Как же я тогда напугалась! Да и всю жизнь боюсь. Ну, не совсем всю. Восемнадцать лет.
— И самое время с этим покончить, — решительно заявил её муж. — Расскажи наконец все, а то и я с тобой спячу. Можете ли поверить, — обратился он ко мне, — что я тоже ничего не знаю, она ведь и от меня все скрывает, и от меня тоже пытается сбежать, и до сих пор не хочет ребёнка. Мы уже три раза расходились и опять сходились, а все потому, что люблю её. И мне не стыдно в этом признаться.
— И я тебя тоже, — чуть слышно произнесла жена.
— Ну вот и хорошо, — примирительно заключил Костик.
Фантастика какая-то. Ни с того ни с сего супруги перехватывают нас на дороге и начинают объясняться друг другу в любви, почему-то привлекая нас с Костиком к этому спектаклю. В чем дело?
— В чем дело? — произнесла я вслух.
— Пани спросила о Мисякувне, Гражине, — вздохнула Марыся. — Будь что будет, может, судьба нас свела. Все расскажу…
С гоготом и хохотом из дома Ядвиги высыпала целая толпа жильцов, столкнула нас с проезжей части дороги, дети с визгом гонялись, друг за дружкой, налетая на нас. Две встречные машины затормозили, не имея возможности разъехаться, потом одна осторожно принялась продираться, тихонько подталкивая бампером сзади какую-то толстуху. За ними ждал своей очереди проехать мотоцикл с пустым прицепом для рыбы, а издали надвигалась следующая волна отдыхающей молодёжи, горланя какой-то шлягер.
— Ну не здесь же! — в отчаянии огляделась я. — Поищем поспокойнее место.
— Пошли к нам! — предложил муж Марыси. — У нас совсем спокойно. Мы здесь живём, — махнул он на знакомую уже виллу рядом с домом Вальдемара и, помолчав, с горечью добавил:
— А машину жена мне велит оставлять у пляжа, и сколько же приходится мучиться, пока её в порядок не приведу! А все для того, чтобы люди не увидели, что мы здесь живём. Говорю вам, сам с ней спячу!
Мы, ни слова не говоря, направились к их дому. Дануся, видя такое дело, тихо вылезла из машины и, ни о чем не расспрашивая, пошла следом. На всякий случай у калитки прибавила шагу, чтобы ненароком не захлопнули двери у неё перед носом. В дом вошли все вместе.
— Вот что! — с какой-то отчаянной решимостью крикнула вдруг Марыся. — Пусть это будет начало с конца, но зато все сразу поймёте!
Подбежав к шкафу в прихожей, Марыся распахнула дверцу, пошарила на нижней полке в куче резиновых сапог, плащей, зонтиков и извлекла перевязанный бечёвкой пакет. Бечёвка не развязывалась, девушка дрожащими руками разорвала бумагу и высыпала на стол содержимое пакета. — Вот!
У меня перехватило дыхание. На столе лежали три крупных янтаря. В одном из них победно сверкала золотая муха.
* * *
Верхняя часть — а наверное, можно назвать её верхней, потому что приходилась над спинкой ископаемого насекомого, — была отлично отшлифована, и хватало просто обычного дневного света, чтобы разглядеть серёдку. Зрелище потрясающее! Муха и в самом деле была золотой. И огромной, а чем больше на неё смотрели, тем больше становилась, словно росла на глазах.
Дымка же… Какая там дымка, не дымка, а целое облако во втором янтаре мерцало и переливалось, как опал. Не столь густое, почти прозрачное по краям, с двух сторон облако оказалось в обрамлении естественной рамки медово-золотистого цвета, а с двух других — намного темнее, почти красного. Ну и потрясающая рыбка с вечной икринкой на кончике хвостика…
— Кретин, шарика ему захотелось! — гневно бросила я Костику, имея в виду индуса. — Всю бы рамку стесали к чёртовой матери, должно оставаться в таком виде, как есть!
Справедливый Костик вступился за индуса.
— Он не настаивал на идеально круглой форме, как японцы, был согласен и на глыбу не правильной формы. Боже, и в самом деле это музейные экспонаты! Да чтобы одним глазком поглядеть на них, люди приедут с другого конца света!
— Как бы это выставить в музейной витрине, чтобы предстали во всей красе? Просто подсветка, даже без увеличения?
Янтарь кардинальным образом выбил из головы все остальное. Дануся вертела в руках кусок с перламутром, охая и ахая как заведённая. Мы забыли про молодых супругов, мы совершенно не прореагировали на приход капитана, который, не дожидаясь разрешения, вошёл в комнату и тоже уставился на янтарь. Правда, Костик инстинктивно загородил стол собственным телом, краем глаза и краешком сознания почувствовав появление постороннего, но, обернувшись и узнав капитана Бежана, дозволил и ему поглядеть.
Капитан не только пассивно любовался. В его деятельном мозгу сразу возникли рациональные идеи.
— На вращающейся подставке! — решительно заявил он. — В стеклянной витрине, причём одно стекло обычное, а другое — увеличительное.
— Гениально! — подхватил Костик.
— Так вы капитан полиции? — простонала бедная Марыся.
Это заставило нас опомниться и вернуться на землю.
— Старший комиссар Эдвард Бежан, — представился капитан. — А вы, если не ошибаюсь, Мария Петровская, урождённая Гражина Мисяк?
Я так стремительно обернулась к ним вместе со своим креслом, что чуть ног себе не отдавила. Костик вскинул голову. Муж своей жены открыл было рот, но так и закрыл, ничего не сказав. Марыся сверхъестественным усилием заставила себя сдвинуться с места и, подойдя к дивану, так и рухнула на него.
— Я сяду, — заявила она, неизвестно почему избрав глагольную форму будущего времени, хотя и без того уже сидела. — Да, это я, и собиралась рассказать обо всем вот этим людям. Мне теперь все равно, а больше скрывать нет сил.
— И слава Господу! — набожно перекрестился её муж.
— Правильно сделаете, — тоже садясь, похвалил Гражину капитан. — Начнём с конца. Откуда это у вас? — кивнул он на янтарь.
Странно, как они все, словно сговорившись, пожелали начать с конца. Впрочем, когда тут такая муха сияет…
Воспрянувший духом муж извлёк откуда-то бутылку и стаканы, поставил все на низенький столик и тоже сел. Кажется, присутствующие стали вести себя нормально.
— Понятия не имею! — ответила Гражина на вопрос полицейского. — Мы получили анонимное письмо, напечатанное на машинке. Автор письма велел нам немедленно приехать сюда, в Пески. Слово «немедленно» было напечатано вразрядку и ещё подчёркнуто. Мы должны были немедленно приехать на нашу дачу в Песках и заглянуть под подушку в комнате. Иначе жизнь моя будет пропащая. И никакой подписи. Ну мы сели в машину и приехали…
— Откуда?
— Из Гданьска. Мы там живём.
— Это нам известно. И что дальше?
— Ничего.
— Простите…
— Ах да, приехали, вошли, заглянули под подушку и там нашли вот это в мешочке.
И Гражина указала на янтарь.
— Когда вы получили письмо?
— Вчера вечером. Пришло не по почте, кто-то под дверь подбросил. Позвонил и сбежал, мы открыли — на пороге это письмо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
— И самое время с этим покончить, — решительно заявил её муж. — Расскажи наконец все, а то и я с тобой спячу. Можете ли поверить, — обратился он ко мне, — что я тоже ничего не знаю, она ведь и от меня все скрывает, и от меня тоже пытается сбежать, и до сих пор не хочет ребёнка. Мы уже три раза расходились и опять сходились, а все потому, что люблю её. И мне не стыдно в этом признаться.
— И я тебя тоже, — чуть слышно произнесла жена.
— Ну вот и хорошо, — примирительно заключил Костик.
Фантастика какая-то. Ни с того ни с сего супруги перехватывают нас на дороге и начинают объясняться друг другу в любви, почему-то привлекая нас с Костиком к этому спектаклю. В чем дело?
— В чем дело? — произнесла я вслух.
— Пани спросила о Мисякувне, Гражине, — вздохнула Марыся. — Будь что будет, может, судьба нас свела. Все расскажу…
С гоготом и хохотом из дома Ядвиги высыпала целая толпа жильцов, столкнула нас с проезжей части дороги, дети с визгом гонялись, друг за дружкой, налетая на нас. Две встречные машины затормозили, не имея возможности разъехаться, потом одна осторожно принялась продираться, тихонько подталкивая бампером сзади какую-то толстуху. За ними ждал своей очереди проехать мотоцикл с пустым прицепом для рыбы, а издали надвигалась следующая волна отдыхающей молодёжи, горланя какой-то шлягер.
— Ну не здесь же! — в отчаянии огляделась я. — Поищем поспокойнее место.
— Пошли к нам! — предложил муж Марыси. — У нас совсем спокойно. Мы здесь живём, — махнул он на знакомую уже виллу рядом с домом Вальдемара и, помолчав, с горечью добавил:
— А машину жена мне велит оставлять у пляжа, и сколько же приходится мучиться, пока её в порядок не приведу! А все для того, чтобы люди не увидели, что мы здесь живём. Говорю вам, сам с ней спячу!
Мы, ни слова не говоря, направились к их дому. Дануся, видя такое дело, тихо вылезла из машины и, ни о чем не расспрашивая, пошла следом. На всякий случай у калитки прибавила шагу, чтобы ненароком не захлопнули двери у неё перед носом. В дом вошли все вместе.
— Вот что! — с какой-то отчаянной решимостью крикнула вдруг Марыся. — Пусть это будет начало с конца, но зато все сразу поймёте!
Подбежав к шкафу в прихожей, Марыся распахнула дверцу, пошарила на нижней полке в куче резиновых сапог, плащей, зонтиков и извлекла перевязанный бечёвкой пакет. Бечёвка не развязывалась, девушка дрожащими руками разорвала бумагу и высыпала на стол содержимое пакета. — Вот!
У меня перехватило дыхание. На столе лежали три крупных янтаря. В одном из них победно сверкала золотая муха.
* * *
Верхняя часть — а наверное, можно назвать её верхней, потому что приходилась над спинкой ископаемого насекомого, — была отлично отшлифована, и хватало просто обычного дневного света, чтобы разглядеть серёдку. Зрелище потрясающее! Муха и в самом деле была золотой. И огромной, а чем больше на неё смотрели, тем больше становилась, словно росла на глазах.
Дымка же… Какая там дымка, не дымка, а целое облако во втором янтаре мерцало и переливалось, как опал. Не столь густое, почти прозрачное по краям, с двух сторон облако оказалось в обрамлении естественной рамки медово-золотистого цвета, а с двух других — намного темнее, почти красного. Ну и потрясающая рыбка с вечной икринкой на кончике хвостика…
— Кретин, шарика ему захотелось! — гневно бросила я Костику, имея в виду индуса. — Всю бы рамку стесали к чёртовой матери, должно оставаться в таком виде, как есть!
Справедливый Костик вступился за индуса.
— Он не настаивал на идеально круглой форме, как японцы, был согласен и на глыбу не правильной формы. Боже, и в самом деле это музейные экспонаты! Да чтобы одним глазком поглядеть на них, люди приедут с другого конца света!
— Как бы это выставить в музейной витрине, чтобы предстали во всей красе? Просто подсветка, даже без увеличения?
Янтарь кардинальным образом выбил из головы все остальное. Дануся вертела в руках кусок с перламутром, охая и ахая как заведённая. Мы забыли про молодых супругов, мы совершенно не прореагировали на приход капитана, который, не дожидаясь разрешения, вошёл в комнату и тоже уставился на янтарь. Правда, Костик инстинктивно загородил стол собственным телом, краем глаза и краешком сознания почувствовав появление постороннего, но, обернувшись и узнав капитана Бежана, дозволил и ему поглядеть.
Капитан не только пассивно любовался. В его деятельном мозгу сразу возникли рациональные идеи.
— На вращающейся подставке! — решительно заявил он. — В стеклянной витрине, причём одно стекло обычное, а другое — увеличительное.
— Гениально! — подхватил Костик.
— Так вы капитан полиции? — простонала бедная Марыся.
Это заставило нас опомниться и вернуться на землю.
— Старший комиссар Эдвард Бежан, — представился капитан. — А вы, если не ошибаюсь, Мария Петровская, урождённая Гражина Мисяк?
Я так стремительно обернулась к ним вместе со своим креслом, что чуть ног себе не отдавила. Костик вскинул голову. Муж своей жены открыл было рот, но так и закрыл, ничего не сказав. Марыся сверхъестественным усилием заставила себя сдвинуться с места и, подойдя к дивану, так и рухнула на него.
— Я сяду, — заявила она, неизвестно почему избрав глагольную форму будущего времени, хотя и без того уже сидела. — Да, это я, и собиралась рассказать обо всем вот этим людям. Мне теперь все равно, а больше скрывать нет сил.
— И слава Господу! — набожно перекрестился её муж.
— Правильно сделаете, — тоже садясь, похвалил Гражину капитан. — Начнём с конца. Откуда это у вас? — кивнул он на янтарь.
Странно, как они все, словно сговорившись, пожелали начать с конца. Впрочем, когда тут такая муха сияет…
Воспрянувший духом муж извлёк откуда-то бутылку и стаканы, поставил все на низенький столик и тоже сел. Кажется, присутствующие стали вести себя нормально.
— Понятия не имею! — ответила Гражина на вопрос полицейского. — Мы получили анонимное письмо, напечатанное на машинке. Автор письма велел нам немедленно приехать сюда, в Пески. Слово «немедленно» было напечатано вразрядку и ещё подчёркнуто. Мы должны были немедленно приехать на нашу дачу в Песках и заглянуть под подушку в комнате. Иначе жизнь моя будет пропащая. И никакой подписи. Ну мы сели в машину и приехали…
— Откуда?
— Из Гданьска. Мы там живём.
— Это нам известно. И что дальше?
— Ничего.
— Простите…
— Ах да, приехали, вошли, заглянули под подушку и там нашли вот это в мешочке.
И Гражина указала на янтарь.
— Когда вы получили письмо?
— Вчера вечером. Пришло не по почте, кто-то под дверь подбросил. Позвонил и сбежал, мы открыли — на пороге это письмо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87