Зато Стефан решительно сделал два шага вперёд. В голове у него шумело, в глазах было темно.
— Башка где? — зарычал он. Скорняк остолбенел. Открыл было рот, но молчал как рыба. Стефана охватила ярость.
— Где башка, я спрашиваю?! — завопил он страшным голосом.
Человек в дверях громко застучал зубами.
— Какая… какая… башка?
— Ваша, — вежливо пояснил Каролек и осёкся. — То есть нет, наша… То есть нет, лососиная…
— Господи Иисусе Христе, совсем у вас крыша поехала?!… Отдавай морду, остолоп, у меня уже руки чешутся!
— Но, прошу прощения, — забормотала ошарашенная жертва нападения. — Но что это… Я не понимаю… В чем дело?…
На авансцену выступил главный инженер.
— Это нападение, — деловито объяснил он. — Хулиганское, если быть точным. Или вы отдадите башку, или мы вас побьём. И устроим тут погром. Где эта ваша башка?
— Какая башка?!!
— Лососиная… Тьфу, лосиная. Вам сегодня рога принесли.
К неописуемому изумлению агрессоров лицо лохматого человека осветила самая искренняя радость. Он прямо-таки влетел в кухню.
— Этого лося! Ради Бога, пожалуйста, со всем моим удовольствием! Нет, погодите, так ли я понял… Вы на меня нападаете, чтобы отобрать эти рога?
— Ну наконец-то! — рявкнул Стефан. — Дошло до тебя, олух царя небесного! Козе понятно: это хулиганское нападение с целью похитить лосиные рога!
— Никаких препятствий я вам чинить не стану! Вон они, в мастерской валяются. Собирался сегодня их почистить… Заберите, ради всего святого! То есть… что это я? Я сопротивляюсь, сражаюсь как лев! Будьте добры действовать силой, меня надо связать!
— Он что, рехнулся? — недоверчиво спросила Барбара.
Не слушая дальнейшей болтовни скорняка, Стефан рванул в мастерскую, оттуда донёсся его голос:
— Идите сюда! Холеры на вас нет! Да помогите же кто-нибудь!
Януш, который таращился на лохматого человека во все глаза, покачал головой, заморгал и бросился вслед за Стефаном. В кухню вплыла огромная лосиная голова, небрежно обёрнутая в целлофан. Хозяин дома упорно домогался насильственных мер, даже вытащил из ящика в углу какие-то верёвки.
— Не обращайте на психа внимания, хватайте башку — и ноги в руки, — вполголоса посоветовал Каролек.
Скорняк расслышал это, вскочил как встрёпанный, бросился к двери и закупорил проход, раскинув руки.
— Только через мой труп! — орал он. — Берите на здоровье башку, но имейте сострадание! Свяжите меня, люди добрые, не оставляйте так! Умоляю, не будьте свиньями!…
Душераздирающее воззвание нашло отклик в сердцах. Коллектив поколебался и пошёл навстречу. Януш и Стефан отказались от намерения проложить себе дорогу лосиной башкой. Жертва вела себя более чем странно, и главный инженер сурово распорядился объяснить эти капризы. Жертва отклеилась от двери и заметалась по кухне, раскрывая свои тайны и пылко оправдываясь:
— Проше панов, я человек средней порядочности. Шкуры выделываю по закону, а если когда подвернётся левый заработок, так ведь от этого дырка в небе не сделается! Чучело сделать тоже сумею, но это хобби, так сказать… Но вот так, раз за разом… Они мне на голову садятся! Браконьеры — это невинные дети в сравнении с таким… Не стану выражаться при даме каким. Просто бич Божий… Ладно уж козлик, серна, олень в конце концов, но лось — это ни в какие ворота! Все имеет свои границы! У меня от сердца отлегло, что вы это забираете. Рога эти проклятущие на вывоз предназначались, на доллары польстился вампир ненасытный! А из меня он кого делает? Сообщника! Преступника! Ведь меня уже сажать можно: знал, кто лося укокошил, и не донёс! А тут вы на меня напали — дай вам Бог здоровья! Ну-ка, давайте по маленькой!…
Изумление было столь велико, что никто не отказался от выпивки. Главный инженер, сбитый с панталыку, машинально взял в руки стопку.
— Хотите сказать, что вы вовсе не хотели чистить эти рога?…
— Ну конечно же, нет! Мне силой навязали!
— Зачем же вы пошли на поводу? Не могли отказаться?
Лохматый человечек поднял свою стопку и с жалостью посмотрел на главного инженера:
— Вы вчера родились, что ли? У меня жена и дети, а вокруг — посмотрите-ка в окошко… Сколько ещё жить в этой халупе? Я дом строю, кирпич вот получил льготный… Отказал бы я субчику, и всему хана. Честно говорю: из-за этого лося у меня чуть инфаркт не случился… Нет-нет, прошу вас, не отказывайтесь, чем хата богата, тем и рада… Наливочка собственного производства. А, чтоб он сдох, гнида такая…
— И частенько он такие вещи привозит?
— Непрестанно! Лося впервые, но оленьи рога — постоянно! И какие! Сердце кровью обливается!
— Сам так охотится?
— Как же, охотничек!… У него сговор с браконьерами. Одна шайка, и управы на них нет. Уже и сам не знаю, где эта банда кончается… Имейте в виду — я ничего такого не говорил, у меня жена, дети… И не забудьте меня как следует связать, ибо жду подлеца после полудня…
Четверть часа спустя неизвестные виновники хулиганского нападения уехали с лёгким хаосом в голове, прихватив доставшиеся без боя трофеи. Жертву оставили связанной полотенцами и прикрученной к клубному креслу бельевой верёвкой. Супругу жертвы самым обыкновенным образом заперли на ключ в другой части дома.
На ступеньках клиники племянник замдиректора уже все продумал. Он точно знал, во сколько позвонит в редакцию газеты и кому сообщит сенсационные новости. Сообразил, в каком охотничьем кружке найдёт лучшего таксидермиста. Прикинул, каким образом подключит к делу Лигу Охраны Природы. Племянник с нетерпением ждал той минуты, когда можно начинать звонить, не поднимая никого с постели. С ещё большим нетерпением он высматривал возвращение хулиганов с вещественным доказательством. Не поддавалась решению только одна проблема: как он объяснит наличие лосиной головы, не навлекая на себя обвинения в браконьерстве? При этом нельзя выдавать ни малейших подробностей афёры.
Тот же самый вопрос терзал участкового. Он к тому же терпел невыносимые мучения от какого-то «лосося», упорно слетающего с его уст вместо «лося». Доктор Романовский старался успокоить стража порядка.
— Это все эмоции, пан поручик, — объяснял он снисходительно. — Лось — это слишком короткое слово, чтобы излить из души все накипевшие эмоции. Здоровый рефлекс заставляет вас изливать больше, как-то продлить это слово, обогатить…
Сидящий около Януша Влодек не обращал на них внимания, занятый новым огорчением. Давно наступило утро. Самая пора собираться в обратную дорогу, если они хотели успеть на работу. Появление в институте в более или менее обычное время принципиально для их алиби. Планировали в шесть выехать из Люблина, около восьми добраться до Варшавы и сразу ехать прямо в институт. Сейчас уже десять минут шестого, а коллег все ещё нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68