке у него сверкнул пистолет. Годфри что-то кричал – слова терялись в шуме ветра, скрипе рангоутов и треске гика. Но смысл их был совершенно ясен. Я выронила ракетницу и отпрыгнула назад за кормовое сиденье.
Бледная половина лица повернулась ко мне. Дуло пистолета поднялось.
Я отчаянно дернула висящий рядом спасательный круг. Он поддался с неожиданной легкостью, и я прижалась к нему, загораживаясь как щитом. Когда я схватилась за комингс и подтянулась наверх, рукоятки управления оказались как раз у меня под ногами. Пинком ноги открыв дроссельный клапан на всю мощь, я метнулась к ограждению.
«Алистер» с ревом рванулся вперед. Годфри отпустил сиденье, отер свободной рукой кровь с глаз, направил дуло пистолета вслед мне и нажал на курок.
Выстрела я не слышала, лишь видела, как тоненькая струйка дыма взвилась вверх и тотчас же развеялась по ветру. Я схватилась за живот, сложилась пополам и полетела вниз головой в море.
Легкие невыносимо болели. Я глотнула соленой воды и закашлялась, задыхаясь и сражаясь с массой черной воды, пока первобытный инстинкт не вывел меня обратно на поверхность. Глаза саднило и жгло. Кругом царила кромешная тьма. Мои руки молотили по воде, ноги брыкались, как при повешении, а потом я снова пошла вниз, вниз, вниз...
Холодная вода, сомкнувшаяся надо мной во второй раз, окончательно привела меня в чувство. Годфри. Выстрел, который не попал в меня, – еще бы, в тусклом полумраке и на борту дико пляшущей яхты! Спасательный круг, вырвавшийся из рук при падении: от собственных же моих неловких манипуляций с ракетницей веревка накрепко запуталась в крючках. Яхта, которую я послала на полной скорости вперед, подальше от этого места, хотя владелец без труда мог справиться с управлением и вернуться, чтобы убедиться наверняка...
Я сражалась с паникой, как сражалась с морем. Во второй раз мне удалось вынырнуть довольно легко, и теперь густая мгла не пугала, а обнадеживала. Я скинула туфли, и даже от потери этой, совсем небольшой, тяжести мне сразу стало гораздо легче. Я барахталась в воде, задыхаясь и пытаясь оглядеться как следует.
Тьма. Ничего, кроме тьмы, шума ветра и моря. Потом я услышала мотор – далеко ли, я разобрать не могла, но в паузах между порывами ветра казалось, что звук приближается. Ну конечно, Годфри просто обязан был вернуться и поглядеть, что там со мной. Я, правда, надеялась, что он подумает, будто я ранена или убита и не смогу выплыть, но вряд ли он стал бы рисковать. Он вполне мог оставаться здесь, бороздя море между мной и берегом, пока не найдет меня...
Огромная волна подхватила меня и подбросила вверх, и, вознесясь на ее гребень, я увидела его – он зажег бортовые огни, и «Алистер», уже без паруса, тихонько скользил на половинном ходу, рыская по волнам. Яхта была еще довольно далеко и двигалась в сторону, но она ведь могла и вернуться...
И что хуже, она находилась между мной и землей. Теперь я слабо различала и берег, черную массу, испещренную слабыми огоньками. Отсюда она казалась гораздо более далекой, чем с палубы «Алистера».
С полмили, сказал он. Мне в жизни не проплыть полмили, тем более в этом море. Вода была теплой, и держаться на плаву не составляло труда, а на мне не было ничего тяжелого и сковывающего, но как пловец я не достигала класса Спиро и вряд ли могла надеяться на его везение. Единственно, на что я могла отважиться, – это плыть прямиком к ближайшей земле, и если Годфри продолжит охоту, то непременно меня увидит.
Он повернул и теперь по широкой дуге возвращался обратно, все еще отрезая меня от берега. Вокруг пенились и опадали белые гребни волн. Я неслась ввысь на стеклянных холмах, вершины которых уходили к черному небу, а ночь кругом казалась сплошным водоворотом мокрых звезд. Пена залетала мне в глаза, в рот. Мое тело больше не было моим, оно стало каким-то незнакомым механизмом, холодным и плавучим. Я могла лишь держаться на поверхности, пытаясь двигаться в нужном направлении и позволяя морю нести меня.
Поднявшись на очередной гребень, я вдруг различила в воздухе явственный запах бензина и увидела свет всего в каких-то двухстах ярдах. Мотор работал на самом нижнем пределе и лишь слегка рокотал, яхта медленно кружила вокруг направленного вниз, в воду, луча. Мне даже показалось, что я вижу, как Годфри перегнулся за борт и что-то выудил – по всей вероятности, мою туфлю, оставшуюся на плаву из-за резиновой подошвы. Он мог принять это за доказательство того, что я утонула, хотя, с другой стороны, мог описывать вокруг этого места все более широкие круги, пока не наткнется на меня...
И тут невдалеке показался новый огонек, тусклее, чем «алистеровский», и расположенный выше над водой. Фонарь «Алистера» мгновенно погас. До меня донеслось постукивание чужого мотора, и новый свет приблизился. Прозвучал слабый оклик. То допотопное старое корыто из Кентромы приплыло взглянуть на странный луч.
Мотор «Алистера» взревел на полную мощь. Я слушала, как он постепенно удаляется, пока последний слабый отзвук мотора не потонул в шуме ветра.
Тогда я закричала.
У меня вышел лишь слабый, сдавленный звук, еле слышный вопль, унесенный ветром и затерявшийся среди криков чаек. Не знаю, быть может, лодка из Кентромы попыталась идти вслед «Алистеру», но я потеряла ее желтый огонек из виду задолго до того, как окончательно выбилась из сил, сдалась и сосредоточилась на том, чтобы плыть, а не просто держаться на воде.
Тогда-то я вдруг поняла, что море несет меня. Я была с подветренной стороны от гигантского изгиба Корфу, где Пантократор преграждает дорогу ветрам и защищает пролив. А огоньки Коулоуры остались далеко справа. Меня уносило на запад, причем гораздо быстрее, чем я могла бы плыть сама.
Это открытие подействовало, точно укол бензедрина. В голове у меня прояснилось. Ну конечно. Мы еще не добрались до того восточного потока, что утащил Спиро к албанскому побережью. И сегодня ветер дул с востока. Там, где находилась я, должно было пролегать сильное течение на юго-запад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87