Они были по-прежнему слепыми, но двигались с завидной уверенностью. Не иначе как новый симбиоз с компьютером!
— Это твоя сестра? Твоя жена?
Ребята, похоже, всезнайки.
— Да.
— Пусть она не боится. Скажи ей, кто мы такие.
— Она ведь тоже нам будет доверять, да?
— Вы спасли моего брата, — сказала Натома.
— А он спас нас.
— Поэтому я должна… нет, я уже доверяю вам.
— Она замечательная женщина, Курзон, и такая храбрая. Теперь мы знаем, что наш внешний вид шокирует людей. Вам надо уходить отсюда — всем троим. На заднем дворе мы устроим погребальный костер, и не хочется, чтобы вы его видели.
— Раджу сожжете?
— Да. Его останки не для компоста. Его надо сжечь.
— Но почему здесь?
— Мы здесь поселимся. Мы во всем наследники Секвойи — и его дом наследуем. Надеюсь, сестра профессора не станет возражать?
— Будьте хозяевами, я не против, — сказала Натома.
— Тогда просим вас покинуть этот дом. У нас тут много дел. И главное
— управлять Экстро. Для этого нам нужно уединение.
— Уединение? Разве вы будете работать не в комплексе, где находится Экстро?
— Нет необходимости. Мы способны на расстоянии передавать сигналы сверхкомпьютеру и командовать им. Мы запрограммировали его так, что он реагирует на наши электромагнитные поля.
— Ну и ну! Вы будете прямо как Господь Бог собственной персоной.
— Нет. Господь — не мужчина, и не женщина.
— А кто же такой Господь?
— Господь — это Друг.
Было непросто усадить нашего взрослого ребенка в прыголет, а потом в челнок до Эри. Но мы с Натомой в итоге справились. Стражники у ворот резервации встретили нас радостно, довезли до викиапа, помогли внести Секвойю в дом и уложить на постель. Он немедленно обмочился. Мамочка засуетилась вокруг него — меняла белье и простыни и горестно причитала на черокском языке. Прибежали братишки и обалдело глазели на Секвойю. Мамочка им что-то приказала резким голосом, они пулей вылетели из викиапа и через десять минут вернулись с папочкой. Он вопросительно уставился на нас.
— Тебе объяснять, — сказал я Натоме. — Сообщи им только то, что им будет по силам понять. Не надо рассказывать о Молекулярных людях. У родителей и так ум за разум зайдет от твоих объяснений.
Я вышел из викиапа и сел у стены, где мы с Секвойей когда-то провели не один час. Я привалился спиной к мрамору и грелся на солнышке. Часа через два из дома вышла Натома, поискала меня глазами, потом подошла и села рядом. Она выглядела очень расстроенной. Я помалкивал.
Наконец, после долгого молчания, она сказала:
— Я все объяснила.
— Я знал, что ты справишься. Что именно ты им рассказала?
— Что мой брат и ты — вы занимались научным исследованием, работали с компьютером, и произошел несчастный случай.
— Правильно. А как они это восприняли?
— Плохо.
— Их не следует винить. Прекрасный талантливый сын — и вдруг такое! Надеюсь, они проживут достаточное количество лет и увидят, как Секвойя опять станет взрослым и нормальным.
— Отец говорит — ничего бы не случилось, не встреть Секвойя тебя.
— Откуда я мог знать, что все так повернется? Поверь мне, я и помыслить не мог, что все так повернется!
— Отец говорит, что ты отобрал у него сына.
Я горестно вздохнул.
— Отец говорит, что теперь ты должен заместить его сына.
— Что?!
— Ты должен стать его сыном.
— Каким образом?
— Остаться здесь.
— В резервации?
— Ну да. Здесь. В Эри. И не покидать ее.
— Боже мой!
— А Секвойя будет твоим сыном. Ты должен воспитать его и сделать таким, каким он был прежде.
— Но это же отнимет у меня годы жизни!
— Да.
— Это огромнейшая жертва!
— Верно. А разве я не жертвую?
— Ты-то чем жертвуешь?
— Мне опять придется стать покорной скво.
— Я никогда не стану твоим диктатором. Никогда.
— Но для людей в резервации мы обязаны играть эту комедию.
— Любимая, Секвойя в надежнейших руках. А мы с тобой теперь вольны ехать, куда нам вздумается, — хоть в Бразилию, хоть на Цереру, хоть в Мексику или в Африку. Вся Солнечная система открыта нам — и мы с тобой еще мало что видели. Согласна?
— Нет, Эдуард. Я останусь и буду помогать воспитывать Секвойю. А ты можешь уезжать.
— Куда же я от тебя? Я тебя не брошу.
— Значит, ты останешься и сделаешь то, что предлагает отец?
— Да, черт возьми. Провались оно все, я остаюсь. И ты знала, что я останусь, — куда мне деваться! Так что твои кошачьи вокруг да около были не нужны…
Натома потупилась, потом ласково сказала:
— Есть сотня причин любить тебя. Но главнейшая — потому, что ты меня никогда не разочаровываешь. Никогда.
— Никогда, — эхом отозвался я.
— А теперь я признаюсь тебе в том, что я обещала хранить втайне от тебя. Пусть это будет твоей наградой.
— Мне не нужна награда за то, что я поступил так, как велит мне сердце.
— Я знала, что ты не найдешь тела Фе на кладбище.
— И ты оказалась права.
— Я знала, что его унесли оттуда.
Смысл ее слов дошел до меня не сразу. Потом я ошарашенно произнес:
— Не понимаю, что ты хочешь сказать.
— После того, как она погибла и ты обезумел от горя, тобой занялся Хрис — пытался утешить тебя.
— Это я помню.
— А мы с Борджиа пошли на компостное кладбище. Я хотела, чтобы Фе погребли по-человечески — предали ее тело земле. Но Борджиа уперлась и стала говорить о регенерации.
— Что? Клонирование ДНК?
— Ну да. Она сказала, что время еще не потеряно и забрала тело в свою лабораторию. Мы заплатили за это чудовищную взятку.
— Ты никогда ни словом не обмелилась…
— Борджиа сказала, что ей повезло с Борисом. Но она не уверена, что повезет во второй раз. Так что лучше не трепать тебе нервы. Я не совсем понимала, о чем она, — в то время, ведь я тогда еще очень плохо говорила на двадцатке. Я просто доверилась Борджиа.
Мое сердце быстро-быстро заколотилось.
— Ну и что?
— Борджиа сказала, что сообщит, когда дело пойдет на лад и можно будет без опасения ввести тебя в курс дела.
— Ну и?..
— От нее пока нет вестей.
— Что ж, по крайней мере надежда остается! Господи, я не знаю, как тебя благодарить. А я-то делал глупые намеки насчет ревности…
— Прощаю тебя, как ты прощаешь меня.
— Ладно, никаких сделок. Просто мы любим и понимаем друг друга. И пусть так будет всегда. Вечно.
— Вечно это не продлится, — торжественно сказала Натома. — Я, разумеется, постарею и умру. А ты будешь жить. От этого больно… Возможно, и Фе страдала от этого… Но я верю, что ты будешь со мной до моего конца. Да и кто сможет заботиться о тебе лучше меня!
— Не надо много думать об этом.
— А может, ты захочешь сбежать от меня.
— А может, и нет.
— Тогда я стану думать, что я твоя мать.
— Или старуха, на которой я женился ради денег.
Она хихикнула.
— А почему ты не завел роман с одной из бессмертных?
— Наверно, потому, что предпочитаю смертных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
— Это твоя сестра? Твоя жена?
Ребята, похоже, всезнайки.
— Да.
— Пусть она не боится. Скажи ей, кто мы такие.
— Она ведь тоже нам будет доверять, да?
— Вы спасли моего брата, — сказала Натома.
— А он спас нас.
— Поэтому я должна… нет, я уже доверяю вам.
— Она замечательная женщина, Курзон, и такая храбрая. Теперь мы знаем, что наш внешний вид шокирует людей. Вам надо уходить отсюда — всем троим. На заднем дворе мы устроим погребальный костер, и не хочется, чтобы вы его видели.
— Раджу сожжете?
— Да. Его останки не для компоста. Его надо сжечь.
— Но почему здесь?
— Мы здесь поселимся. Мы во всем наследники Секвойи — и его дом наследуем. Надеюсь, сестра профессора не станет возражать?
— Будьте хозяевами, я не против, — сказала Натома.
— Тогда просим вас покинуть этот дом. У нас тут много дел. И главное
— управлять Экстро. Для этого нам нужно уединение.
— Уединение? Разве вы будете работать не в комплексе, где находится Экстро?
— Нет необходимости. Мы способны на расстоянии передавать сигналы сверхкомпьютеру и командовать им. Мы запрограммировали его так, что он реагирует на наши электромагнитные поля.
— Ну и ну! Вы будете прямо как Господь Бог собственной персоной.
— Нет. Господь — не мужчина, и не женщина.
— А кто же такой Господь?
— Господь — это Друг.
Было непросто усадить нашего взрослого ребенка в прыголет, а потом в челнок до Эри. Но мы с Натомой в итоге справились. Стражники у ворот резервации встретили нас радостно, довезли до викиапа, помогли внести Секвойю в дом и уложить на постель. Он немедленно обмочился. Мамочка засуетилась вокруг него — меняла белье и простыни и горестно причитала на черокском языке. Прибежали братишки и обалдело глазели на Секвойю. Мамочка им что-то приказала резким голосом, они пулей вылетели из викиапа и через десять минут вернулись с папочкой. Он вопросительно уставился на нас.
— Тебе объяснять, — сказал я Натоме. — Сообщи им только то, что им будет по силам понять. Не надо рассказывать о Молекулярных людях. У родителей и так ум за разум зайдет от твоих объяснений.
Я вышел из викиапа и сел у стены, где мы с Секвойей когда-то провели не один час. Я привалился спиной к мрамору и грелся на солнышке. Часа через два из дома вышла Натома, поискала меня глазами, потом подошла и села рядом. Она выглядела очень расстроенной. Я помалкивал.
Наконец, после долгого молчания, она сказала:
— Я все объяснила.
— Я знал, что ты справишься. Что именно ты им рассказала?
— Что мой брат и ты — вы занимались научным исследованием, работали с компьютером, и произошел несчастный случай.
— Правильно. А как они это восприняли?
— Плохо.
— Их не следует винить. Прекрасный талантливый сын — и вдруг такое! Надеюсь, они проживут достаточное количество лет и увидят, как Секвойя опять станет взрослым и нормальным.
— Отец говорит — ничего бы не случилось, не встреть Секвойя тебя.
— Откуда я мог знать, что все так повернется? Поверь мне, я и помыслить не мог, что все так повернется!
— Отец говорит, что ты отобрал у него сына.
Я горестно вздохнул.
— Отец говорит, что теперь ты должен заместить его сына.
— Что?!
— Ты должен стать его сыном.
— Каким образом?
— Остаться здесь.
— В резервации?
— Ну да. Здесь. В Эри. И не покидать ее.
— Боже мой!
— А Секвойя будет твоим сыном. Ты должен воспитать его и сделать таким, каким он был прежде.
— Но это же отнимет у меня годы жизни!
— Да.
— Это огромнейшая жертва!
— Верно. А разве я не жертвую?
— Ты-то чем жертвуешь?
— Мне опять придется стать покорной скво.
— Я никогда не стану твоим диктатором. Никогда.
— Но для людей в резервации мы обязаны играть эту комедию.
— Любимая, Секвойя в надежнейших руках. А мы с тобой теперь вольны ехать, куда нам вздумается, — хоть в Бразилию, хоть на Цереру, хоть в Мексику или в Африку. Вся Солнечная система открыта нам — и мы с тобой еще мало что видели. Согласна?
— Нет, Эдуард. Я останусь и буду помогать воспитывать Секвойю. А ты можешь уезжать.
— Куда же я от тебя? Я тебя не брошу.
— Значит, ты останешься и сделаешь то, что предлагает отец?
— Да, черт возьми. Провались оно все, я остаюсь. И ты знала, что я останусь, — куда мне деваться! Так что твои кошачьи вокруг да около были не нужны…
Натома потупилась, потом ласково сказала:
— Есть сотня причин любить тебя. Но главнейшая — потому, что ты меня никогда не разочаровываешь. Никогда.
— Никогда, — эхом отозвался я.
— А теперь я признаюсь тебе в том, что я обещала хранить втайне от тебя. Пусть это будет твоей наградой.
— Мне не нужна награда за то, что я поступил так, как велит мне сердце.
— Я знала, что ты не найдешь тела Фе на кладбище.
— И ты оказалась права.
— Я знала, что его унесли оттуда.
Смысл ее слов дошел до меня не сразу. Потом я ошарашенно произнес:
— Не понимаю, что ты хочешь сказать.
— После того, как она погибла и ты обезумел от горя, тобой занялся Хрис — пытался утешить тебя.
— Это я помню.
— А мы с Борджиа пошли на компостное кладбище. Я хотела, чтобы Фе погребли по-человечески — предали ее тело земле. Но Борджиа уперлась и стала говорить о регенерации.
— Что? Клонирование ДНК?
— Ну да. Она сказала, что время еще не потеряно и забрала тело в свою лабораторию. Мы заплатили за это чудовищную взятку.
— Ты никогда ни словом не обмелилась…
— Борджиа сказала, что ей повезло с Борисом. Но она не уверена, что повезет во второй раз. Так что лучше не трепать тебе нервы. Я не совсем понимала, о чем она, — в то время, ведь я тогда еще очень плохо говорила на двадцатке. Я просто доверилась Борджиа.
Мое сердце быстро-быстро заколотилось.
— Ну и что?
— Борджиа сказала, что сообщит, когда дело пойдет на лад и можно будет без опасения ввести тебя в курс дела.
— Ну и?..
— От нее пока нет вестей.
— Что ж, по крайней мере надежда остается! Господи, я не знаю, как тебя благодарить. А я-то делал глупые намеки насчет ревности…
— Прощаю тебя, как ты прощаешь меня.
— Ладно, никаких сделок. Просто мы любим и понимаем друг друга. И пусть так будет всегда. Вечно.
— Вечно это не продлится, — торжественно сказала Натома. — Я, разумеется, постарею и умру. А ты будешь жить. От этого больно… Возможно, и Фе страдала от этого… Но я верю, что ты будешь со мной до моего конца. Да и кто сможет заботиться о тебе лучше меня!
— Не надо много думать об этом.
— А может, ты захочешь сбежать от меня.
— А может, и нет.
— Тогда я стану думать, что я твоя мать.
— Или старуха, на которой я женился ради денег.
Она хихикнула.
— А почему ты не завел роман с одной из бессмертных?
— Наверно, потому, что предпочитаю смертных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72