— Что с тобой. Гинь? — встревоженно воскликнули Эдисон и Синдикат. — Разве ты пострадал?
— Нет, олухи царя небесного! Я не пострадал! Я ору именно потому, что я не пострадал! О, вы видите величайший триумф Гран-Гиньоля! Неужели еще не врубились? Спросите себя: как вышло так, что профессор Угадай не заметил, что он имеет дело с дымящей азотной кислотой? Почему он даже не закашлялся? Почему его легкие не сожжены — после столь длительного пребывания в помещении, полном паров азотной кислоты?! Почему он не убежал вместе с Фе и всеми остальными? Подумайте обо всем этом, пока я буду танцевать от радости!
После долгой озадаченной паузы Синдикат ахнул.
— Я никогда не верил в правильность твоего метода, Гинь. Прости меня. Шансы на успех были миллион к одному, так что, надеюсь, ты извинишь мое недоверие.
— Прощаю тебя, Фома Неверующий, — и всех вас прощаю. Итак, у нас новый Молекулярный человек! Причем замечательно умный и хороший Молекулярный человек. Ты-то сам все понял, Ункас?
— Ни слова не понимаю из того, что ты говоришь, — сказал Секвойя.
— А ты поглубже вдохни отравленный кислотой воздух. Или сделай добрый глоток азотной кислоты. Можешь сделать на радостях что тебе вздумается — ибо отныне ничто, буквально ничто из того, что ты пьешь, ешь или вдыхаешь не способно убить тебя. Добро пожаловать в нашу Команду.
После того, как мы вышли из зала и попали в толпу возмущенных и напуганных акционеров. Угадай пропал, но на этот раз я-призрак последовал за ним по пятам, когда он бочком-бочком двинул прочь и юркнул в ближайший боковой коридор. Я бежал за ним — сквозь людей и стены и вопил благим матом:
— ВОЖДЬ, ЭТО Я, ГИЛЬ! ПОСЛУШАЙ! НЕ ДУРИ! ПОГОДИ! Я ХОЧУ СКАЗАТЬ, ЧТО ТЕБЯ ПОДЖИДАЕТ ОГРОМНАЯ ОПАСНОСТЬ! ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ?
Но он меня не слышал. Не видел. Не осязал. Он удирал с тем невозмутимым видом, с которым опытный карточный мошенник достает из рукава запасную четверку тузов. Никогда в жизни мне не было так досадно, так тошно…
Когда Герб вернул меня из этого призрачного состояния, я вздохнул с огромным облегчением. Увидев, с каким кислым выражением лица я вернулся из путешествия во времени. Герб пожал плечами:
— Я же говорил: пустое дело.
После этого мы с Натомой стали ждать оказии на Сатурн-VI, более известный под названием Титан. Мы собирались на этот спутник Титана полузайцами — без билетов, просто позолотив ручку пилотам. Мнимой целью поездки были поиски безупречных горючих материалов. На Титане атмосфера состоит из метана, который становится взрывчатым ядовитейшим газом в сочетании со фтором. Метан широко известен как болотный газ, который образуется при разложении органических веществ.
Люди, которые путешествуют мало, воображают, что все спутники планет одинаковы: каменистая вулканическая поверхность, заваленная толстым слоем пыли. На поверхности Титана масса оледенелого органического вещества, о природе которого ученые спорят до сих пор. Было ли Солнце когда-то намного жарче, так что его лучи согревали поверхность Титана до температур, приемлемых для существования органической жизни? Или же Титан — размерами превосходящий Луну — когда-то был самостоятельной планетой и вращался по орбите с намного меньшим радиусом, а потом был оттянут от Солнца Юпитером и брошен в вечные объятия Сатурна? Или же органическую жизнь на Титан привнесли инопланетяне, некогда посетившие Солнечную систему, а потом, проникшись к ней отвращением, улетели прочь?
Натома полетела вместе со мной — не в качестве помощницы для перевозки Ху-Ху-Хуха, а как товарищ по путешествию. До Сатурна лететь не неделю, а побольше месяца, так что я бы сдох от тоски. В пути мы не слишком скучали, но тем не менее опустились до того, что следили за сериями ситуационной комедии «Приключения во льдах». Буффи узнает, что его дочь Руффи согласилась провести ночь на айсберге с Жуффи. Тут-то все и закручивается. Хитрый Жуффи умолчал о том, что имеет в виду арктическую ночь, которая длится не меньше трех месяцев. Все осложняется появлением на айсберге Суффи, сестры-близняшки Руффи. Сестричка поссорилась со своим женихом Цуффи из-за того, что тот не взял ее скатываться с горки вместе с пингвинами, и с досады решила отдаться Жуффи. Обхохочешься.
Я предупредил Натому, что на Титане ведется добыча органического сырья (слой органических веществ вырубают и увозят в виде кубов мерзлой почвы), но она не поняла, что я имел в виду до тех пор, пока мы не оказались на борту грузового корабля в каюте для двоих. Других пассажиров на нашей палубе не имелось — это входило в условия сделки. Мы видели только офицеров из экипажа. Зато комфорт был минимальный — главное, трюм нестерпимо вонял компостом, который по пути на Землю частично оттаивал. И неистребимый запах распространялся по всему кораблю. Пахло свежераскрытой могилой.
Я заблаговременно подготовился к тяготам многомесячного пути: огромный запас деликатесов, чистое постельное белье и т.д. Сатурнианский грузовой корабль — это вам не роскошный лайнер на Марс. Капитан имеется, однако никаких тебе трапез в капитанской кают-компании, никаких стюардов и ужинов во фраках. Тут всякий кормится сам — команда сидит на консервах. Кое-кто забивает голод и скуку с помощью виски. На самом Титане опять-таки запасы лишь консервированной пищи, которая выдастся по минимуму, так что, кроме рабочих, туда вовек никого не заманить.
Мы с Натомой не вылезали из своей каютки. Болтали без умолку. Нам было что друг другу рассказать. Натома вместе со мной оплакивала гибель Поулоса и старалась утешить меня. По ее просьбе я рассказал ей все, что знал о клонировании ДНК. Впрочем, я знал немного, да и сама методика только начала развиваться. Потом она стала допытываться о причинах моих депрессий и что такое канцелепра. Пришлось ей рассказать и об этой дряни.
— Никогда больше не смей рисковать собой, — заявила Натома твердым тоном по окончании моего рассказа. — Н ик ог да !
— Даже ради тебя?
— Прежде всего — н ик ог да не рискуй ради меня. Я уверена, что из-за последних событий ты не заболеешь. Чую инстинктом. У меня ведь есть шестое чувство, как у всех женщин в роду Угадаев. Но если ты вздумаешь опять рисковать, я поджарю тебя на медленном огне. Уж тогда ты у меня заимеешь самую ядреную канцелепру.
— Да, мэм, — покорно сказал я. — Слушаюсь, мэм. Только учтите, мэм, что тогдашний взрыв челнока — отнюдь не моих рук дело.
Тут она произнесла одно словечко из черокского языка, которое привело бы ее благовоспитанного братца в шок.
Натома много читала, чтобы лучше говорить на двадцатке.
— Титан — самый крупный спутник Сатурна, — докладывала она мне то, что выудила из книг. — Он находится на расстоянии семисот пятидесяти девяти тысяч миль от Сатурна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72