Один раз по магометанам
прицелился, а другой - по красным пульнул, а те, соответственно
подумали плохое и принялись ответственно лупить друг друга.
Неудобно, конечно, вышло, но нам от этого только веселее. Ведь
обе воюющие стороны - сущие шельмы. Магометане нам иго
закрепили на двести лет лет, а красные ордынцы сейчас вон как
изголяются - пришли вроде бедных приласкать, а в итоге и
голытьба как мухи мрет, и благородные большей частью под пулю
или клинок угодили. Это ж надо такое придумать - кроме них,
краснопузых, нет нормальных людей - все остальные, дескать, и
грязь, и нечисть, отъявленные паразиты и грабители.
Ну, ладно-с, это политика, а что магометане с большевиками
передрались - это жизнь. Келарев еще к тому же афганцам
пособлял, впрочем иногда и красным содействовал. Наконец, те из
них, что живы остались, двинули врасссыпную. Одни на конях
стали улепетывать обратно по ущелью, но магметане их догоняли и
рубили. А другие большевички вверх по склону почесали, причем на
нас. Тут и мне пришлось свой "винчестер" взять, стреляет он
побыстрее, чем трехлинеечка, хотя и заедает его чаще. Поймал на
прицел и шпокнул одного в звезду, потом другого, а тут вижу -
на меня крупнокалиберный красноордынец налетает. Сам Курбанов. И
пока я патрон досылал, он ухватил "винч" за дуло и рванул его в
сторону, так что выстрел бесполезным получился. Большой мужчина
тут же замахнулся свободной рукой, имея в ней саблю. Я едва
успел притиснуться к туловищу Курбанова и ухватить его
вооруженную руку пониже локтя. И сразу узнал, что этот
косоглазый большевик жилистый как зверь, а дыхание в нем гуляет
словно ветер в бочке. Стал он меня пережимать. Пнул его сапогом,
но он стоит как столб, и в ответ потчует меня локтем в
физиономию, так что мои мозги поворачиваются набекрень. Он,
видимо, приготовился чикнуть саблей, как вдруг резко дернулась
его голова, после чего весь он рухнул назад. А позади него
оказался хорунжий Келарев, опускающий приклад своей винтовки.
- Хорошо я его угостил, справно отделал.
А там и мне пришлось продырявить шашкой одного косоглазого в
буденновке; потом другого, длинного как каланча, полоснул
поперек пуза - похоже, туркестанцев и китаез в Красной Армии
не меряно. Но неожиданно красные куда-то поисчезали, а
неподалеку появился ротмистр Сольберг. Он как горный баран
торопился вверх по склону, а за ним цепью, но поотстав шагов на
пятьдесят, спешившиеся афганцы. Они постреливали, но редко, как
будто были чем-то озадачены.
- Сюда, ротмистр.
Едва Сольберг добрался до нас, как Келарев открыл заградительный
огонь. Когда карабины афганцев вовсю разгавкались, мы уже
сунулись в расселину. Немного погодя понял я, почему Келарев
назвал эту дыру проходом. Здесь поддувал приличный сквознячок,
который свидетельствовал о том, что имеется где-то вторая дыра -
только вот неизвестно годится ли она по размеру для выхода.
Скоро сгустилась тьма в глазах, мы шли наощупь - а кварц своими
острыми гранями пытался раскровянить нам пальцы - в ту сторону,
откуда дул ветер. Похоже, что афганцы не решились нас
настигнуть, сочтя, что мы отправились в гости к шайтану.
А ротмистр Сольберг в этом подземелье опередил меня,
спереди доносилось его чуть хриплое пыхтение.
А потом пришлось сделать привал. Оттого, что руки перестали
прощупывать узкие стены тоннеля, а ветерок поменял направление и
стал поддувать откуда-то сверху. Вдобавок ко всему этому
добавился шум падающей воды.
- А у меня немного спирта осталось,- сказал напряженным горлом
Келарев и в два приема сообразил небольшой факелок. Даже с таким
хилым освещением пришлось тут подивиться, хотя за последние две
войны, казалось, повидал я все и все успело мне наскучить.
Попали мы в пещерный зал с высоченным сводом, стены которого
состояли из разного цветного кварца и даже горного хрусталя. Со
стены где-то саженях в тридцати выше, почти у свода, извергался
поток. На одном из краев он наполнял озерко, а поскольку
вода не залила до сих пор всю пещеру, происходил каким-то
макарои ее отток.
Рядом со мной стоял полубезумный и немножко радостный Сольберг.
- Как вы все-таки добрались до нас, господин ротмистр?-
спросил я, чтобы не думать о подземелье, в которым мы
оказались уловлены.
- А никак. Никак бы не допрыгал, если бы события двигались
своим чередом - находился-то я на другой стороне ущелья. Но из
этого прохода вышел некий магнетический ток, который изменил
свойства пространства и времени.
Хорунжий Келарев в ответ на такие слова ротмистра выразительно
постучал себя пальцем по лбу. Получился довольно громкий звук.
- Этот ток остановил время вокруг меня.- продолжал наш
полоумный товарищ.- Я смог пройти в облаке застывшего времени к
вам, дорогие друзья, ведь и афганцы и красноармейцы пребывали
по отношению ко мне в будущем, поэтому не смогли причинить вреда.
- Вы, господин ротмистр, кажется, учились в Петербургском
университете?- уточнил я.
- Да-с, на физическом факультете. И хотя на действительной
военной службе с мая пятнадцатого года - за плечами и
Брусиловский прорыв - но с последними достижениями науки
старался знакомиться, в частности и с открытиями господина
Эйнштейна, который связал течение времени со скоростью движения,
например со световой скоростью.
- Да, ваше образование усугляет, так сказать, дело.- я едва не
сказал "диагноз".
- А, Эйнштейн ваш - немец, наверное?- поинтересовался
Никитка.
- Говорят, что еврей-с.- отозвался Сольберг.
- Да уж, евреи много чего пооткрывали. Так, значит, господин
ротмистр, мы по-вашему движемся со световой скоростью?
- Я не об том, господа. Есть у меня такое представление, что
миров много. Однако у каждого из них имеется как бы освещенная и
темная сторона. Освещенное место - это настоящая реальность,
настоящее время. Все остальное - ненастоящее,
неосуществленное, потенциальное. Как я уже чувствую, через это
подземелье может протянутся дорожка промеж миров, на манер
электрического разряда между двумя лейденскими банками. Вот мы
движемся этой подземной тропой и уже начали выпадать из
"настоящего" в нашем мире, но еще не попали в "настоящее" мира
иного...
- Если я верно измерил глубину вашей мысли, господин ротмистр,
то мы как бы уже ненастоящие, призраки вроде папаши Гамлета?
- Пока что призраки. Сейчас мы пребываем вне времени, господа.
Первым из "настоящего" выпал я, потом Курбанов и некоторые его
разбойнички.
- Да он же верный труп. Ему Келарев башку расколол.
- Я снова видел его живым и здоровым,- упорствовал Сольберг.-
Повторяю вам - он вне времени. Есть многое на свете, друг
Горацио, что и не снилось нашим мудрецам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
прицелился, а другой - по красным пульнул, а те, соответственно
подумали плохое и принялись ответственно лупить друг друга.
Неудобно, конечно, вышло, но нам от этого только веселее. Ведь
обе воюющие стороны - сущие шельмы. Магометане нам иго
закрепили на двести лет лет, а красные ордынцы сейчас вон как
изголяются - пришли вроде бедных приласкать, а в итоге и
голытьба как мухи мрет, и благородные большей частью под пулю
или клинок угодили. Это ж надо такое придумать - кроме них,
краснопузых, нет нормальных людей - все остальные, дескать, и
грязь, и нечисть, отъявленные паразиты и грабители.
Ну, ладно-с, это политика, а что магометане с большевиками
передрались - это жизнь. Келарев еще к тому же афганцам
пособлял, впрочем иногда и красным содействовал. Наконец, те из
них, что живы остались, двинули врасссыпную. Одни на конях
стали улепетывать обратно по ущелью, но магметане их догоняли и
рубили. А другие большевички вверх по склону почесали, причем на
нас. Тут и мне пришлось свой "винчестер" взять, стреляет он
побыстрее, чем трехлинеечка, хотя и заедает его чаще. Поймал на
прицел и шпокнул одного в звезду, потом другого, а тут вижу -
на меня крупнокалиберный красноордынец налетает. Сам Курбанов. И
пока я патрон досылал, он ухватил "винч" за дуло и рванул его в
сторону, так что выстрел бесполезным получился. Большой мужчина
тут же замахнулся свободной рукой, имея в ней саблю. Я едва
успел притиснуться к туловищу Курбанова и ухватить его
вооруженную руку пониже локтя. И сразу узнал, что этот
косоглазый большевик жилистый как зверь, а дыхание в нем гуляет
словно ветер в бочке. Стал он меня пережимать. Пнул его сапогом,
но он стоит как столб, и в ответ потчует меня локтем в
физиономию, так что мои мозги поворачиваются набекрень. Он,
видимо, приготовился чикнуть саблей, как вдруг резко дернулась
его голова, после чего весь он рухнул назад. А позади него
оказался хорунжий Келарев, опускающий приклад своей винтовки.
- Хорошо я его угостил, справно отделал.
А там и мне пришлось продырявить шашкой одного косоглазого в
буденновке; потом другого, длинного как каланча, полоснул
поперек пуза - похоже, туркестанцев и китаез в Красной Армии
не меряно. Но неожиданно красные куда-то поисчезали, а
неподалеку появился ротмистр Сольберг. Он как горный баран
торопился вверх по склону, а за ним цепью, но поотстав шагов на
пятьдесят, спешившиеся афганцы. Они постреливали, но редко, как
будто были чем-то озадачены.
- Сюда, ротмистр.
Едва Сольберг добрался до нас, как Келарев открыл заградительный
огонь. Когда карабины афганцев вовсю разгавкались, мы уже
сунулись в расселину. Немного погодя понял я, почему Келарев
назвал эту дыру проходом. Здесь поддувал приличный сквознячок,
который свидетельствовал о том, что имеется где-то вторая дыра -
только вот неизвестно годится ли она по размеру для выхода.
Скоро сгустилась тьма в глазах, мы шли наощупь - а кварц своими
острыми гранями пытался раскровянить нам пальцы - в ту сторону,
откуда дул ветер. Похоже, что афганцы не решились нас
настигнуть, сочтя, что мы отправились в гости к шайтану.
А ротмистр Сольберг в этом подземелье опередил меня,
спереди доносилось его чуть хриплое пыхтение.
А потом пришлось сделать привал. Оттого, что руки перестали
прощупывать узкие стены тоннеля, а ветерок поменял направление и
стал поддувать откуда-то сверху. Вдобавок ко всему этому
добавился шум падающей воды.
- А у меня немного спирта осталось,- сказал напряженным горлом
Келарев и в два приема сообразил небольшой факелок. Даже с таким
хилым освещением пришлось тут подивиться, хотя за последние две
войны, казалось, повидал я все и все успело мне наскучить.
Попали мы в пещерный зал с высоченным сводом, стены которого
состояли из разного цветного кварца и даже горного хрусталя. Со
стены где-то саженях в тридцати выше, почти у свода, извергался
поток. На одном из краев он наполнял озерко, а поскольку
вода не залила до сих пор всю пещеру, происходил каким-то
макарои ее отток.
Рядом со мной стоял полубезумный и немножко радостный Сольберг.
- Как вы все-таки добрались до нас, господин ротмистр?-
спросил я, чтобы не думать о подземелье, в которым мы
оказались уловлены.
- А никак. Никак бы не допрыгал, если бы события двигались
своим чередом - находился-то я на другой стороне ущелья. Но из
этого прохода вышел некий магнетический ток, который изменил
свойства пространства и времени.
Хорунжий Келарев в ответ на такие слова ротмистра выразительно
постучал себя пальцем по лбу. Получился довольно громкий звук.
- Этот ток остановил время вокруг меня.- продолжал наш
полоумный товарищ.- Я смог пройти в облаке застывшего времени к
вам, дорогие друзья, ведь и афганцы и красноармейцы пребывали
по отношению ко мне в будущем, поэтому не смогли причинить вреда.
- Вы, господин ротмистр, кажется, учились в Петербургском
университете?- уточнил я.
- Да-с, на физическом факультете. И хотя на действительной
военной службе с мая пятнадцатого года - за плечами и
Брусиловский прорыв - но с последними достижениями науки
старался знакомиться, в частности и с открытиями господина
Эйнштейна, который связал течение времени со скоростью движения,
например со световой скоростью.
- Да, ваше образование усугляет, так сказать, дело.- я едва не
сказал "диагноз".
- А, Эйнштейн ваш - немец, наверное?- поинтересовался
Никитка.
- Говорят, что еврей-с.- отозвался Сольберг.
- Да уж, евреи много чего пооткрывали. Так, значит, господин
ротмистр, мы по-вашему движемся со световой скоростью?
- Я не об том, господа. Есть у меня такое представление, что
миров много. Однако у каждого из них имеется как бы освещенная и
темная сторона. Освещенное место - это настоящая реальность,
настоящее время. Все остальное - ненастоящее,
неосуществленное, потенциальное. Как я уже чувствую, через это
подземелье может протянутся дорожка промеж миров, на манер
электрического разряда между двумя лейденскими банками. Вот мы
движемся этой подземной тропой и уже начали выпадать из
"настоящего" в нашем мире, но еще не попали в "настоящее" мира
иного...
- Если я верно измерил глубину вашей мысли, господин ротмистр,
то мы как бы уже ненастоящие, призраки вроде папаши Гамлета?
- Пока что призраки. Сейчас мы пребываем вне времени, господа.
Первым из "настоящего" выпал я, потом Курбанов и некоторые его
разбойнички.
- Да он же верный труп. Ему Келарев башку расколол.
- Я снова видел его живым и здоровым,- упорствовал Сольберг.-
Повторяю вам - он вне времени. Есть многое на свете, друг
Горацио, что и не снилось нашим мудрецам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18