Марина чуть не задохнулась.
— Это как… смена? Значит, за мужем следит не один человек?
— Уважаемая пани высказала пожелание организовать круглосуточную защиту и наблюдение за объектом, — с ангельским терпением напомнил ей начальник детективного агентства. — Не думаете же вы, что один человек в состоянии находиться на дежурстве изо дня в день по двадцать четыре часа в сутки?
— Так ведь у мужа… у объекта бывают и перерывы, хотя бы ночью.
— У объекта слежки бывают, у наших же агентов это исключено. Никогда не угадаешь, что взбредёт… пардон, придёт в голову объекту среди ночи. Опять же, объект, ещё раз пардон, уважаемый супруг именно ночью может подвергнуться опасности, а мы обязались не спускать с него глаз. Кстати, должен заметить, у вашего супруга начисто отсутствует твёрдый распорядок дня, а это чрезвычайно усложняет нам работу. Чрезвычайно.
Про распорядок Марина и без него знала. Её интересовало другое:
— А сколько их?
— Трое. У всех граждан восьмичасовой рабочий день, а у нас ненормированный, ведь в нашем деле всякое может случиться.
Недовольно помолчав, Марина согласилась:
— Ладно. Позвоню через пятнадцать минут.
У неё не было уверенности, что она и правда позвонит, ведь Кароль мог вернуться в любую минуту и опять застать её в своём кабинете с запрещённой прессой. Да, проклятая газета слишком бросается в глаза, очень уж много в ней страниц. Такая гора макулатуры! Как бы её уменьшить… Лучше всего переписать нужный номер на бумажку. Или просто вырвать клочок газеты с номером агентства?
Наконец Марина сделала то, с чего начал бы любой нормальный человек. Но нормальный человек вырезал бы объявление ножницами, Марина же действовала ногтями, с трудом отрывая по краю сантиметр за сантиметром, и при этом здорово намучилась, а все потому, что не хотелось идти за ножницами. Ненужный газетный хлам она смяла в клубок и подожгла в камине. К счастью, камином часто пользовались и тяга в нем была отличная. Хелена же, занимаясь уборкой в доме, всегда вычищала и камин.
Марина не сводила глаз с огня в камине, и тут её озарило: а почему, собственно, она зациклилась на гаражных воротах? Главное в её планах — не гараж, а ограда вокруг их участка. Ладно, сделает она так, чтобы Кароль не смог воспользоваться гаражом. И что с того? Он просто въедет во двор и запрет ворота. Конокрады… то есть угонщики, не полезут в их солидно огороженный двор, муж сколько раз хвастался, что их домовладение в полной безопасности. Нет, надо испортить въездные ворота!
За первой блестящей идеей пришла следующая: и момент надо выбрать подходящий. А именно такой, когда он не сможет въехать во двор, а не выехать из него. Что толку, если машина окажется в гараже или в их дворе за прочной решёткой? Ведь опасность требуется организовать для машины, а не персонально, для мужа.
Слишком долго она сидела на карачках у камина, ох, как трудно подняться! Со стоном все же выпрямившись, Марина обессиленно повалилась в кресло. Наблюдая оттуда за последними искрами в камине, она успела ещё кое-что сообразить. О себе бы не забыть, а то ещё сморозит глупость, и её «ниссан» останется запертым во дворе. И что, тогда ей придётся ходить по городу пешком? Или ездить автобусом? Она же понятия не имеет, как ходят автобусы. А с такси хлопот не оберёшься, их надо заказывать к определённому часу, для неё же за временем следить — мука мученическая, пришлось бы держать такси часами, а этого она сейчас не может себе позволить.
Итак, решено: обе машины должны остаться снаружи, а гараж пусть катится к черту.
Основательно продумав новую концепцию действий, Марина сорвалась было с кресла — подходящий момент немедленно приниматься за дело, да спохватилась: ведь её может увидеть домработница. Холера, вот ещё препятствие! И почему Хелена сегодня к дочери не отправилась? Юстина опасности не представляла, окна её комнаты выходили на садик за домом, а вот Хелене из кухни открывался прекрасный вид на ворота и калитку. Нельзя допустить, чтобы Хелена что-то заподозрила!
Поскольку заняться диверсией немедленно оказалось невозможным, Марина вспомнила, что собиралась позвонить сыщику, и опять заперлась в кабинете мужа.
Желание клиента — закон. Все пожелания заказчицы были внимательно выслушаны. Наверняка за новые услуги к её счёту припишут солидную сумму, но в данный момент Марина не думала о деньгах. Незнакомый мужской голос в телефонной трубке согласился встретиться с заказчицей сегодня же. Часа через полтора закончится его дежурство, он передаст подопечного сменщику и готов встретиться. Где?
К этому ужасному вопросу Марина оказалась не готова. Пригласить домой детектива нельзя, во всех ближайших ресторанах и кафе её знают в лицо, так что в компании тайного агента там не покажешься. Тогда где? В голове у Марины царил сумбур. О, кладбище! Да нет, не на самом кладбище, просто перед кладбищем на Валбжихове очень хорошая парковка, и в эту пору на стоянке должно быть пусто.
Конрад Гжесицкий в самый последний момент вспомнил, что не имеет права Марину знать.
— Да, чуть было не забыл. Вы на какой машине приедете? Ведь мы незнакомы, чтобы я ненароком к посторонней женщине не обратился…
— Темно-красный «ниссан». И я буду сидеть в нем ногами наружу.
Такой гениальный ход пришёл ей в голову тоже в последнее мгновение. Очень удачно придумано! Ноги наружу, а сама останется внутри машины, там темно, лица агент не разглядит. На месте она будет через полчаса.
Конраду, в свою очередь, совсем не хотелось, чтобы клиентка увидела его машину. Правда, машина не была его собственностью, он пользовался казённой, но все равно клиентке незачем её видеть — кто знает, какую глупость она способна отколоть.
У кладбища Конрад был за пять минут до назначенного срока и смог беспрепятственно проследить за манёврами толстухи по хитроумному размещению в машине. Она долго ёрзала, пристраиваясь поудобнее, наконец утихомирилась и выставила ноги наружу. Сделать это оказалось очень непросто, женщина её габаритов с трудом умещалась на сиденье, а отодвинуть кресло немного назад не пришло ей в голову.
Первый раз в жизни Марине предстояло беседовать с детективом, к тому же нанятым ею самой, и она страшно волновалась.
Очень скоро обнаружилось, что беседовать, сидя в машине с высунутыми ногами, когда собеседник стоит рядом с дверцей, совершенно невозможно. Видны лишь его брюки и обувь, на кой ей они? В разговоре она привыкла обращаться к человеку, а не к его ботинкам.
— Лучше пусть пан тоже сядет в машину, — предложила Марина.
Конрад послушно сел. Одного Марине все же удалось добиться — конфиденциального освещения. Фонарь за её спиной светил прямо в лицо сыщику, а лицо Марины пребывало в тени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98