— Полагаю, нормально. — В голос снова вкрался намек на озорство, который у него уже ассоциировался с ней. — Но вы ведь и так это знаете, верно? И просто завязываете вежливый разговор.
— Когда я был в твоем возрасте, другие ребята, бывало, говорили мне, что я чересчур умен, — усмехнулся он. Она пристально посмотрела на него. — И поэтому я знаю, что такое чувствовать себя отличающимся от всех остальных. От всех своих друзей. Значит, ни с кем не поболтаешь. — Он слегка наклонился к ней. — У меня есть для тебя кое-какие новости. Твой отец, Мок, умер.
Выражение ее лица не изменилось. Но он заметил легкое напряжение мускулов на шее и предплечьях, засек участившееся дыхание. Она этого не проявляла — по крайней мере, для всех других — но таки реагировала.
— Его сбил автобус, когда он переходил через улицу.
Она кивнула в знак того, что услышала, почти без всяких эмоций.
— Рада слышать. — А затем, несколько удивив его, равно как и бдительно следящую Форхорсес, девочка язвительно фыркнула. — Я как-то раз слыхала, как он говорил о смерти. Он сказал, что федералам его никогда не схватить. Что, если он не умрет от старости, то сгинет в огненной буре. Его сбил автобус? — Карденас кивнул. — Просто великолепно! Совершенно заурядная гибель. Именно это он и заслужил — умереть, как все прочие, незамеченным, без показа его подлой, мерзкой, леперовой рожи во весь вит. Я рада, что это случилось именно так! — Когда гнев девочки поутих, возобладал ее исключительный интеллект. Карденас терпеливо ждал, зная, что это произойдет.
— Но, — начала она заново, слегка запинаясь, — если папа умер не один месяц назад, то кто же тогда приказал убить маму всего несколько недель назад? — Опустив взгляд, она глубоко задумалась. — Мистер Бруммель не мог этого сделать, так как он тоже уже умер. Мистер Вандерберг не любит насилия, а миз Берил не знает, как оттранслировать нужные инструкции. — Ее замешательство и озадаченность были видны невооруженным глазом, когда она снова посмотрела на Карденаса. — Вы знаете, кто это приказал?
Он мрачно кивнул.
— Эти приказы исходят из того же источника, который по-прежнему пытается похитить или убить тебя. От ящика компании твоего отца, той, чья штаб-квартира в юго-восточном Техасе.
Ее рот открылся в удивлении.
— Это та глупая молли на Падре! Папа заграммировал ее так, чтобы она управляла всем, когда сам лично не контролировал операции. Но я ничего не знаю о той грамме, про которую вы говорите. Должно быть, он ввел ее в ящик после того, как мы с мамой сбежали вместе с мистером Бруммелем.
Форхорсес не могла больше этого выдержать. Разговор между ее подопечной и федералом уходил все дальше и дальше за пределы разумения Минервы.
— Не понимаю. Кто пытается похитить или убить Катлу?
— Программа. — Карденас посмотрел в ее сторону. — Внедренная ее отцом. Он был, по всем сведениям, неумолимым, беспощадным сукиным сыном. — Он кивнул в сторону девочки. — Содержащая эту грамму молли поддерживает контакт со всеми элементами противозаконной империи ее отца. Она распространяла директивы подчиненным, приказывая убить Уэйна Бруммеля, который жил с матерью Катлы и был ее партнером в весьма крупномасштабном присвоении фондов. Затем по ее приказу недавно была убита ее мать. А теперь она пытается захватить или убить Катлу потому что она является теханткой, хранящей в памяти многие, если не все, деловые операции своего отца. — Снова повернувшись к девочке, он посмотрел на нее со вспыхнувшим вновь сочувствием. — Она ходячая моллисфера.
Тон Форхорсес показывал, что она все еще не совсем понимала происходящее.
— Но если отец умер, то почему эта чудовищная грамма по-прежнему интересуется ей?
— Потому что она не была формально отменена, — кратко объяснил он. — И до тех пор, пока это не сделано, она будет и дальше спускать директивы тем элементам империи отца Катлы, которые по-прежнему откликаются на команды центра. А те приложат все силы для выполнения этих команд, так как считают их исходящими от ее отца или от его заместителя — кем бы он ни был. В конечном итоге, даже до низших рядов дойдет распоряжение оставлять без внимания любые директивы, исходящие всего лишь от молли. Вся проблема лишь в том, что мы не можем ждать, когда же это произойдет, когда природа возьмет свое. Потому что к тому времени для Катлы может оказаться уже слишком поздно.
Форхорсес двинулась в его сторону, просительно разведя руки.
— Ну так экспиайте тогда эту проклятую молли, которая составляет такие приказы! Вырубите, отключите ее — взорвите ее!
— Нельзя. То есть, можно, конечно, но если мы уничтожим ту молли, нет никакой гарантии, что встроенные резервные копии не раскидаются по всему ящику. А не зная, где находятся все желпровода, мы не можем быть уверены в полном отключении граммы. И не можем позволить ей распространиться по вспомогательным хабам, местонахождение которых неизвестно, потому что тогда нам вообще никогда не распылить эту грамму. Она словно змея. Ей можно отрубить голову, но тело будет извиваться еще много часов.
Несчастное выражение лица Минервы показывало, что она поняла.
— Значит, никто не может приказать этой грамме самоликвидироваться?
— Я был там. Разговаривал с ней. Она настаивает, что ликвидация граммы может быть достигнута только вводом «командной парадигмы, оттранслированной Клеатором Моккеркином» — отцом Катлы.
— Но ведь… ее отец умер, — воскликнула Форхорсес. Инспектор кивнул. — Значит, не осталось никого, способного закрыть эту грамму.
— Возможно, кое-кто и остался. — Карденас снова повернулся лицом к Катле Моккеркин. Также как и Минерва Форхорсес.
И упал духом, когда она ответила на его незаданный вопрос.
— Я не могу этого сделать.
— Почему же? — Он всем сердцем сочувствовал ей; этой бедной, забитой, блестящей девочке, у которой не было никакого настоящего детства. Она заслуживала лучшего. Все дети ее возраста заслуживали лучшего.
— Потому что я не знаю этой парадигмы. Как и приказ убить, мой леперо отец, должно быть, оттранслировал и ввел ее после того, как мы с мамой убежали с мистером Бруммелем.
У них не осталось никакого выбора. Придется ему отдать приказ вывести из строя молли, которая по-прежнему вращалась в недрах той подводной цитадели в Техасе. Если им повезет, грамма не распространится по всему уцелевшему ящику Мока. А если не повезет…
Она робко обратилась к нему жестом, прервав его печальные думы.
— Что такое, Катла? — спросил он как можно мягче.
— Я не могу ввести парадигму, потому что не знаю ее. Но, думаю, я смогу сделать нечто другое.
— Что именно, Катла? — Позабыв, что ей полагалось во время визита Карденаса держаться на заднем плане, Форхорсес поднялась со своего места и встала рядом с федералом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82