Мы затаили дыхание.
— Ну-с, молодой человек, — сказал Магистр. — Стреляйте!
Колька шмыгнул носом, жалко улыбнулся и стал целиться. Лидочка тихо ойкнула, увидев зазубренный наконечник боевой стрелы.
— Гм, — сказал Колька. — Неудобная штука…
— Быть может, вы предпочли бы арбалет? — издевательски улыбаясь, сказал Магистр.
— Да нет, что вы, что вы, я и из лука могу.
Колька принялся целиться в третий раз. Лидочка снова ойкнула и прикрыла рот рукой. Колька целился мучительно долго, и Магистр начал терять терпение.
— Ну-с, молодой человек?
— Да что я, убийца, что ли? — сказал Колька, опуская лук. Лидочка громко выдохнула.
— Мда… — сказал Магистр. — Придется самому. — С этими словами он раздвоился, второй Магистр взял у обалделого Кольки лук и стрелы, бесцеремонно отодвинул его, прицелился и выстрелил. Стрела коротко просвистела. Лидочка вскрикнула. Второй магистр исчез, а первый стоял, приколотый стрелой к классной доске и победно улыбался.
— Ну что, — сказал он ядовитым голосом. — Я же говорил, что это эффектный фокус! Он постоял еще минуту, наслаждаясь нашим удивлением, потом отошел от доски. Стрела свободно проходила сквозь его тело. Оставив стрелу торчать в доске, Магистр снова победно оглядел нас и обратился к Кольке:
— Вам, молодой человек, вовсе не стоило бояться стрелять. Это абсолютно безопасно. Более того, это абсолютно безопасно даже с огнестрельным оружием, правда, не так впечатляет.
— И после этого он утверждает, что магии не существует, — пробормотал Колька себе под нос. Но Магистр услышал. Он триумфально улыбнулся и сказал:
— Да-с, молодой человек. Я готов повторить это тысячу раз!
— Ну зачем же тысячу, — сказал Колька. — Одного раза будет вполне достаточно.
Магистр попыхтел, попыхтел, но потом решил, что на этот раз связываться с задирой-Колькой не стоит, и продолжил:
— Так вот, дети, я прав. Никакой магии в обычном понимании слова.
— А в необычном? — снова встрял Колька.
— И в необычном тоже. Невежественным людям обыкновенные законы физики кажутся магическими, — Магистр пожевал губами и заорал:
— Но вы-то не обычные люди! — Он успокоился и сказал нормальным голосом:
— Я просил вас подумать на досуге над первым постулатом. Кто-нибудь дал себе труд подумать? А? — Он оглядел нас сверкающим взором. — Что молчите? А вы, молодой человек? — он повернулся к Кольке.
— А я что? Я ничего, — сказал Колька, пожимая плечами. — Чуть что, сразу я.
— Ага! — обрадовался Магистр. — Значит, никто не пошевелил своими извилинами? Ну что ж, я попытаюсь растолковать вам первый постулат. Время — это четвертая координата пространства. То есть вдоль линии времени можно точно так же ходить, как вдоль линии ширины. Или длины.
Магистр сделал эффектную паузу, в которую тут же влез Колька:
— А вдоль высоты?
— И вдоль высоты, молодой человек, — миролюбиво согласился Магистр. Сегодня он был удивительно покладист. — Идите сюда, барышня, — неожиданно он поманил к себе Лидочку.
Лидочка испуганно встала и обреченно побрела к доске. Магистр наклонился к ней и с минуту что-то шептал ей на ухо. Лидочка кивнула и задорно посмотрела на нас.
— А сейчас мы продемонстрируем так называемый фокус с исчезновением. Исчезни! — приказал он Лидочке, и та исчезла.
Мы раскрыли рты, а Магистр сказал:
— Вы что же, думали, что я разжую вам все от начала до конца? Думайте! Шевелите мозгами! — Он скорчил свирепую физиономию и заорал:
— Если они у вас есть!
С этими словами он тоже исчез и тут же прозвенел звонок. Мы вышли во двор и увидели Лидочку, сидящую на скамейке. Она радостно улыбалась. Мы окружили ее и молча ждали.
— Что? — спросила Лидочка, и улыбка медленно растворилась у нее на лице. — Что?
— Рассказывай, — сурово сказал Колька.
— Да чего рассказывать? — засуетилась Лидочка. — Когда он сказал «Исчезни», вы вдруг застыли как каменные, а я просто вышла из класса, и все.
— И все? — так же сурово спросил Колька.
— И все, — Лидочка совсем растерялась.
— Да ладно тебе, — миролюбиво сказал Джонни. — Не обращай на Кольку внимания.
— Как это не обращай? — возмутился Колька. Он подхватил Лидочку под руку и увел ее. Урмас выдохнул дым и сказал:
— Ну что? Будем думать?
— Вот еще, — ответил Джонни. — Думай не думай…
— А сто рублей — не деньги, — закончил я. Мы улыбнулись друг другу и разошлись. Однако через минуту меня окликнул Джонни.
— Слышь, а ведь есть еще, по крайней мере, один постулат, — сказал он, заговорщически подмигивая. — Или еще несколько. Каково, а?
«Да уж, — подумал я. — Действительно, каково?» Нет, все-таки интересное это место — наша школа.
Профессиональный друг
Дюк заглянул мне через плечо и с неудовольствием сказал:
— Опять в чате сидишь.
— Сижу, — отозвался я, — а что?
— Да ничего. Зря проводишь время.
— Почему зря? Общаюсь с людьми.
— Меня тебе мало? — Дюк насупился и отвернулся.
— Да ты ревнуешь?! — ахнул я.
— Ревнуешь, ревнуешь, — проворчал Дюк. — Мо-орнам не свойственно чувство ревности.
— Как же не свойственно, когда ты ревнуешь? Причем напропалую! — Я повернулся к нему всем телом, с интересом всмотрелся в его лицо. Дюк насупился еще больше и сказал:
— А может быть, ты сдашь меня назад? Зачем я тебе? Чатиться будешь себе, и все дела.
— Ну Дючок, ну не ревнуй, ну пожалуйста, — я протянул руку, чтобы погладить его, но он увернулся. Он всегда уворачивался, даже когда был повернут ко мне затылком. Я подозревал, что он видит всей поверхностью тела, а глаза — это так, для людей, нарисованные. Говорят, еще никому из людей не удавалось ударить моорна, как некоторые ни старались — они всегда успевали увернуться. Более того, их никто не мог просто потрогать, поэтому и ходили дурацкие слухи о том, что температура тела у моорнов — многие сотни тысяч градусов.
— Да я не ревную, — вздохнул Дюк, подплывая поближе. — Ты вот лучше вспомни, какая сегодня дата.
— Дата? — я принялся старательно вспоминать. — Дата, дата… А какая сегодня дата?
— Два года назад ты взял меня к себе.
— Ба! — я хлопнул себя по лбу. — Действительно, двадцать девятое августа. Извини, друг, забыл.
— Забывчивы вы очень, молодой человек, — ворчливо сказал Дюк.
— Так у нас сегодня праздник? Давай выпьем водочки?
— Моорны не пьют, ты же знаешь, — укоризненно вздохнул Дюк.
— Зато люди пьют, — сказал я и пошел на кухню. В холодильнике стояла значительно початая бутылка водки. Я взял огурец, из шкафа достал две рюмки, вернулся в комнату, налил себе полную, а Дюку плеснул чуть-чуть. — Это так, чисто символически. Русские не пьют в одиночку. Ну, за годовщину!
— Алкоголик, — проворчал Дюк. — Лучше бы ты сегодня не пил. Точнее, сейчас не пил, выпил бы позже.
— Ммм… нет. Никакой я не алкоголик, и ты это прекрасно знаешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
— Ну-с, молодой человек, — сказал Магистр. — Стреляйте!
Колька шмыгнул носом, жалко улыбнулся и стал целиться. Лидочка тихо ойкнула, увидев зазубренный наконечник боевой стрелы.
— Гм, — сказал Колька. — Неудобная штука…
— Быть может, вы предпочли бы арбалет? — издевательски улыбаясь, сказал Магистр.
— Да нет, что вы, что вы, я и из лука могу.
Колька принялся целиться в третий раз. Лидочка снова ойкнула и прикрыла рот рукой. Колька целился мучительно долго, и Магистр начал терять терпение.
— Ну-с, молодой человек?
— Да что я, убийца, что ли? — сказал Колька, опуская лук. Лидочка громко выдохнула.
— Мда… — сказал Магистр. — Придется самому. — С этими словами он раздвоился, второй Магистр взял у обалделого Кольки лук и стрелы, бесцеремонно отодвинул его, прицелился и выстрелил. Стрела коротко просвистела. Лидочка вскрикнула. Второй магистр исчез, а первый стоял, приколотый стрелой к классной доске и победно улыбался.
— Ну что, — сказал он ядовитым голосом. — Я же говорил, что это эффектный фокус! Он постоял еще минуту, наслаждаясь нашим удивлением, потом отошел от доски. Стрела свободно проходила сквозь его тело. Оставив стрелу торчать в доске, Магистр снова победно оглядел нас и обратился к Кольке:
— Вам, молодой человек, вовсе не стоило бояться стрелять. Это абсолютно безопасно. Более того, это абсолютно безопасно даже с огнестрельным оружием, правда, не так впечатляет.
— И после этого он утверждает, что магии не существует, — пробормотал Колька себе под нос. Но Магистр услышал. Он триумфально улыбнулся и сказал:
— Да-с, молодой человек. Я готов повторить это тысячу раз!
— Ну зачем же тысячу, — сказал Колька. — Одного раза будет вполне достаточно.
Магистр попыхтел, попыхтел, но потом решил, что на этот раз связываться с задирой-Колькой не стоит, и продолжил:
— Так вот, дети, я прав. Никакой магии в обычном понимании слова.
— А в необычном? — снова встрял Колька.
— И в необычном тоже. Невежественным людям обыкновенные законы физики кажутся магическими, — Магистр пожевал губами и заорал:
— Но вы-то не обычные люди! — Он успокоился и сказал нормальным голосом:
— Я просил вас подумать на досуге над первым постулатом. Кто-нибудь дал себе труд подумать? А? — Он оглядел нас сверкающим взором. — Что молчите? А вы, молодой человек? — он повернулся к Кольке.
— А я что? Я ничего, — сказал Колька, пожимая плечами. — Чуть что, сразу я.
— Ага! — обрадовался Магистр. — Значит, никто не пошевелил своими извилинами? Ну что ж, я попытаюсь растолковать вам первый постулат. Время — это четвертая координата пространства. То есть вдоль линии времени можно точно так же ходить, как вдоль линии ширины. Или длины.
Магистр сделал эффектную паузу, в которую тут же влез Колька:
— А вдоль высоты?
— И вдоль высоты, молодой человек, — миролюбиво согласился Магистр. Сегодня он был удивительно покладист. — Идите сюда, барышня, — неожиданно он поманил к себе Лидочку.
Лидочка испуганно встала и обреченно побрела к доске. Магистр наклонился к ней и с минуту что-то шептал ей на ухо. Лидочка кивнула и задорно посмотрела на нас.
— А сейчас мы продемонстрируем так называемый фокус с исчезновением. Исчезни! — приказал он Лидочке, и та исчезла.
Мы раскрыли рты, а Магистр сказал:
— Вы что же, думали, что я разжую вам все от начала до конца? Думайте! Шевелите мозгами! — Он скорчил свирепую физиономию и заорал:
— Если они у вас есть!
С этими словами он тоже исчез и тут же прозвенел звонок. Мы вышли во двор и увидели Лидочку, сидящую на скамейке. Она радостно улыбалась. Мы окружили ее и молча ждали.
— Что? — спросила Лидочка, и улыбка медленно растворилась у нее на лице. — Что?
— Рассказывай, — сурово сказал Колька.
— Да чего рассказывать? — засуетилась Лидочка. — Когда он сказал «Исчезни», вы вдруг застыли как каменные, а я просто вышла из класса, и все.
— И все? — так же сурово спросил Колька.
— И все, — Лидочка совсем растерялась.
— Да ладно тебе, — миролюбиво сказал Джонни. — Не обращай на Кольку внимания.
— Как это не обращай? — возмутился Колька. Он подхватил Лидочку под руку и увел ее. Урмас выдохнул дым и сказал:
— Ну что? Будем думать?
— Вот еще, — ответил Джонни. — Думай не думай…
— А сто рублей — не деньги, — закончил я. Мы улыбнулись друг другу и разошлись. Однако через минуту меня окликнул Джонни.
— Слышь, а ведь есть еще, по крайней мере, один постулат, — сказал он, заговорщически подмигивая. — Или еще несколько. Каково, а?
«Да уж, — подумал я. — Действительно, каково?» Нет, все-таки интересное это место — наша школа.
Профессиональный друг
Дюк заглянул мне через плечо и с неудовольствием сказал:
— Опять в чате сидишь.
— Сижу, — отозвался я, — а что?
— Да ничего. Зря проводишь время.
— Почему зря? Общаюсь с людьми.
— Меня тебе мало? — Дюк насупился и отвернулся.
— Да ты ревнуешь?! — ахнул я.
— Ревнуешь, ревнуешь, — проворчал Дюк. — Мо-орнам не свойственно чувство ревности.
— Как же не свойственно, когда ты ревнуешь? Причем напропалую! — Я повернулся к нему всем телом, с интересом всмотрелся в его лицо. Дюк насупился еще больше и сказал:
— А может быть, ты сдашь меня назад? Зачем я тебе? Чатиться будешь себе, и все дела.
— Ну Дючок, ну не ревнуй, ну пожалуйста, — я протянул руку, чтобы погладить его, но он увернулся. Он всегда уворачивался, даже когда был повернут ко мне затылком. Я подозревал, что он видит всей поверхностью тела, а глаза — это так, для людей, нарисованные. Говорят, еще никому из людей не удавалось ударить моорна, как некоторые ни старались — они всегда успевали увернуться. Более того, их никто не мог просто потрогать, поэтому и ходили дурацкие слухи о том, что температура тела у моорнов — многие сотни тысяч градусов.
— Да я не ревную, — вздохнул Дюк, подплывая поближе. — Ты вот лучше вспомни, какая сегодня дата.
— Дата? — я принялся старательно вспоминать. — Дата, дата… А какая сегодня дата?
— Два года назад ты взял меня к себе.
— Ба! — я хлопнул себя по лбу. — Действительно, двадцать девятое августа. Извини, друг, забыл.
— Забывчивы вы очень, молодой человек, — ворчливо сказал Дюк.
— Так у нас сегодня праздник? Давай выпьем водочки?
— Моорны не пьют, ты же знаешь, — укоризненно вздохнул Дюк.
— Зато люди пьют, — сказал я и пошел на кухню. В холодильнике стояла значительно початая бутылка водки. Я взял огурец, из шкафа достал две рюмки, вернулся в комнату, налил себе полную, а Дюку плеснул чуть-чуть. — Это так, чисто символически. Русские не пьют в одиночку. Ну, за годовщину!
— Алкоголик, — проворчал Дюк. — Лучше бы ты сегодня не пил. Точнее, сейчас не пил, выпил бы позже.
— Ммм… нет. Никакой я не алкоголик, и ты это прекрасно знаешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60