— А демон, которого я видела на соли в детстве? — вслух подумала Ребекка. — Возможно, это тоже было предостережением?
— М-может быть, то, что находится п-под солью, узнало тебя? — предположил Кедар.
От одной мысли об этом Ребекку бросило в дрожь.
— Нам известны предания, связанные с солью, — подвела итог Эмер. — Дерис и тому подобное. И все истории, которые рассказывают археологи. Но соль — лишь одна часть всех этих историй.
— А какова же другая? — спросил Гален.
— Сны Ребекки, разумеется. Большая часть имеющихся у нас сведений почерпнута из них — даже если потом мы находили этому подтверждение в других источниках. Может быть, сама последовательность этих снов может нам что-нибудь подсказать.
Она выжидательно посмотрела на подругу.
— Но сны снятся мне всю жизнь, — устало протянула Ребекка. — Начиная с кошмаров, которые мучили меня в раннем детстве. Как же мне все их припомнить?
— Ты что дурочку из себя строишь? — накинулась на нее Эмер. — Ты ведь должна понимать, какие именно имеют значение!
— Да, попробуй-ка, — предложила и Эннис.
И Ребекка, собравшись с мыслями, после некоторой паузы начала вспоминать.
— Первым был, наверное, тот, когда я оказалась перенесена на картину.
Она рассказала о том, как, прогуливаясь по галерее в замке Крайнего Поля, попала на холст кисти Каделля и как герои других картин таращились на нее. Пересказала сон в ночь перед партией в «живые шахматы» — потускневший мир, населенный безжалостными противниками, зато давший и первый намек на возможность связи между ней самой, Эмер и Галеном.
— Следующий важный сон приснился мне значительно позже, — рассказывала она обратившимся в слух друзьям. — После партии в «живые шахматы» прошло уже много времени. Соль просачивалась ко мне в комнату и тогда же появился первый набор букв. Но я не смогла удержать его в памяти, и только вчера Гален напомнил мне его.
— Это тот набор букв, который я видел в доме у Клюни после шахмат, — вставил Гален.
— Во сне мне явилась женщина, и она спасла меня, она не дала мне задохнуться в соли, — продолжила Ребекка. — Она сказала мне: «Для тебя, дитя мое, свет никогда не померкнет».
— Значит, в Паутине у тебя имеются не только враги, но и друзья, — заметил Кедар, сделав очевидный вывод.
— Надеюсь, что так. — Ребекка растерянно улыбнулась. — А потом, прямо перед тем, как мы с отцом отбыли в столицу, мне приснился белый город с черной пирамидой. Это был Дерис, наполненный призраками, и все они смотрели ввысь, в небо. — Она задрожала, вспомнив о неистовой жажде, которая обуревала эти привидения. — И там я видела две мраморные плиты.
— Это были те две, описание которых я нашла в книге за день до этого, — пояснила Эмер. — Камни Окрана.
Ребекка кивнула. Лицо у нее побледнело, и дышала она с трудом. Вспоминать все это было тяжким испытанием — а открывавшийся теперь смысл снов делал это испытание еще более тяжким.
— Следующий сон приснился мне в Гарадуне, — запинаясь, проговорила она. — Я называю его Целительным сном. Он ничего не объяснил, но после этого я почувствовала себя гораздо лучше.
— Это был сон, связанный с Санчией? — спросила Эннис.
— Да. Сразу после ее смерти. Но, обращаясь ко мне, она говорила голосом моей матери.
— Ты можешь вновь обратиться к ним обеим, — мягко указала Эннис. — И помощь придет к тебе, как только понадобится.
Несколько утешенная этим обещанием, Ребекка продолжила излагать перечень снов.
— После этого мне приснился Монфор. Потом был сон с вихрем, — перечисляла она. — И с еще одним камнем.
— Вот с этим! — объявил Гален, демонстрируя остальным свою находку.
— Я пыталась убедить Монфора в том, что ему противостоят колдуны, — сообщила Ребекка, только сейчас поняв, насколько пророческим оказался этот сон. — Но он не захотел меня слушать.
— Мы уж постараемся, чтобы теперь он тебя выслушал. Да и послушался! — воскликнула Эмер.
— Но как? — удивился Гален. — Каким образом можно убедить его, если он не хочет в это верить?
— Безнадежное дело, — вздохнула Ребекка. — Все это кажется ему высосанным из пальца. А когда он прозреет, будет уже слишком поздно.
— Но попытаться все равно стоит, — возразила Эмер. Она собиралась добавить что-то еще, но тут ее перебил Кедар:
— Еще к-какие-нибудь сны?
— Только те, что мне снятся с тех пор, как я поселилась в фургоне, — ответила Ребекка. — Последний набор букв — тот самый, который Гален видел в Риано, — и несуществующий сын Монфора. И все закончилось колокольным звоном — и душа у меня уходит в пятки, стоит мне только вспомнить об этом.
— А вдруг это тот колокол, который Дрейн, как ему показалось, видел под солью? — не то спросил, не то предположил Гален.
Ребекка пожала плечами.
— Может, и так, — хмыкнула она. — Откуда мне знать? А потом был сон, привлекший сюда Кедара. А потом тот, который заставил нас всех собраться здесь.
И на этом она закончила свой перечень.
— Вот мы и приехали! — драматически воскликнула Эмер. — Совершенно ясно, что у нас есть все, что нужно, чтобы убедить Монфора.
— Что же? — растерянно спросила Ребекка.
Единственная из всех она не сообразила заранее, каким окажется ответ Эмер.
Та помахала в воздухе листком бумаги, на котором были записаны пять наборов букв.
— Это же так просто! — фыркнула она. — Осталось только разгадать!
Глава 65
— Просто? — Ребекка посмотрела на подругу так, словно та внезапно сошла с ума. — Ну разумеется! Настолько просто, что это никому не удалось на протяжении стольких столетий!
— Так ни у кого раньше не было всех этих наборов сразу, — резонно возразила Эмер.
— А с чего ты взяла, что у нас теперь все? Их может быть куда больше! Может, еще многие сотни!
Эмер, немного надувшись, презрительно отмахнулась от возражения, брошенного подругой. Но тут взял слово Кедар.
— Ты заметила, — задумчиво начал он, — что наборы букв снились тебе только после того, как их удавалось увидеть воочию или Эмер, или Галену?
— Вы трое составляете отличную команду, — мягко заметила Эннис.
— Вот видишь! — воскликнула Эмер. — С какой стати они являлись бы тебе во сне, если бы от нас не ждали, что мы решим эту головоломку?
Размышляя над тем, насколько точным оказалось наблюдение, сделанное Кедаром, Ребекка чувствовала, что на нее обращены взоры всех. «Даже когда мы были вдали друг от друга, мы в каком-то смысле оставались едины», — подумала она, чувствуя, как эта связь становится все сильнее.
— Попытка не пытка, — решила она наконец.
— Тогда — за дело! — возликовала Эмер.
Поскольку всем сразу смотреть на один-единственный листок было неудобно, Кедару поручили сделать с него копию. Пока он переписывал буквы, остальные обсуждали все, что им было известно о самих письменах и об их происхождении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114