Работа не гарантировалась. Те, кому не удалось преуспеть, превращались в мрачных, потом в отчаявшихся и, наконец, в хищных, которых так и называли — фералами. Когда кругом плавало столько блестящего, манящего кредита, отчаявшемуся иммигранту было чересчур легко покатиться по наклонной. Если ты не мог произвести что бы то ни было, ты крал это и продавал.
Именно так и произошло с пользующимися наибольшим спросом органами этого бедолаги. Кто-то всегда нуждался в настоящей почке, а кто-то другой — в переливании незагрязненной крови. Продаваемая на черном рынке кровь была легко перевозимым товаром. Не вызывала трудностей и транспортировка глаз и жизнеспособных яичек. Карденас знал это лучше многих других. Его несообразно голубые глаза достались ему от донора. Вполне законным путем, их забиохирили ему в глазницы после того, как сбунговали его собственные окуляры… Но это дело давнее, древняя история, чиповая пена. В данный момент ему требовалось идентифицировать мертвого парня.
Присутствие федералов и бригады экспертов на этой сырой глухой улице не собрало никакой толпы. В торговой зоне инурба Кецаль никто не прогуливался под дождем. Карденаса и его коллег это вполне устраивало. Они не любили зрителей. Безлюдье предоставляло им возможность делать свое дело без помех в виде богатого ассортимента чужих глупостей. И что еще лучше — сюда пока не нагрянули СМИ. Как хорошо знал старший полицейский инспектор, вит-репортеры с места событий не любили дождя. Он здорово портил им прическу и макияж.
Несмотря на недостающие части тела, в трупе не было ничего достопримечательного. Он был одним из многих регулярно находимых на улицах, неделю за неделей, месяц за месяцем, словно выброшенных с «американских горок» жизни по капризу какого-то лопнувшего ремня безопасности. Субъекты, лежащие растерзанными и разломанными, как этот неопознанный труп, у его ног, были скорее правилом, чем исключением. В буйных, бурных, бурлящих глубинах Полосы ничто не пропадало зазря. Об этом заботились уличные падальщики и пожиратели тины.
Эллен Ватубуа склонилась над трупом. Быстро просканировав тело и найдя что искала, она терпеливо копалась около оголенного левого предплечья. Там, среди порванных волокон мускулов и голубых капилляров, непосредственно под кожей находился миниатюрный фрагмент нерастворимого в кислотных средах пластика с впечатанной в него информацией. Она осторожно переместила наконечник экстрактора в свой спецспиннер и выпустила туда крошечную находку. Через несколько мгновений она уже читала вслух ее содержимое. Карденас и Хаяки подошли послушать.
Для коренастой судмедэкспертши среднего возраста голос у нее был на диво чувственным. Чуткий к подобным явлениям Лаззарио из отдела кадров не прекращал попыток перевести ее в диспетчерскую. Но Эллен нравилось работать в полевых условиях и заниматься анализом, да к тому же она предпочитала работать не с живыми, а с мертвыми.
— Джордж Андерсон. Тридцать два года, женат, проживает в Ольмеке, Вест-Миньеро-Плейс, четыре-восемь-два-два-три-шесть. — Она заколебалась, покуда спиннер продолжал работать. — Похоже, он чист, как зад младенца; за ним ничего не числится. Нет даже нарушений при поездках на работу и обратно. Группа крови… — Она подняла взгляд на вечно скорбного Карденаса. — Хотите, чтобы я чпокнула остальной пузырь, инспектор?
Карденас покачал головой.
— Это я прочту, когда доставят проверенный и исправленный рапорт. Есть что-нибудь особо интересное?
Экспертша совиными глазами глянула на показания спиннера.
— В архивах он числится «промоутером», но не говорится, промоутером чего, и не указано место работы. Только домашний адрес.
— Значит, он работает на дому. — Хаяки беспокойно переступил с ноги на ногу. Он уже уставал от дождя. — Тоже мне, оригинальный вывод.
Эллен улыбнулась возвышавшемуся и над ней, и над Карденасом блаженному великану.
— У тебя как, не возникает запор, когда ведешь наблюдение?
— Проведите глубокое сканирование. — Не обращая внимания на их пикировку, Карденас пристально смотрел на тело, выглядевшее жалким и скукоженным в отраженном свете от высившихся поблизости массивных строений.
Экспертша недоверчиво уставилась на него.
— Да зачем? — Она сделала жест считывающим извлеченный имплант спиннером. — Вся жизнь этого невезучего гражданина вот здесь, где ей и надлежит быть, доступная для беглого просмотра. В сухом месте, — с нажимом добавила она. А когда на это не последовало никаких комментариев, предложила: — По крайней мере, давайте подождем, пока не вернемся с этим в лабораторию.
Инспектор едва заметно мотнул головой.
— Глубокое сканирование. Сейчас же.
Судмедэкспертша обернулась и крикнула своему начальнику:
— Эй, Герго! Инспектор хочет просканировать. На месте, прямо сейчас, хотя у нас есть идент-таблетка этого муэрто.
Гергович глянул поверх мед-очков.
— Интуит у нас он, а не я. Просканируй, Эллен.
Не скрывая своего недовольства, женщина сунула спиннер в чехол у себя на поясе и вынула из второй кобуры другой прибор. Включив его, она пробормотала себе под нос:
— А я думала у вас, чудил, не получается интуитить мертвецов. Не сочтите за неуважение, инспектор .
Тон Карденаса ничуть не изменился.
— Все так. Я не чувствую и не подозреваю ничего необычного. Просто хочу уйти отсюда, точно зная, что мы ничего не проглядели.
— Да, да; си, си, сеньор. — Сделав глубокий вдох, экспертша вернулась к работе. Карденас отвел взгляд. Извлечение подробной ДНК тела и последующий пропуск ее через Архивы займет несколько минут.
Хаяки крутился рядом; похожий отчасти на дворнягу, отчасти на грузовик, а в целом — на человека при деле. Но мокрого.
— А зачем сканировать-то, Анхель? Есть какая-то причина?
И в самом деле, зачем? Что заставляло его беспокоиться о мертвых не меньше, чем о живых? Желание добиться справедливости? Или тут всего лишь проявлялась профессиональная гордость? Он показал на труп и сказал, не оборачиваясь, не желая отвлекать от работы раздраженную экспертшу:
— Хорошие волосы — дорогой трансплантат. Нежная кожа. Два регенерированных премоляра, а может, и больше. Сплошь хорошая работа. — И подняв руку, сделал жест в сторону окружения. — А это местечко никак не назовешь хорошим. Они не сочетаются. — Он оглянулся на помощника. — Зачем потрошить парня, не взяв то, что лежит снаружи?
Хаяки подумал.
— Одна почка стоит дороже, чем целый грузовик одежды.
— Да я не об этом. — Карденас прищурился, вглядываясь в отягощенный дождем мрак. — Я имею в виду: что, спрашивается, гражданин из такого приличного, чинного района, как Ольмек, явный чистяк, делал в таком грязном урбе, как Кецаль, в такую скверную ночь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Именно так и произошло с пользующимися наибольшим спросом органами этого бедолаги. Кто-то всегда нуждался в настоящей почке, а кто-то другой — в переливании незагрязненной крови. Продаваемая на черном рынке кровь была легко перевозимым товаром. Не вызывала трудностей и транспортировка глаз и жизнеспособных яичек. Карденас знал это лучше многих других. Его несообразно голубые глаза достались ему от донора. Вполне законным путем, их забиохирили ему в глазницы после того, как сбунговали его собственные окуляры… Но это дело давнее, древняя история, чиповая пена. В данный момент ему требовалось идентифицировать мертвого парня.
Присутствие федералов и бригады экспертов на этой сырой глухой улице не собрало никакой толпы. В торговой зоне инурба Кецаль никто не прогуливался под дождем. Карденаса и его коллег это вполне устраивало. Они не любили зрителей. Безлюдье предоставляло им возможность делать свое дело без помех в виде богатого ассортимента чужих глупостей. И что еще лучше — сюда пока не нагрянули СМИ. Как хорошо знал старший полицейский инспектор, вит-репортеры с места событий не любили дождя. Он здорово портил им прическу и макияж.
Несмотря на недостающие части тела, в трупе не было ничего достопримечательного. Он был одним из многих регулярно находимых на улицах, неделю за неделей, месяц за месяцем, словно выброшенных с «американских горок» жизни по капризу какого-то лопнувшего ремня безопасности. Субъекты, лежащие растерзанными и разломанными, как этот неопознанный труп, у его ног, были скорее правилом, чем исключением. В буйных, бурных, бурлящих глубинах Полосы ничто не пропадало зазря. Об этом заботились уличные падальщики и пожиратели тины.
Эллен Ватубуа склонилась над трупом. Быстро просканировав тело и найдя что искала, она терпеливо копалась около оголенного левого предплечья. Там, среди порванных волокон мускулов и голубых капилляров, непосредственно под кожей находился миниатюрный фрагмент нерастворимого в кислотных средах пластика с впечатанной в него информацией. Она осторожно переместила наконечник экстрактора в свой спецспиннер и выпустила туда крошечную находку. Через несколько мгновений она уже читала вслух ее содержимое. Карденас и Хаяки подошли послушать.
Для коренастой судмедэкспертши среднего возраста голос у нее был на диво чувственным. Чуткий к подобным явлениям Лаззарио из отдела кадров не прекращал попыток перевести ее в диспетчерскую. Но Эллен нравилось работать в полевых условиях и заниматься анализом, да к тому же она предпочитала работать не с живыми, а с мертвыми.
— Джордж Андерсон. Тридцать два года, женат, проживает в Ольмеке, Вест-Миньеро-Плейс, четыре-восемь-два-два-три-шесть. — Она заколебалась, покуда спиннер продолжал работать. — Похоже, он чист, как зад младенца; за ним ничего не числится. Нет даже нарушений при поездках на работу и обратно. Группа крови… — Она подняла взгляд на вечно скорбного Карденаса. — Хотите, чтобы я чпокнула остальной пузырь, инспектор?
Карденас покачал головой.
— Это я прочту, когда доставят проверенный и исправленный рапорт. Есть что-нибудь особо интересное?
Экспертша совиными глазами глянула на показания спиннера.
— В архивах он числится «промоутером», но не говорится, промоутером чего, и не указано место работы. Только домашний адрес.
— Значит, он работает на дому. — Хаяки беспокойно переступил с ноги на ногу. Он уже уставал от дождя. — Тоже мне, оригинальный вывод.
Эллен улыбнулась возвышавшемуся и над ней, и над Карденасом блаженному великану.
— У тебя как, не возникает запор, когда ведешь наблюдение?
— Проведите глубокое сканирование. — Не обращая внимания на их пикировку, Карденас пристально смотрел на тело, выглядевшее жалким и скукоженным в отраженном свете от высившихся поблизости массивных строений.
Экспертша недоверчиво уставилась на него.
— Да зачем? — Она сделала жест считывающим извлеченный имплант спиннером. — Вся жизнь этого невезучего гражданина вот здесь, где ей и надлежит быть, доступная для беглого просмотра. В сухом месте, — с нажимом добавила она. А когда на это не последовало никаких комментариев, предложила: — По крайней мере, давайте подождем, пока не вернемся с этим в лабораторию.
Инспектор едва заметно мотнул головой.
— Глубокое сканирование. Сейчас же.
Судмедэкспертша обернулась и крикнула своему начальнику:
— Эй, Герго! Инспектор хочет просканировать. На месте, прямо сейчас, хотя у нас есть идент-таблетка этого муэрто.
Гергович глянул поверх мед-очков.
— Интуит у нас он, а не я. Просканируй, Эллен.
Не скрывая своего недовольства, женщина сунула спиннер в чехол у себя на поясе и вынула из второй кобуры другой прибор. Включив его, она пробормотала себе под нос:
— А я думала у вас, чудил, не получается интуитить мертвецов. Не сочтите за неуважение, инспектор .
Тон Карденаса ничуть не изменился.
— Все так. Я не чувствую и не подозреваю ничего необычного. Просто хочу уйти отсюда, точно зная, что мы ничего не проглядели.
— Да, да; си, си, сеньор. — Сделав глубокий вдох, экспертша вернулась к работе. Карденас отвел взгляд. Извлечение подробной ДНК тела и последующий пропуск ее через Архивы займет несколько минут.
Хаяки крутился рядом; похожий отчасти на дворнягу, отчасти на грузовик, а в целом — на человека при деле. Но мокрого.
— А зачем сканировать-то, Анхель? Есть какая-то причина?
И в самом деле, зачем? Что заставляло его беспокоиться о мертвых не меньше, чем о живых? Желание добиться справедливости? Или тут всего лишь проявлялась профессиональная гордость? Он показал на труп и сказал, не оборачиваясь, не желая отвлекать от работы раздраженную экспертшу:
— Хорошие волосы — дорогой трансплантат. Нежная кожа. Два регенерированных премоляра, а может, и больше. Сплошь хорошая работа. — И подняв руку, сделал жест в сторону окружения. — А это местечко никак не назовешь хорошим. Они не сочетаются. — Он оглянулся на помощника. — Зачем потрошить парня, не взяв то, что лежит снаружи?
Хаяки подумал.
— Одна почка стоит дороже, чем целый грузовик одежды.
— Да я не об этом. — Карденас прищурился, вглядываясь в отягощенный дождем мрак. — Я имею в виду: что, спрашивается, гражданин из такого приличного, чинного района, как Ольмек, явный чистяк, делал в таком грязном урбе, как Кецаль, в такую скверную ночь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82