Я хотел было отмахнуться от "нашего мудреца", предложив ему
вычислить объем и площадь поверхности пещеры, но тут из туннеля
позади нас как будто послышался скрип сапог.
- Это ОНИ идут,- спокойно сказал Сольберг.- Скоро мы найдем
выход из этой пещеры, но до той поры ОНИ найдут нас.
ОНИ или не они, а потревожиться надо. Я еще раз оглянулся. А
потом возвел глаза вверх. Там, выше наших голов саженей на пять,
пещерная стена имела изьян, небольшой выступ. Он проходил,
сужаясь, и над озерком. А потом втягивался куда-то в темноту, в
расщелину, которая испортила кварцевую стену примерно до
середины. Возможно этот мостик и ведет к спасению, как
знаменитый Чинват из зороастрийского мифа (про это дело мне
Сольберг сказывал).
- Не угодно ли, господа, податься на верхний ярус.
Первым вскарабкался Никита, используя ловкими ногами любой
выступ в скале, потом Сольберг - на последнем этапе Келарев
протянул ему руку и втянул на "мостик". Я получше приладил
винтовку и собрался было проявить ловкость необыкновенную, как
из тоннеля вдруг выпал Курбанов, с кровью в уголках рта, но
вполне дееспособный и с красным отсветом в глазах-щелках. Вместе
с командиром выскочил еще пяток сатаноидов с факелами. Огоньки
превращали значительную часть пещеры в смертельно опасное
простреливаемое пространство.
Я пару раз стрельнул - причем смазал - и полез наверх, надеясь
только на мрак. Кстати, и заметить не успел, как оказался на
выступе - страх будто приделал мне перья - и осторожным
быстрым шагом двинулся в сторону расселины. Впрочем, первая же
вражеская пуля едва не сорвала мое ухо словно осенний лист. В
одном месте, как раз над озером, стена образовывала изгиб вроде
контрофорса - он охотно прикрыл меня. Я зашел за прикрытие и
сделался невидим для красных стрелков. Однако они, сменив
тактику, стали с обезьяньей ловкостью карабкаться вслед за мной,
мне даже показалось, что их ноги оснащены когтями. И как я
понял, надлежит мне скромно постоять именно за "контрфорсом",
чтоб не стать легким трофеем.
Я все более обостряющимися чувствами воспринимал приближающихся
красноармейцев. Они были спокойны как минералы. Соответственно
почуствовал я свою возбужденность, некую встопорщенность души.
И, устыдившись этого, сразу остыл - неужели я поддамся
каким-то чертям.
Вот из-за "контрфорса" как шкодливый нос неосторожно высунулось
винтовочное дуло да еще со штыком - хвать рукой, веду вниз и
дергаю вбок - вражинка шумно падает в воду. Адью. Следующего
преследователя награждаю пинком в пах и зубодробительным ударом
в волосатую физиономию, попутно отклоняя в сторону длинючий
маузер. Но опять за меня взялся товарищ Курбанов. Он попытался
мощными руками оторвать меня от стены - наверное, чтобы вместе
нам упасть в омут и благополучно утонуть.
Силен этот дьявол, взял меня за горло, давит, а я как не потчую
его боксерскими ударами, спастись от него не могу. Делаю я замок
своими руками, пытаюсь разомкнуть его захват поворотом вбок. И
получается не совсем желанный итог, хоть смейся - мы оба
зараз в воду летим. Студеная, мерзлая она, а Курбанов все еще
держит меня словно Прометей прикованный и тянет как болванка
вниз. Молочу я руками и ногами, призываю святых небожителей
и свою маманю заступиться за меня пред Богом. И как же дышать
хочется. Господи, как гадостна моя жизнь, ни полминуты счастья,
покоя, воли. И кончаю ее, будто котенок в ведре. Господи, я
так бы хотел получить другую жизнь, в славной любящей меня
отчизне, а чтоб эта моя судьба осталась просто дурацким сном.
Под руку попадается какой-то камень, который я что есть сил
прикладываю к голове звероида, а он меня все равно не пускает.
И уже ни сил ни воздуха в запасе. В груди под гимнастеркой
дрожат остатки моей жизни, похожа она на клубок, из которого
нитки лезут. И каждая нить при ближайшем рассмотрении - это
туннель, который тянет, уводит, то ли в высоты райские, то ли в
преисподние глубины.
2.
Один из туннелей словно сочился светом. Мощные лучи были
окружены ореолами, которые давали новые пучки лучей. Я как бы
нырнул в этот туннель, отчего испытал скорость неимоверную, и со
всей стремительностью стал приближаться к сияющему пятну. С
полминуты ничего не было кроме сияния. Наконец оно стало
спадать и показался мир, вначале довольно блеклый, а потом и
поярчавший до нужной степени.
Я валялся на берегу узкой горной речушки, плещущейся и булькающей
в каменной теснине. Живой я, живой и даже довольный.
Есть за меня заступники и молельники, оттого и Бог миловал.
Сел я и тут все окрестности давай плыть перед глазами и даже
танцевать. Не сразу угомонилось и утряслось мое
"мировоззрение". Наконец танцы поутихли и тогда я, пошатываясь,
утвердился на ногах. Но что за черт меня побрал?
Я был облачен во вполне приличную, хотя и мокрую гимнастерку
странной пятнистой окраски. Шаровары совсем не похожи на те
лохмотья, что прикрывали меня прежде. И сапоги новые хромовые -
совсем не те чувяки, что еще пять минут назад отчаянно просили
каши на моих ногах. И в теле какая-то сила, даже сытость,
которой я давным-давно не ощущал. Но позвольте, сколько же время
прошло? Или вернее, откуда и куда оно идет сейчас?
Мои собственные плечи притянули внимание своим золотым
отсветом, глаз стал косить на погоны - как, я уже ЕСАУЛ?
Впрочем, это чудо меня вполне устраивает.
Я видимо сильно ударился головой о что-то твердое, раз мало так
понимаю. Попробую повспоминать. Уродился я в 1896 году от
Рождества Христова в станице Кисловской Оренбургского казачьего
войска. Так? Так. Когда мне было десять - не стало маменьки.
Отец был тогда на сборах, а мать ушла косить сено и не вернулась
- наверное, волк зарезал. Есть у меня братишка и
сестренка. Отучился я в Оренбургском юнкерском казачьем
училище. А дальше что? Память начинает мерцать. Дальше
завязалась война с немцами? Было это или нет? Три года тяжелой
войны, где нас секли пулеметы и рвала картечь. А хапнули ли
большевики российский скипетр и державу, издавали ли свои
декреты, соблазнившие простонародье? Было то или не было? А
все остальное - комбеды, продотряды, ревкомы, чрезвычайка,
части особого назначения, продразверстка? Расстреляли ли моего
батьку красноармейцы в счет неуплаченной станишниками
контрибуции? Наступал ли я на Астрахань и Царицын под началом
атамана Дутова, видел ли на снегу порубленных и раздетых
казаков, тех, что попались к красным в плен, болтались ли на
веревках продотрядовцы? Удирал ли я от большевицких отрядов
через весь Туркестан, словно вор последний? БЫЛА ЛИ Манечка,
Мариам, которая прятала меня в сарае, когда красные лютовали на
улицах Бухары, выискивая белогвардейцев?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18