Наконец девица разомкнула поалевшие уста:
- Устроим же привал и я залатаю твой халат, витязь, пока он не
превратился в сплошную дыру.
- Отчего же не устроить.
Как раз воспарил густой туман, сплошной завесой закрывший
путников, мы стреножили коней и устроили небольшой костер из
наспех собранного хвороста. Я вручил девице свой рваный халат и
восхотел узнать, отчего батыр стал добычей тлена.
- Каким же образом, невинная дева, сгинул поганый воин Беркэ,
да еще по смерти превратился в мерзкого гада? Коли я правильно
понял твои слова, ты не богопротивный упырь, отрыжка адской
утробы, а благочестивое чадо рыцаря-батыра де Шуазеля.
- Я чадо рыцаря-батыра, ведь девушки-простолюдинки не украшают
свои шеи и виски монистами, свои запястья браслетами, свои
носы и персты кольцами.- отринула мои сомнения девица де
Шуазель.
- А не можещь ли ты оказаться в одном лице знатной
девицей, дочерью батыра, и знатным упырем, прости меня Господи?
- Разве не послужила я божьему делу? Тогда и защитить
мое целомудрие мог только светлый ангел, посланец неба.-
сказала девица, вправляя нить в большую костяную иглу.
Пусть так и будет, зачем мне оспаривать ее слова? Тем паче, что
руки девы сновали над моей одежкой.
- Благодарствую тебе, девица, за то, что решила послужить мне
ловкой ручкой и иглой.
- Успеется с твоим благодарствием, москвитянин.
И сделалось мне зябко, несмотря на теплое дыхание костра.
- Откуда тебе ведомо, что я из московского княжества?
- Давно нам ведом ваш замысел с подложной грамотой и окаянным
упырем.- дева принялась за латанье новой дыры.
- Так почему же галльские татары не бросили меня в орлеанскую
темницу?
- Не суетись, витязь. Галльские татары не желают воевать вместе
с гордым султаном Вильгельмом далекую Москву. Они имеют
неудовольствие к нему, поколику стеснил он их волю, отяготив
податями и отняв многие владения для своих ближних беков.
Сразу сделалось тепло и покойно.
- Приятно известила ты меня. Позволь расцелую, да не сочтется
за грех.
- Не распаляйся, милый витязь. Тебе еще надобно уразуметь суть
происшедшего в веках. Галльские татары - татары только по
именованию. Мы - природные франкогаллы. После того, как нукеры
Батыя-хана спалили и разрушили Париж, Орлеан, Нант, Бордо и Лион,
после того как татарские кони напились из Сены и Луары, после
того как не сумели в бою осилить диких звероподобных
кочевников, принуждены мы были отатариться, подладиться под их
вид, платье и обычаи. Пока вы, москвитяне, пытались в своих
лесах отбиваться оружием от ордынцев, мы искали новый путь к
одолению врага. Ордынцы ненасытной волчьей стаей прошли нашу
страну, но не предали мечу всех франкогаллов, потому что им
нужны были мастеровитые ремесленники, франкогалльские жены им
тоже требовались и были предпочтены кривоногим
всадницами-татарками.
- И я бы такое предпочтение выказал.
Девица де Шуазель продолжила, храня ровность голоса и суровость
лика.
- Мы, франкогалльские жены, развивали искусство приманивания,
одурманивания и истребления татарских мужей. Мы не могли уже
блюсти христианскую веру, подложно сделались магометанками, мы
взывали к владыкам судеб, к адским духам, которые раньше
помогали сынам Чингиса, а затем обучили нас тонкой охоте на
души. Взамен мы жертвовали кровь наших жертв. Ито, на место
сгинувших татарских нукеров возвращались наши мужчины, каковые
доселе скрывались на Корсике, островах за Ла-Маншем или в
Арденнах, они стали носить те же имена, что и ордынцы, и
говорить на том же языке. Коли у татарских воинов успевали
родиться дети, то они, хоть и смешанной крови, но вырастали
франкогаллами.
- Так что, считай, ты меня приманила яко татарского мужа, однако
истребила вместо меня батыра Беркэ. Поэтому пора и поцеловать
устами в уста.
Она охотно подвинулась ко мне, даже приникла. Занялось все
хорошо, сладко, а посем я почувствовал - во мне будто дверь
открылася и прямо из серединки потекла моя сила, словно пиво.
Егда холодная тьма уже опустилась на меня, истечение силы вдруг
прекратилось и ко мне, как большие мухи, прилетели слова:
- Ты завез меня в эту пустынь, яко коварный мучитель, и нынче
я покидаю тебя здесь. Твой халат и шапка позволят мне выглядеть
подобно мужу, а тебе они уже не понадобятся, дорогой москвитянин.
Правило должно быть соблюдено, таков наш договор с владыками
судеб.
И тут мгла окончательно поглотила меня. Я только и успел
крикнуть в густую пустоту: "Будь проклято время сие, лишенное
благодетельного влияния техники." Вдруг молния метнулась в мою
сторону и, ставши ослепительным сиянием, продернула меня сквозь
какой-то туннель.
4.
Очнулся на сей раз я от стужи. И сразу взбрыкнул зубами.
Наверное, потому что на мне ни халата, ни бешмета, ни
даже шароваров - все уперла проклятая девка. Впрочем, даже при
желании нельзя было меня назвать и оголенным. Какая-то серая
пленка частично обволакивала меня, но тепла от нее не
прибавлялось. Поди догадайся, на что сдалась мне такая колбасная
обертка.
Ледяная крупа лупила в мое открытое лицо, губы только поджимай,
чтобы не рассекло до крови, по щебенистой земле вилась поземка.
И ни кустов вокруг, ни спичек - костерком, как ни старайся, не
порадуешь окоченевшие кости. Даже непонятно, куда хворост
задевался, набирал ведь недавно. Тут тоска на меня напала,
стала жевать под ложечкой: как никак уцелел я, испытав
кровопийство галльской ведьмы, а теперь придется озябнуть
досмерти как птенцу, выпавшему из гнездилища. И видимо без толку
мне обращаться к святым заступникам - переполнилась и потекла
чаша небесного терпения.
Но смертное уныние еще один тяжкий грех в небесную копилку,
поэтому я, поднявшись на ноги,- а они, как приделанные палочки
были - побрел на северо-запад в русскую сторону. Триста шагов
хватило, чтоб ноги окончательно закостенели и уронили меня лицом
в ледяную крошку. В последний раз, наверное, отлепил я мерзлую
башку от мерзлой земли и глянул на свои беспомощные руки. И
зачем вы только выросли? Но тут заприметил, что пленка, каковая
их бестолково прикрывает, отмечена несколькими пупырышками. А
поскольку помирание - дело скучное, то я просто придавил один
из них. И враз потеплело, просто жаром меня обдало как из
печки. Пленка задрожала словно живая тварь, сделалась
ярко-белой, немало раздулась, с внутренней ее стороны даже
пророс густой волос. Потом она, не угомонившись, наплыла мне
через голову на щеки и рот, прилипла к ним, образовала
дыхательные трубочки для ноздрей и прозрачные выпуклые полоски в
районе глаз. Трубочки согревали поступающий воздух, несмотря на
выдохи ртом влага под наличником не накапливалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18