Бузина гордо возвышалась посреди круга из папоротников, кустов с красными ягодами и других деревьев, роскошное растение с длинными зубчатыми листьями и кремово-белыми цветами. Том вопросительно посмотрел на Дженнет, и на этот раз она указала на траву в нескольких футах перед этим кустом Он заметил верхушку камня среди высоких листьев и недоуменно повернулся к девушке.
— Посмотри сам, — велела она, и молодой человек опустился на колени перед камнем, бока которого были довольно грубо обтесаны, а впереди чья-то не очень умелая рука вырубила буквы. Надгробие, поскольку буквы складывались в имя:
ДЖОНАТАН БАЙТ.
27
Озарение
— Старший сын сэра Рассела? Убитый в Северной Ирландии?
Дженнет не ответила на его вопрос, она просто смотрела на него.
— Джонатан Блит. Ты говоришь... ты утверждаешь, что он был моим отцом?
Наконец девушка произнесла удивленным тоном:
— Разве это не очевидно для тебя?
— Бетан никогда не говорила о нем.
— Возможно, она считала, что так лучше. На самом деле я не знаю, Том, мне известна только история их любви, пронесенная сквозь годы.
Том взглянул в лицо своей спутнице, затем вновь перевел глаза на камень.
— Это невозможно. Она должна была сказать. И конечно, когда она умерла, сэр Рассел сообщил бы мне.
Дженнет слегка пожала плечами.
— Кто поймет людей? Пойдем сядем и побеседуем.
Она побрела к краю поляны и опустилась на землю, скрестив лодыжки, опершись спиной на ближайший дуб.
— Иди сюда, Том, — позвала она вновь.
Помедлив еще нескольких мгновений, вглядываясь в грубую поверхность серого камня, словно тот мог ответить на вопросы, которые все еще мучили Тома, он последовал за девушкой. Молодой человек рядом остановился с ней, и его глаза вновь уставились на памятник, еле видневшийся из травы.
— Почему? Почему моя мать не сказала мне? Если бы я знал...
Если бы он знал, что тогда? На этот вопрос у него вряд ли имелся ответ. Но сэр Рассел, должно быть, знал эту историю, поэтому стал его опекуном, отправил мальчика в частную школу и в дальнейшем оказывал ему небольшую, но необходимую денежную поддержку. Том нерешительно взглянул на Дженнет.
— Ты утверждаешь, что Джонатан Блит был моим отцом, не так ли? Именно поэтому ты привела меня сюда?
Она кивнула.
Тома охватили противоречивые чувства. Прежде всего, смущение и радость — наконец раскрылась тайна, так долго мучавшая его. Вместе с этим нахлынуло нечто вроде облегчения, хотя реальность оказалась, возможно, еще более запутанной: почему никто, особенно его собственная мать, не рассказал ему об отце, который вовсе не бросил жену и малолетнего сына, а был разорван на кусочки бомбой ИРА. Но почему сэр Рассел и Хьюго не признали его как сына Джонатана? Потому что он был незаконнорожденным? Было ли это большим позором в те дни? Разве нет? А сейчас, когда он стал взрослым? Его все еще отвергают? Похоже на то...
— Черт возьми! — с силой произнес он, и Дженнет потянулась, чтобы прикоснуться к его руке.
— Постарайся простить ее, Том. У Бетан были на то свои причины.
— О, я не обвиняю мою мать. Но почему другие ничего не рассказали мне?
Он подумал о Хьюго. Знал ли старый приятель об этом, или от него также скрывали правду? За все годы дружбы Хьюго ни разу не упомянул о том, что они могут оказаться родственниками, хотя бы дальними. Вырвав пучок травы, Том в сердцах отшвырнул его прочь. Почему? Какова цель? Был ли сэр Рассел действительно настолько потрясен наличием незаконного внука? Были ли его принципы столь незыблемы в прошлом?
Словно прочитав его мысли, Дженнет сказала:
— Они поженились как раз здесь, Том. По обряду волшебного народа.
— Значит, Джонатан Блит знал все о Бетан?
— Она почти стала человеком, когда находилась с ним. Таков закон фей.
— Но он знал, кем она была раньше?
— Конечно. Они встретились у озера. Твой отец звал ундин, и пришла Бетан.
Он помотал головой.
— Я не понимаю. Откуда ему было известно о феях?
— Как ты думаешь, кому принадлежала Книга Врат в коттедже? И все другие, в которые ты не побеспокоился заглянуть со времени возвращения?
— Джонатану Блиту?
— Да, как владельцу коттеджа.
— Бетан часто читала мне эти книги.
— И ты до сих пор считаешь, что мать хотела развлечь тебя волшебными сказками? — Она рассмеялась. — В Книгу Врат постоянно добавляются и картинки, и рассказы, она никогда не закончится.
Внезапно она стала серьезной.
— Каждый хозяин или хозяйка Малого Брейкена наследует Книгу Врат, и твой отец проводил большую часть времени там, далеко от Замка, далеко от твоего деда. Неужели ты не знал, что Джонатан Блит жил в коттедже с тех пор, как ему исполнилось шестнадцать? А еще раньше, ребенком, он бывал там, читая книжки, отыскивая фей, о которых узнал из Книги Врат. Малый Брейкен всегда оставался местом волшебства.
И действительно, сколь многие вещи, сколь многие случаи казались ему нормальными в то время, но сейчас, с получением вновь обретенных знаний, могли объясняться лишь магией! Как-то раз он сильно расшиб колено, свалившись с дерева. Бетан смазала рану приятно пахнущей мазью и на несколько мгновений осторожно соединила ее края. Боль прошла, а на следующий день на этом месте не осталось даже следа. Том не мог припомнить, чтобы когда-либо во времена его детства в доме появлялись доктор или сиделка Все его болезни — лихорадки, резь в животе, то есть обычные вещи для ребенка, — или излечивались самой Бетан, или «проходили сами по себе», как говорила ему мать. Он вспоминал животных, заходивших в коттедж благодаря постоянно открытой двери, — от молодого оленя до белки, от птиц до бабочек... Как он мог забыть такое?
Холодные зимние вечера, когда они вместе усаживались перед огнем, горевшим в старой кухонной плите, а Бетан рассказывала ему волшебные сказки, читала истории из большой книги и из других. А летними ночами приходили точно такие же сказки, они будили воображение, иногда пугали, но концы всегда оказывались счастливыми. А затем, несколькими годами позже, Бетан знакомила его с магическими ритуалами, природной медициной и древними законами волшебного народа, его юный ум переполнялся таким количеством вещей, таким количеством сокровищ... Как он мог забыть все это? И почему вспомнил некоторые вещи именно сейчас?
Но тогда еще один вопрос:
— Если Джонатан Блит принадлежал к тем людям, которые верят...
— Верят в нас, волшебный народ? — закончила она фразу, неодобрительно качая головой по поводу его сомнений. — Вера была в его натуре, как и в натуре многих других людей, как есть она и в твоей природе.
— Но почему тогда мой отец стал солдатом, человеком войны?
— Он стремился к добру. Джонатан Блит никогда не поднимал руку для убийства людей, только для их защиты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
— Посмотри сам, — велела она, и молодой человек опустился на колени перед камнем, бока которого были довольно грубо обтесаны, а впереди чья-то не очень умелая рука вырубила буквы. Надгробие, поскольку буквы складывались в имя:
ДЖОНАТАН БАЙТ.
27
Озарение
— Старший сын сэра Рассела? Убитый в Северной Ирландии?
Дженнет не ответила на его вопрос, она просто смотрела на него.
— Джонатан Блит. Ты говоришь... ты утверждаешь, что он был моим отцом?
Наконец девушка произнесла удивленным тоном:
— Разве это не очевидно для тебя?
— Бетан никогда не говорила о нем.
— Возможно, она считала, что так лучше. На самом деле я не знаю, Том, мне известна только история их любви, пронесенная сквозь годы.
Том взглянул в лицо своей спутнице, затем вновь перевел глаза на камень.
— Это невозможно. Она должна была сказать. И конечно, когда она умерла, сэр Рассел сообщил бы мне.
Дженнет слегка пожала плечами.
— Кто поймет людей? Пойдем сядем и побеседуем.
Она побрела к краю поляны и опустилась на землю, скрестив лодыжки, опершись спиной на ближайший дуб.
— Иди сюда, Том, — позвала она вновь.
Помедлив еще нескольких мгновений, вглядываясь в грубую поверхность серого камня, словно тот мог ответить на вопросы, которые все еще мучили Тома, он последовал за девушкой. Молодой человек рядом остановился с ней, и его глаза вновь уставились на памятник, еле видневшийся из травы.
— Почему? Почему моя мать не сказала мне? Если бы я знал...
Если бы он знал, что тогда? На этот вопрос у него вряд ли имелся ответ. Но сэр Рассел, должно быть, знал эту историю, поэтому стал его опекуном, отправил мальчика в частную школу и в дальнейшем оказывал ему небольшую, но необходимую денежную поддержку. Том нерешительно взглянул на Дженнет.
— Ты утверждаешь, что Джонатан Блит был моим отцом, не так ли? Именно поэтому ты привела меня сюда?
Она кивнула.
Тома охватили противоречивые чувства. Прежде всего, смущение и радость — наконец раскрылась тайна, так долго мучавшая его. Вместе с этим нахлынуло нечто вроде облегчения, хотя реальность оказалась, возможно, еще более запутанной: почему никто, особенно его собственная мать, не рассказал ему об отце, который вовсе не бросил жену и малолетнего сына, а был разорван на кусочки бомбой ИРА. Но почему сэр Рассел и Хьюго не признали его как сына Джонатана? Потому что он был незаконнорожденным? Было ли это большим позором в те дни? Разве нет? А сейчас, когда он стал взрослым? Его все еще отвергают? Похоже на то...
— Черт возьми! — с силой произнес он, и Дженнет потянулась, чтобы прикоснуться к его руке.
— Постарайся простить ее, Том. У Бетан были на то свои причины.
— О, я не обвиняю мою мать. Но почему другие ничего не рассказали мне?
Он подумал о Хьюго. Знал ли старый приятель об этом, или от него также скрывали правду? За все годы дружбы Хьюго ни разу не упомянул о том, что они могут оказаться родственниками, хотя бы дальними. Вырвав пучок травы, Том в сердцах отшвырнул его прочь. Почему? Какова цель? Был ли сэр Рассел действительно настолько потрясен наличием незаконного внука? Были ли его принципы столь незыблемы в прошлом?
Словно прочитав его мысли, Дженнет сказала:
— Они поженились как раз здесь, Том. По обряду волшебного народа.
— Значит, Джонатан Блит знал все о Бетан?
— Она почти стала человеком, когда находилась с ним. Таков закон фей.
— Но он знал, кем она была раньше?
— Конечно. Они встретились у озера. Твой отец звал ундин, и пришла Бетан.
Он помотал головой.
— Я не понимаю. Откуда ему было известно о феях?
— Как ты думаешь, кому принадлежала Книга Врат в коттедже? И все другие, в которые ты не побеспокоился заглянуть со времени возвращения?
— Джонатану Блиту?
— Да, как владельцу коттеджа.
— Бетан часто читала мне эти книги.
— И ты до сих пор считаешь, что мать хотела развлечь тебя волшебными сказками? — Она рассмеялась. — В Книгу Врат постоянно добавляются и картинки, и рассказы, она никогда не закончится.
Внезапно она стала серьезной.
— Каждый хозяин или хозяйка Малого Брейкена наследует Книгу Врат, и твой отец проводил большую часть времени там, далеко от Замка, далеко от твоего деда. Неужели ты не знал, что Джонатан Блит жил в коттедже с тех пор, как ему исполнилось шестнадцать? А еще раньше, ребенком, он бывал там, читая книжки, отыскивая фей, о которых узнал из Книги Врат. Малый Брейкен всегда оставался местом волшебства.
И действительно, сколь многие вещи, сколь многие случаи казались ему нормальными в то время, но сейчас, с получением вновь обретенных знаний, могли объясняться лишь магией! Как-то раз он сильно расшиб колено, свалившись с дерева. Бетан смазала рану приятно пахнущей мазью и на несколько мгновений осторожно соединила ее края. Боль прошла, а на следующий день на этом месте не осталось даже следа. Том не мог припомнить, чтобы когда-либо во времена его детства в доме появлялись доктор или сиделка Все его болезни — лихорадки, резь в животе, то есть обычные вещи для ребенка, — или излечивались самой Бетан, или «проходили сами по себе», как говорила ему мать. Он вспоминал животных, заходивших в коттедж благодаря постоянно открытой двери, — от молодого оленя до белки, от птиц до бабочек... Как он мог забыть такое?
Холодные зимние вечера, когда они вместе усаживались перед огнем, горевшим в старой кухонной плите, а Бетан рассказывала ему волшебные сказки, читала истории из большой книги и из других. А летними ночами приходили точно такие же сказки, они будили воображение, иногда пугали, но концы всегда оказывались счастливыми. А затем, несколькими годами позже, Бетан знакомила его с магическими ритуалами, природной медициной и древними законами волшебного народа, его юный ум переполнялся таким количеством вещей, таким количеством сокровищ... Как он мог забыть все это? И почему вспомнил некоторые вещи именно сейчас?
Но тогда еще один вопрос:
— Если Джонатан Блит принадлежал к тем людям, которые верят...
— Верят в нас, волшебный народ? — закончила она фразу, неодобрительно качая головой по поводу его сомнений. — Вера была в его натуре, как и в натуре многих других людей, как есть она и в твоей природе.
— Но почему тогда мой отец стал солдатом, человеком войны?
— Он стремился к добру. Джонатан Блит никогда не поднимал руку для убийства людей, только для их защиты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101