Но если сэр Рассел настолько стыдился своего незаконнорожденного внука, то вряд ли Хьюго знал о связи между своим единокровным братом и Бетан, а также о ребенке, появившемся в результате этой связи? Приятель наверняка рассказал бы ему об этом еще в детстве. Сомнения, смущение, недоверие — все это вкупе с усталостью заставило Тома прохромать через кухню и выйти в заднюю дверь.
* * *
Он ехал в Малый Брейкен неровно, раз или два пришлось резко выворачивать руль, чтобы джип не съехал с дороги; нога иногда слишком сильно давила не педаль газа, причиной чему являлась слабость или отсутствие сосредоточенности. Проезжая мимо недавнего места происшествия, он увидел, что и трейлер, и зеленый «фольксваген» исчезли, только следы шин да обезображенный шрамами ствол дерева напоминали об аварии.
Наконец впереди показалась невысокая башенка Малого Брейкена. Измученный путешественник, кое-как припарковав джип на поляне, буквально вывалился наружу и побрел к двери. Едва ступив на порог, он прислонился к косяку и позвал Ригвита. Ответа не последовало.
Том задвинул оба засова и провел руками по лицу, затем осмотрел ладони, словно удивляясь их влажности. Кое-что еще удивило его. Он был голоден. Чертовски голоден! Ну разумеется, весь день ему было не доеды. Однако сейчас, невзирая на усталость, а также невероятное количество информации, которая обрушилась на него, невзирая на беспокойство о Кэти Бадд, на страх перед Нелл Квик, его ноющий желудок отчаянно требовал пищи! Приятно осознавать, что оставались хоть какие-то нормальные вещи. Вот он, благословенный холодильник!
* * *
Снаружи уже темнело, и Том зажег верхний свет. Тарелка и чашка немытыми валялись в раковине. Молодой человек все еще был одет в свободный свитер поверх футболки, поскольку в вечернем воздухе разливалась прохлада. Вернувшись за стол, он снова уставился в раскрытую книгу — ту самую, которую феи использовали как ворота в мир. Дойдя до середины, он ожидал, что удивительные существа вот-вот хлынут потоком с ее страниц. К его разочарованию, там не оказалось ничего, кроме символов и от руки написанных букв незнакомого языка Том положил руки на пергаментные страницы, подобно спиритисту во время сеанса, глаза его закрылись, он представил себе появление фей. Бесполезно.
В конце концов он прекратил попытки и закрыл книгу, намереваясь как следует рассмотреть ее снаружи. Переплет был сделан из гладкой темной кожи, ее поверхность выглядела изношенной и поцарапанной. Внешне книга напоминала старинный альбом для вырезок, каковых внутри не оказалось — только иллюстрации и записи. Некоторые из них продолжались страница за страницей, в то время как другие напоминали стихотворный текст. Как; правило, ни о какой аккуратности не могло быть и речи, поскольку пергамент испещряли пятна, царапины и кляксы от чернил или краски — или чем там еще пользуются духи? — скрывавшие буквы, а порой и целые слова.
Однако встречались и тексты чистейшей красоты, одна их каллиграфия наводила на мысль о вдохновенной прозе, в то время как другие записи делались микроскопическим почерком, с трудом различимым невооруженным глазом, даже если можно было бы понять язык.
И все-таки самыми удивительными были иллюстрации.
Иногда встречались просто грубые наброски, но даже они выглядели потрясающе красивыми, в то время как на других были прописаны мельчайшие детали, цвета поражали насыщенными красками. (Бог знает, как они были нанесены на страницы таким образом, что время оказалось бессильным.) Существа на картинках казались почти невероятными, если бы Том не видел их своими глазами. По крайней мере, прошлой ночью и днем он встречался со многими из них. Порой, переворачивая страницу, молодой человек улавливал взглядом лишь вспышку радужного света, очертания фигур терялись среди узоров, только мастерство художника как-то передавало невидимое присутствие. (Том должен был несколько раз моргнуть, глядя на картинки, и только тогда изображение становилось более-менее четким.) Как жаль, что непонятен смысл слов, сопровождавших многие из этих чудесных изображений, поскольку они, возможно, объясняли их истинную сущность! Но что-то подсказывало ему, что он еще не готов к подобным знаниям. Однако, невзирая на это, тот же инстинкт намекал, что однажды...
Встречались и другие, более простые и более распознаваемые, изображения созданий, с которыми Киндред уже познакомился, — эльфов, гоблинов, ундин, духов, фей. Многих он еще не видел ни разу — привидения, боггарты, келпи, клоббисы и другие, — их названия, или большинство из них, были различимы среди по-прежнему непонятных слов.
Что касается других разделов, то молодой человек нашел много изображений растений, цветов, трав и грибов, явно служивших иллюстрацией к длинным записям, рассказывавшим об их свойствах и использовании.
Несколько глав были посвящены заклинаниям и зельям, с компонентами и рецептами (они легко различались по расположению), заговорам, приметам, ритуалам и даже предсказаниям. Поразительно, но чем больше Том концентрировался на записях, сделанных на пергаментных страницах, тем более знакомым казалось ему их значение, хотя смысл отдельных слов еще не открылся. Он вспомнил, как диалог с Ригвитом становился тем свободнее, чем дольше они разговаривали, и предположил, что книга, возможно, обладает таким же свойством, хотя «настройка» будет более сложной. Внезапно молодому человеку открывалось значение отдельных слов или частей предложений, напоминая отдельные части мозаики, благодаря которым можно составить представление о целой картине. Но все равно Том предполагал, что понадобятся годы, возможно десятилетия, чтобы полностью понять текст манускрипта.
Вновь и вновь он просматривал книгу, замечая, что стиль записей и иллюстраций варьировал от чудесного каллиграфического почерка с элегантными росчерками и завитушками до небрежно нацарапанных каракулей. Наверняка это и был тот самый бесконечный проект, о котором рассказывала Дженнет. Когда Киндред добрался до последних страниц, они оказались пустыми, лишенными каких-либо знаков, словно ожидали, чтобы их заполнили. Листая книгу назад, примерно на последних двадцати страницах Том обнаружил нечто знакомое в записях и нарисованных образах. Он видел подобный текст раньше, хотя не мог припомнить, чтобы когда-либо брал том в кожаном переплете с самой верхней полки книжного шкафа.
Да, вне всякого сомнения, и писателем, и художником, проявившим себя на этих «знакомых» страницах, была мать Тома. Теперь он вспомнил, что Бетан объясняла ему значение слов, смысл символов и эмблем, названия и особенности маленьких волшебных фигурок, которые она столь старательно вырисовывала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
* * *
Он ехал в Малый Брейкен неровно, раз или два пришлось резко выворачивать руль, чтобы джип не съехал с дороги; нога иногда слишком сильно давила не педаль газа, причиной чему являлась слабость или отсутствие сосредоточенности. Проезжая мимо недавнего места происшествия, он увидел, что и трейлер, и зеленый «фольксваген» исчезли, только следы шин да обезображенный шрамами ствол дерева напоминали об аварии.
Наконец впереди показалась невысокая башенка Малого Брейкена. Измученный путешественник, кое-как припарковав джип на поляне, буквально вывалился наружу и побрел к двери. Едва ступив на порог, он прислонился к косяку и позвал Ригвита. Ответа не последовало.
Том задвинул оба засова и провел руками по лицу, затем осмотрел ладони, словно удивляясь их влажности. Кое-что еще удивило его. Он был голоден. Чертовски голоден! Ну разумеется, весь день ему было не доеды. Однако сейчас, невзирая на усталость, а также невероятное количество информации, которая обрушилась на него, невзирая на беспокойство о Кэти Бадд, на страх перед Нелл Квик, его ноющий желудок отчаянно требовал пищи! Приятно осознавать, что оставались хоть какие-то нормальные вещи. Вот он, благословенный холодильник!
* * *
Снаружи уже темнело, и Том зажег верхний свет. Тарелка и чашка немытыми валялись в раковине. Молодой человек все еще был одет в свободный свитер поверх футболки, поскольку в вечернем воздухе разливалась прохлада. Вернувшись за стол, он снова уставился в раскрытую книгу — ту самую, которую феи использовали как ворота в мир. Дойдя до середины, он ожидал, что удивительные существа вот-вот хлынут потоком с ее страниц. К его разочарованию, там не оказалось ничего, кроме символов и от руки написанных букв незнакомого языка Том положил руки на пергаментные страницы, подобно спиритисту во время сеанса, глаза его закрылись, он представил себе появление фей. Бесполезно.
В конце концов он прекратил попытки и закрыл книгу, намереваясь как следует рассмотреть ее снаружи. Переплет был сделан из гладкой темной кожи, ее поверхность выглядела изношенной и поцарапанной. Внешне книга напоминала старинный альбом для вырезок, каковых внутри не оказалось — только иллюстрации и записи. Некоторые из них продолжались страница за страницей, в то время как другие напоминали стихотворный текст. Как; правило, ни о какой аккуратности не могло быть и речи, поскольку пергамент испещряли пятна, царапины и кляксы от чернил или краски — или чем там еще пользуются духи? — скрывавшие буквы, а порой и целые слова.
Однако встречались и тексты чистейшей красоты, одна их каллиграфия наводила на мысль о вдохновенной прозе, в то время как другие записи делались микроскопическим почерком, с трудом различимым невооруженным глазом, даже если можно было бы понять язык.
И все-таки самыми удивительными были иллюстрации.
Иногда встречались просто грубые наброски, но даже они выглядели потрясающе красивыми, в то время как на других были прописаны мельчайшие детали, цвета поражали насыщенными красками. (Бог знает, как они были нанесены на страницы таким образом, что время оказалось бессильным.) Существа на картинках казались почти невероятными, если бы Том не видел их своими глазами. По крайней мере, прошлой ночью и днем он встречался со многими из них. Порой, переворачивая страницу, молодой человек улавливал взглядом лишь вспышку радужного света, очертания фигур терялись среди узоров, только мастерство художника как-то передавало невидимое присутствие. (Том должен был несколько раз моргнуть, глядя на картинки, и только тогда изображение становилось более-менее четким.) Как жаль, что непонятен смысл слов, сопровождавших многие из этих чудесных изображений, поскольку они, возможно, объясняли их истинную сущность! Но что-то подсказывало ему, что он еще не готов к подобным знаниям. Однако, невзирая на это, тот же инстинкт намекал, что однажды...
Встречались и другие, более простые и более распознаваемые, изображения созданий, с которыми Киндред уже познакомился, — эльфов, гоблинов, ундин, духов, фей. Многих он еще не видел ни разу — привидения, боггарты, келпи, клоббисы и другие, — их названия, или большинство из них, были различимы среди по-прежнему непонятных слов.
Что касается других разделов, то молодой человек нашел много изображений растений, цветов, трав и грибов, явно служивших иллюстрацией к длинным записям, рассказывавшим об их свойствах и использовании.
Несколько глав были посвящены заклинаниям и зельям, с компонентами и рецептами (они легко различались по расположению), заговорам, приметам, ритуалам и даже предсказаниям. Поразительно, но чем больше Том концентрировался на записях, сделанных на пергаментных страницах, тем более знакомым казалось ему их значение, хотя смысл отдельных слов еще не открылся. Он вспомнил, как диалог с Ригвитом становился тем свободнее, чем дольше они разговаривали, и предположил, что книга, возможно, обладает таким же свойством, хотя «настройка» будет более сложной. Внезапно молодому человеку открывалось значение отдельных слов или частей предложений, напоминая отдельные части мозаики, благодаря которым можно составить представление о целой картине. Но все равно Том предполагал, что понадобятся годы, возможно десятилетия, чтобы полностью понять текст манускрипта.
Вновь и вновь он просматривал книгу, замечая, что стиль записей и иллюстраций варьировал от чудесного каллиграфического почерка с элегантными росчерками и завитушками до небрежно нацарапанных каракулей. Наверняка это и был тот самый бесконечный проект, о котором рассказывала Дженнет. Когда Киндред добрался до последних страниц, они оказались пустыми, лишенными каких-либо знаков, словно ожидали, чтобы их заполнили. Листая книгу назад, примерно на последних двадцати страницах Том обнаружил нечто знакомое в записях и нарисованных образах. Он видел подобный текст раньше, хотя не мог припомнить, чтобы когда-либо брал том в кожаном переплете с самой верхней полки книжного шкафа.
Да, вне всякого сомнения, и писателем, и художником, проявившим себя на этих «знакомых» страницах, была мать Тома. Теперь он вспомнил, что Бетан объясняла ему значение слов, смысл символов и эмблем, названия и особенности маленьких волшебных фигурок, которые она столь старательно вырисовывала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101