Комната была пуста, только неразговорчивый белый робот скользнул и встал за единственным стулом, не проронив ни слова.
Я сидел за столом и до боли в глазах всматривался в голографическую картину на стене, где целый рой чудовищ, которые никогда не рождались на Земле, купались в зарослях огромных темно-красных червей, вырастающих из гриба черного дыма, что выплевывала какая-то шахта на океаническом дне. Я так и сидел, пока робот не подергал меня за руку и не спросил, что он может для меня сделать. Мне показалось, будто я сквозь дрему слышу голос Пепа, который настойчиво зовет меня.
— Escuche , Данк. Слушай меня. Я попробую дотянуться до тебя, если получится.
Я протер глаза и стал вслушиваться, но вокруг было все так же тихо. От долгого пребывания в одной позе я с трудом встал на ноги и разрешил роботам препроводить себя обратно в постель.
* * *
На следующее утро я ел в одиночестве, уставившись на незанятое место Пепа и едва ли осознавая, что предлагали мне роботы. Теперь стремиться мне было не к чему, и ни на что лучшее я не надеялся, просто разрешил роботам сделать мне массаж и долго стоял под душем. Наконец, решив, что неплохо бы взять себя в руки и не терять здравомыслия, я отправился в земной сектор.
А вдруг Пеп там? Все равно искать мне больше негде, как бы я ни относился к царящему в Короне безмолвию, пустоте и необъяснимым смертям. Корона сама по себе была целым городом с главной улицей в виде огромного прохода с высоким сводом. Меня встретила непроглядная тьма, как только я зашел внутрь, но тут же вспыхнули значки-иероглифы, и потолок начал тускло светиться. Секция за секцией огни освещали мой путь среди зияющих дверных проемов и непроглядных перекрестков, пока я вновь не вышел на тот высокий балкон, который открывал вид на огромную бездонную залу в центре города.
Страх перед высотой сковал все мое тело — я не мог двинуться с места. Пока я ждал, когда все эти странные созвездия зальют светом свод купола, мне пришлось побороть в себе неожиданное и безумное побуждение спрыгнуть через перила. Неужели Пеп решил спастись именно так? Не могу его обвинить в таком желании, но лично я еще не был готов умирать.
Я задрожал от волны накатившей на меня паники и качнулся к перилам. Внезапно я ощутил такую слабость, что испугался, как бы ненароком не упасть. Крепко вцепился в перекладину и, обретя равновесие, оттолкнулся от нее. Неверным шагом я покинул балкон еще до того, как стало достаточно светло, чтобы различить, лежит ли далеко внизу тело.
Вернувшись в освещенный коридор, я прислонился к стене, тяжело дыша и подавляя подступающую тошноту. Наконец ко мне вернулись желание и воля продолжить поиски. У меня больше не оставалось надежды найти Пепа, или обнаружить его тело, или вообще хоть что-нибудь раскопать, и я слепо бродил по бесконечным лабиринтам коридоров, которые каждый раз зажигались, приветствуя меня, и снова гасли позади.
Внезапно освещение вокруг стало красным и таким тусклым, что я почти ничего не видел. Знаки здесь были бледнее и гораздо загадочнее. Я не узнавал предметов за стеклянными витринами. Ледяной воздух приобрел необычный горьковатый привкус, от которого разболелся желудок, а внезапный порыв ветра заставил меня содрогнуться.
Я вошел в сектор, жители которого происходили с какой-то холодной звезды. Я потерялся, вокруг все было незнакомым, я не мог сориентироваться, где нахожусь и в какую сторону теперь идти, и стоял, парализованный животным страхом. Меня совершенно не интересовало, кем были эти люди и как они погибли. Я просто хотел выбраться отсюда. Исчезло всякое ощущение пространства; я просто стоял там, дрожал, меня подташнивало, когда из красной тени бесшумно показался робот.
По форме и грации он напоминал наших белых гуманоидных роботов, но вместо искусственной кожи его покрывала яркая черная чешуя. Робот неподвижно застыл рядом и, вероятно, говорил со мной на каком-то электронном языке, которого я не слышал. Его невидящие глаза-линзы начали нервировать меня. Когда я попытался двинуться в сторону, он скользнул вперед и перегородил мне путь.
Я отвернулся и только собирался убежать, как он схватил мою руку и зажал ее словно в тисках, пока более привычный белый робот не пришел и не проводил меня обратно в мое жилище. Другой робот стоял наготове, чтобы прислуживать мне за обедом. К еде я не прикоснулся, выпил все предложенное мне вино и наконец разрешил сопроводить себя к постели. Я лежал и, потеряв всякую надежду, оплакивал все, чего я лишился. Казалось, я больше уже никогда не смогу спать, как я вдруг услышал, что меня зовет Пеп.
Я решил, что это очередной сон.
— Данк, — донесся до меня будто откуда-то издалека его взволнованный крик, заглушаемый треском электричества. — Данк, теперь ты меня слышишь?
Хмель еще окончательно не прошел, и я попытался ответить.
— Данк! Ты в порядке, Данк?
Я уселся на кровати и попытался нащупать рукой электрический выключатель. Комната озарилась светом еще до того, как я нашел его, — от двери исходило какое-то свечение. Небольшое облачко молочно-белого тумана полыхало водоворотом разноцветных снежинок. Оно оплыло вокруг комнаты, будто выискивая, где остановиться, и наконец замерло у самого моего лица. Я протянул руку, чтобы потрогать облачко и выяснить, настоящее ли оно. Ладонь обожгло горячей искоркой.
— Нет! — резко одернул меня голос. — Роr favor! Больно. Не пытайся ко мне прикоснуться.
— Пеп? — В поисках друга я осмотрел пустой пол. Вгляделся в каждый угол комнаты, щурясь, стал рассматривать воздух вокруг облачка. — Это ты, Пеп?
— Verdad. Soy su compadre , Пеп Наварро.
— Пеп? — Голос действительно принадлежал Пепу, но от облачка я отшатнулся. — Я боялся, что… — Мне пришлось вздохнуть, чтобы я мог спокойно говорить. — Где ты пропадал?
— Повсюду и нигде. Я попробую объяснить так, чтобы ты понял.
Я сидел на краю кровати, дрожал и пытался рассмотреть в облаке какую-нибудь форму, может быть, узнать лицо Пепа. Облако было размером приблизительно с его голову, но все, что я обнаружил, — рой алмазных искорок. Они кружились с едва слышным шкворчанием.
— Но как? — прошептал я. — Что я должен понять?
— Это микроботы, — сказал Пеп. — Просто они научились перепрограммироваться.
Я подался вперед, прислушиваясь. Облачко отпрянуло.
— Cuidado! He так близко. Меня искажает атмосфера. Даже от твоего дыхания больно.
— А я уж было решил… — Я ничего не понимал в происходящем. — Я так боялся, что ты умер.
— Estoy vivo. — Голос говорил с едва заметным испанским акцентом Пепа, резковатым от электрического шума, и я начал улавливать в нем некую пунктуальность и четкость Сандора. — Жив, как никогда.
Внезапно облачко потускнело и бросилось в дальний угол комнаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Я сидел за столом и до боли в глазах всматривался в голографическую картину на стене, где целый рой чудовищ, которые никогда не рождались на Земле, купались в зарослях огромных темно-красных червей, вырастающих из гриба черного дыма, что выплевывала какая-то шахта на океаническом дне. Я так и сидел, пока робот не подергал меня за руку и не спросил, что он может для меня сделать. Мне показалось, будто я сквозь дрему слышу голос Пепа, который настойчиво зовет меня.
— Escuche , Данк. Слушай меня. Я попробую дотянуться до тебя, если получится.
Я протер глаза и стал вслушиваться, но вокруг было все так же тихо. От долгого пребывания в одной позе я с трудом встал на ноги и разрешил роботам препроводить себя обратно в постель.
* * *
На следующее утро я ел в одиночестве, уставившись на незанятое место Пепа и едва ли осознавая, что предлагали мне роботы. Теперь стремиться мне было не к чему, и ни на что лучшее я не надеялся, просто разрешил роботам сделать мне массаж и долго стоял под душем. Наконец, решив, что неплохо бы взять себя в руки и не терять здравомыслия, я отправился в земной сектор.
А вдруг Пеп там? Все равно искать мне больше негде, как бы я ни относился к царящему в Короне безмолвию, пустоте и необъяснимым смертям. Корона сама по себе была целым городом с главной улицей в виде огромного прохода с высоким сводом. Меня встретила непроглядная тьма, как только я зашел внутрь, но тут же вспыхнули значки-иероглифы, и потолок начал тускло светиться. Секция за секцией огни освещали мой путь среди зияющих дверных проемов и непроглядных перекрестков, пока я вновь не вышел на тот высокий балкон, который открывал вид на огромную бездонную залу в центре города.
Страх перед высотой сковал все мое тело — я не мог двинуться с места. Пока я ждал, когда все эти странные созвездия зальют светом свод купола, мне пришлось побороть в себе неожиданное и безумное побуждение спрыгнуть через перила. Неужели Пеп решил спастись именно так? Не могу его обвинить в таком желании, но лично я еще не был готов умирать.
Я задрожал от волны накатившей на меня паники и качнулся к перилам. Внезапно я ощутил такую слабость, что испугался, как бы ненароком не упасть. Крепко вцепился в перекладину и, обретя равновесие, оттолкнулся от нее. Неверным шагом я покинул балкон еще до того, как стало достаточно светло, чтобы различить, лежит ли далеко внизу тело.
Вернувшись в освещенный коридор, я прислонился к стене, тяжело дыша и подавляя подступающую тошноту. Наконец ко мне вернулись желание и воля продолжить поиски. У меня больше не оставалось надежды найти Пепа, или обнаружить его тело, или вообще хоть что-нибудь раскопать, и я слепо бродил по бесконечным лабиринтам коридоров, которые каждый раз зажигались, приветствуя меня, и снова гасли позади.
Внезапно освещение вокруг стало красным и таким тусклым, что я почти ничего не видел. Знаки здесь были бледнее и гораздо загадочнее. Я не узнавал предметов за стеклянными витринами. Ледяной воздух приобрел необычный горьковатый привкус, от которого разболелся желудок, а внезапный порыв ветра заставил меня содрогнуться.
Я вошел в сектор, жители которого происходили с какой-то холодной звезды. Я потерялся, вокруг все было незнакомым, я не мог сориентироваться, где нахожусь и в какую сторону теперь идти, и стоял, парализованный животным страхом. Меня совершенно не интересовало, кем были эти люди и как они погибли. Я просто хотел выбраться отсюда. Исчезло всякое ощущение пространства; я просто стоял там, дрожал, меня подташнивало, когда из красной тени бесшумно показался робот.
По форме и грации он напоминал наших белых гуманоидных роботов, но вместо искусственной кожи его покрывала яркая черная чешуя. Робот неподвижно застыл рядом и, вероятно, говорил со мной на каком-то электронном языке, которого я не слышал. Его невидящие глаза-линзы начали нервировать меня. Когда я попытался двинуться в сторону, он скользнул вперед и перегородил мне путь.
Я отвернулся и только собирался убежать, как он схватил мою руку и зажал ее словно в тисках, пока более привычный белый робот не пришел и не проводил меня обратно в мое жилище. Другой робот стоял наготове, чтобы прислуживать мне за обедом. К еде я не прикоснулся, выпил все предложенное мне вино и наконец разрешил сопроводить себя к постели. Я лежал и, потеряв всякую надежду, оплакивал все, чего я лишился. Казалось, я больше уже никогда не смогу спать, как я вдруг услышал, что меня зовет Пеп.
Я решил, что это очередной сон.
— Данк, — донесся до меня будто откуда-то издалека его взволнованный крик, заглушаемый треском электричества. — Данк, теперь ты меня слышишь?
Хмель еще окончательно не прошел, и я попытался ответить.
— Данк! Ты в порядке, Данк?
Я уселся на кровати и попытался нащупать рукой электрический выключатель. Комната озарилась светом еще до того, как я нашел его, — от двери исходило какое-то свечение. Небольшое облачко молочно-белого тумана полыхало водоворотом разноцветных снежинок. Оно оплыло вокруг комнаты, будто выискивая, где остановиться, и наконец замерло у самого моего лица. Я протянул руку, чтобы потрогать облачко и выяснить, настоящее ли оно. Ладонь обожгло горячей искоркой.
— Нет! — резко одернул меня голос. — Роr favor! Больно. Не пытайся ко мне прикоснуться.
— Пеп? — В поисках друга я осмотрел пустой пол. Вгляделся в каждый угол комнаты, щурясь, стал рассматривать воздух вокруг облачка. — Это ты, Пеп?
— Verdad. Soy su compadre , Пеп Наварро.
— Пеп? — Голос действительно принадлежал Пепу, но от облачка я отшатнулся. — Я боялся, что… — Мне пришлось вздохнуть, чтобы я мог спокойно говорить. — Где ты пропадал?
— Повсюду и нигде. Я попробую объяснить так, чтобы ты понял.
Я сидел на краю кровати, дрожал и пытался рассмотреть в облаке какую-нибудь форму, может быть, узнать лицо Пепа. Облако было размером приблизительно с его голову, но все, что я обнаружил, — рой алмазных искорок. Они кружились с едва слышным шкворчанием.
— Но как? — прошептал я. — Что я должен понять?
— Это микроботы, — сказал Пеп. — Просто они научились перепрограммироваться.
Я подался вперед, прислушиваясь. Облачко отпрянуло.
— Cuidado! He так близко. Меня искажает атмосфера. Даже от твоего дыхания больно.
— А я уж было решил… — Я ничего не понимал в происходящем. — Я так боялся, что ты умер.
— Estoy vivo. — Голос говорил с едва заметным испанским акцентом Пепа, резковатым от электрического шума, и я начал улавливать в нем некую пунктуальность и четкость Сандора. — Жив, как никогда.
Внезапно облачко потускнело и бросилось в дальний угол комнаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96