– Чего вилять? – пожал плечами Орлов. – Сегодня утром мы с Моррисоном должны были лететь в Вашингтон. Задержались только из-за тебя: хотели удостовериться, что ты выкарабкался. Моррисон считает, что в Вашингтоне для меня найдут работенку.
– Уверен, что так и будет, – отозвался Мэннинг.
Появился Моррисон. Он с улыбкой присел на кровать с другого края.
– Что, черт побери, вы устроили? Напугать нас решили?
Пожав ему руку, Мэннинг сказал:
– Папаша Мелос заходил ко мне некоторое время назад. Оказывается, вы обещали купить ему корабль. Хочу поблагодарить вас за это.
– Он заслужил.
– Как я слышал, в Вашингтон вы возвращаетесь не один?
– Вы имеете в виду нашего Смита? – ухмыльнулся Моррисон. – Он наконец-то принял правильное решение. Вообще-то я уполномочен официально выразить вам благодарность от моего правительства.
– Не стоит. Я впутался в это дело в основном по личным мотивам, вы же знаете.
– Естественно, все должно остаться в тайне. Местные власти, замечу, вели себя безукоризненно. Учитывая обстоятельства, мое правительство крайне сожалеет, что не может поблагодарить вас публично. Но есть и другие пути. Меня просили передать, что мы намерены компенсировать все убытки, которые вы понесли, потеряв вашу фирму в Гаване.
Мэннинг не находил слов. Моррисон кивнул Орлову и встал:
– У вас совершенно измученный вид, Гарри. Постарайтесь уснуть. Мы еще раз наведаемся к вам перед отъездом.
~~
* * *
~~
Посетители покинули палату, Мэннинг устремил взгляд в окно. Итак, он может все начать заново. У него есть «Щедрость изобилия» и достаточно денег, чтобы опять заняться спасательными работами. Эта мысль так его взбудоражила, что он скинул одеяло, спустил ноги на пол и, качаясь, словно на волнах, побрел к шкафу.
Его лучший габардиновый костюм висел на плечиках, рядом лежало чистое белье и стояли ботинки. Очевидно, Анна или Сет приготовили все к тому дню, когда его выпишут из больницы.
Вместо рубашки Мэннинг оставил на себе жакет от пижамы светло-синего цвета. Из-за раненого плеча ему потребовалось довольно много времени, чтобы влезть в костюм, даже не вдевая больную руку в рукав. Застегнув пиджак на пуговицы, он вышел в пустой коридор, спустился вниз по лестнице и оказался на первом этаже, где было полно народу: и медицинского персонала, и пациентов. Через красивое, выложенное кафелем фойе Мэннинг вышел прямо к широкой стеклянной двери.
Одетый в форму портье, который стоял у входа, вопросительно взглянул на него:
– Подозвать вам такси, сэр?
Гарри уже собирался было сказать «да», но вспомнил, что у него нет денег, и отрицательно покачал головой.
– Я первый день на ногах. Хочу потренироваться.
Не пройдя и пятидесяти ярдов, он понял, что совершил страшную ошибку, но упрямо продолжал плестись по боковым улочкам к гавани, стараясь по возможности держаться в тени.
По его лицу бежали струйки пота. Когда он наконец свернул за угол и оказался на набережной, плечо уже страшно саднило, а пижама промокла от пота.
Набережная во всю кишела народом. Мэннинг вклинился в толпу, пытаясь уберечь плечо от толчков, но все же кто-то задел корзиной, и Гарри, сдавленно охнув, стал протискиваться к каменной стенке, тянувшейся вдоль кромки воды.
Ярдах в ста подальше, в излучине гавани, он увидел свою «Щедрость изобилия». Анна с кормы опустила за борт бадью на канате и принялась мыть палубу.
Тут кто-то тронул Мэннинга за рукав: перед ним стоял «двадцать второй» – маленький негритенок в американской футболке, который целую вечность назад показал ему, где живет Гарсия.
– Эй, мистер, помните меня?
– Да разве тебя можно забыть? – Гарри указал на «Щедрость изобилия». – Слетай туда и скажи леди, которая драит палубу, что я извиняюсь. На большее у меня храбрости не хватает.
Мальчик был заинтригован.
– И это все, мистер?
– Делай, как велю, – отозвался капитан. – Когда передашь мои слова, оставайся на судне. Получишь десять шиллингов.
Негритенок стрелой врезался в толпу и мгновенно скрылся из виду. Мэннинг уселся на стенку и закрыл глаза, силясь не потерять сознание. А когда открыл их, рядом стояла Анна.
На ее лице застыло странное выражение: смесь недоверия, гнева и презрения. Она вытащила из нагрудного кармана Гарри носовой платок и отерла ему пот с лица.
– Дурак! – взорвалась Анна. – Тупица проклятый! Чего ты добиваешься? Хочешь убить себя?
Мэннинг покачал головой:
– Я хочу убедить одну упрямую гречанку, что люблю ее, вот и все.
Ухватившись за пиджак Мэннинга, Анна на мгновение прильнула к нему. Он нежно провел здоровой рукой по ее волосам.
– Есть ли у нас шанс, Анна? Скажи честно – есть?
Лицо Анны дрогнуло и словно ожило.
– Я знаю одно, Гарри, – сказала она, подняв на него глаза. – Если мы не попробуем, то будем жалеть об этом всю жизнь.
И обнявшись, они пошли сквозь толпу к «Щедрости изобилия».

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40