«Проголосовавшего» может подвезти в попутном направлении. И то не каждого встречного-поперечного. Угроза пистолетом и пинок под задницу – алкогольная горячка. Если бы Алька в сердцах врезал пинка по геморройному заду, тракторист на ноги бы не поднялся. Вернее сказать, он загнулся бы, не приходя в сознание. Во всей этой истории, на мой взгляд, достоверным кажется одно: высадить попутчика из машины с матюгом Беломорцев мог, если его чем-то обидели.
Глава XI
После ухода Полозкова Голубев крепко задумался. Сложившееся было у него мнение о Беломорцеве, как о странном субъекте с уголовными замашками, померкло. Постепенно в голове складывалась совсем иная картина, когда поступки человека становятся в какой-то степени понятны и объяснимы. Положа руку на сердце, Слава был далек от мысли, чтобы принимать рассказанное Кешей Упадышевым за чистую монету. Более того, он был убежден, что тракторист преувеличил свою «трагедию», однако не думал, что преувеличение дойдет до такой степени. Ехать в Раздольное, чтобы выведать у Кеши истину, было уже поздно. Вечернее время позволяло лишь заглянуть в компьютерный «Шпильхауз» и переговорить с Клавой Шиферовой, причастность которой к Беломорцеву сильно заинтриговала Славу.
Игральный дом располагался в стандартном торговом модуле, коих в райцентре за последние годы расплодилось множество. В сравнительно просторном зале с большими светлыми окнами было установлено на подставках около десятка компьютеров и столько же стульев. Всего два подростка увлеченно смотрели на экраны мониторов. Один мальчуган гонял по лабиринту киношного Шварценеггера, который, обороняясь от погони, беспрестанно палил из кольта в белый свет, как в копейку. Другой малый вел по лесу навстречу серому волку «Красную шапочку». Возле прикрытой двери, ведущей то ли в кабинет начальства, то ли в подсобку, небольшой столик и венский стул с цветным мягким сиденьем. На столике – портативный кассовый аппарат; хрустальная пепельница, наполовину заполненная окурками с белыми длинненькими фильтрами, подкрашенными губной помадой; миниатюрная газовая зажигалка и продолговатая пачка дамских сигарет «Вирджиния». Оглядевшись, Голубев выбрал два окурка, где следы помады были наиболее яркими, и осторожно положил их к себе в карман. После этого шутливо спросил подростков:
– Боевики, где хозяйка «Шпильхауза»?
Один из мальчишек, не отрывая взгляда от экрана, махнул рукой в сторону прикрытой двери:
– Там.
Слава костяшками пальцев энергично постучал. Дверь отворилась не сразу. Пришлось ждать около минуты, пока в зал вошла синеглазая блондинка Шиферова. В белоснежном костюме Клава выглядела ослепительно. Увидев Голубева, она с ноткой удивления проговорила:
– Кажется, угрозыск?…
– Но не угроза, – весело скаламбурил Слава.
Шиферова лукаво улыбнулась и сказала подросткам:
– Мальчики, ваше время кончилось. Пойдите, мои хорошие, на уличку, отдохните от напряга. – И, проводив взглядом с неохотой оторвавшихся от компьютеров мальчишек, повернулась к Голубеву: – Чем обязана вашей светлости?
– Лично вы – ничем. Беломорцева ищу, – без обиняков сказал Слава.
На ухоженном красивом лице Шиферовой вновь появилась обаятельная улыбка:
– Ласковый мой, я не справочное бюро.
Славе пришлось слукавить:
– Мне сказали, будто вы знаете, когда Альберт Кириллович вернется в райцентр.
– Здравствуйте… Откуда мне это знать? Я не контролирую, куда он ездит и когда возвращается.
– Давно с ним виделись?
– Давно.
– Разве Беломорцев здесь не появляется? Он же акционер этого детища.
– Появляется, когда деньги надо. Но бухгалтерия не по моей части.
– А на днях вы не были у него в гостях?
Шиферова уставилась на Голубева:
– О чем вы говорите?… С какими бы глазами я приперлась к Альберту в гости, если мы с ним разошлись, как в море корабли.
– Что не поделили?
– Нам нечего было делить. Просто надоели друг другу до чертиков.
– Вот как… Лично мне Беломорцев кажется серьезным и порядочным мужчиной.
– Вы не ошибаетесь. Альберт серьезен и порядочен до невозможности. Но лично мне нравятся мужчины с мальчишеским задором, – сделав ударение на словах «лично мне», с улыбочкой сказала Шиферова.
– А о том, что Беломорцев купил новые «Жигули» знаете?
– О «Жигулях» и прочих тачках я знаю лишь то, что они являются средством передвижения.
– Сами не водите машину?
– Упаси Бог! Женщина за рулем – это как обезьяна с гранатой. Не угадаешь, куда она кинет взрывчатку, – со смешком ответила Клава и неторопливо закурила.
Слава улыбнулся:
– Оградите детей от табачного дыма.
– При детях я не курю. И у нас вентиляция отличная.
– Такие вот чинарики с губной помадой, – Голубев указал на пепельницу, – обнаружены в обворованном доме Беломорцева.
Шиферова, удивленно расширив подведенные тенями глаза, тихо спросила:
– Как обворованном?…
– Подчистую.
– Какой идиот устроил такой трюк?
– Разбираемся. Поэтому и разыскиваю Альберта Кирилловича, который уже третьи сутки словно в воду канул.
Клава погрустнела:
– Вот чудеса в решете… Рада бы вам помочь, но, честное слово, ничего о Беломорцеве не знаю.
– А с господином Ремером увидеться можно?
– Ради Бога… – Шиферова приоткрыла за своей спиной дверь и не очень громко крикнула: – Оскар, тебя хочет видеть сотрудник угрозыска.
Голубев сделал удивленное лицо:
– У вас все так непочтительно обращаются с начальством?
Клава в ответ игриво подмигнула:
– Сочтемся славою, ведь мы свои же люди. – И тотчас добавила серьезным тоном: – Проходите к нему в кабинет.
Появившись в кабинете, Голубев по привычке оперативника первым делом быстро огляделся. Приспущенные до половины китайские жалюзи прикрывали единственное окно от вечернего солнца и создавали своеобразный домашний уют. Обстановка тоже была домашней: мягкий раскладной диван; полированный секретер, заставленный технической литературой; возле двери – простенькая вешалка для одежды; под окном – ряд венских стульев; на стенах – в багетных рамках две небольшие масляные картины с яркими осенними пейзажами, написанными явно местным художником-самоучкой; на небольшом канцелярском столе – плоский ноутбук, подставка с набором цветных карандашей, кнопочный телефон, стопка ксероксной бумаги, закрытая металлическая пепельница-вертушка и пачка сигарет «Кэмэл».
Сидевший за столом хозяин кабинета выглядел молодцевато. Чисто выбритый, по-юношески худощавый, с русыми волнистыми волосами, в светло-сером с иголочки костюме при модном галстуке он походил, скорее, на телевизионного ведущего, нежели на владельца районного «Шпильхауза». Легко поднявшись из-за стола, протянул Голубеву слегка загоревшую жилистую руку и представился:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Глава XI
После ухода Полозкова Голубев крепко задумался. Сложившееся было у него мнение о Беломорцеве, как о странном субъекте с уголовными замашками, померкло. Постепенно в голове складывалась совсем иная картина, когда поступки человека становятся в какой-то степени понятны и объяснимы. Положа руку на сердце, Слава был далек от мысли, чтобы принимать рассказанное Кешей Упадышевым за чистую монету. Более того, он был убежден, что тракторист преувеличил свою «трагедию», однако не думал, что преувеличение дойдет до такой степени. Ехать в Раздольное, чтобы выведать у Кеши истину, было уже поздно. Вечернее время позволяло лишь заглянуть в компьютерный «Шпильхауз» и переговорить с Клавой Шиферовой, причастность которой к Беломорцеву сильно заинтриговала Славу.
Игральный дом располагался в стандартном торговом модуле, коих в райцентре за последние годы расплодилось множество. В сравнительно просторном зале с большими светлыми окнами было установлено на подставках около десятка компьютеров и столько же стульев. Всего два подростка увлеченно смотрели на экраны мониторов. Один мальчуган гонял по лабиринту киношного Шварценеггера, который, обороняясь от погони, беспрестанно палил из кольта в белый свет, как в копейку. Другой малый вел по лесу навстречу серому волку «Красную шапочку». Возле прикрытой двери, ведущей то ли в кабинет начальства, то ли в подсобку, небольшой столик и венский стул с цветным мягким сиденьем. На столике – портативный кассовый аппарат; хрустальная пепельница, наполовину заполненная окурками с белыми длинненькими фильтрами, подкрашенными губной помадой; миниатюрная газовая зажигалка и продолговатая пачка дамских сигарет «Вирджиния». Оглядевшись, Голубев выбрал два окурка, где следы помады были наиболее яркими, и осторожно положил их к себе в карман. После этого шутливо спросил подростков:
– Боевики, где хозяйка «Шпильхауза»?
Один из мальчишек, не отрывая взгляда от экрана, махнул рукой в сторону прикрытой двери:
– Там.
Слава костяшками пальцев энергично постучал. Дверь отворилась не сразу. Пришлось ждать около минуты, пока в зал вошла синеглазая блондинка Шиферова. В белоснежном костюме Клава выглядела ослепительно. Увидев Голубева, она с ноткой удивления проговорила:
– Кажется, угрозыск?…
– Но не угроза, – весело скаламбурил Слава.
Шиферова лукаво улыбнулась и сказала подросткам:
– Мальчики, ваше время кончилось. Пойдите, мои хорошие, на уличку, отдохните от напряга. – И, проводив взглядом с неохотой оторвавшихся от компьютеров мальчишек, повернулась к Голубеву: – Чем обязана вашей светлости?
– Лично вы – ничем. Беломорцева ищу, – без обиняков сказал Слава.
На ухоженном красивом лице Шиферовой вновь появилась обаятельная улыбка:
– Ласковый мой, я не справочное бюро.
Славе пришлось слукавить:
– Мне сказали, будто вы знаете, когда Альберт Кириллович вернется в райцентр.
– Здравствуйте… Откуда мне это знать? Я не контролирую, куда он ездит и когда возвращается.
– Давно с ним виделись?
– Давно.
– Разве Беломорцев здесь не появляется? Он же акционер этого детища.
– Появляется, когда деньги надо. Но бухгалтерия не по моей части.
– А на днях вы не были у него в гостях?
Шиферова уставилась на Голубева:
– О чем вы говорите?… С какими бы глазами я приперлась к Альберту в гости, если мы с ним разошлись, как в море корабли.
– Что не поделили?
– Нам нечего было делить. Просто надоели друг другу до чертиков.
– Вот как… Лично мне Беломорцев кажется серьезным и порядочным мужчиной.
– Вы не ошибаетесь. Альберт серьезен и порядочен до невозможности. Но лично мне нравятся мужчины с мальчишеским задором, – сделав ударение на словах «лично мне», с улыбочкой сказала Шиферова.
– А о том, что Беломорцев купил новые «Жигули» знаете?
– О «Жигулях» и прочих тачках я знаю лишь то, что они являются средством передвижения.
– Сами не водите машину?
– Упаси Бог! Женщина за рулем – это как обезьяна с гранатой. Не угадаешь, куда она кинет взрывчатку, – со смешком ответила Клава и неторопливо закурила.
Слава улыбнулся:
– Оградите детей от табачного дыма.
– При детях я не курю. И у нас вентиляция отличная.
– Такие вот чинарики с губной помадой, – Голубев указал на пепельницу, – обнаружены в обворованном доме Беломорцева.
Шиферова, удивленно расширив подведенные тенями глаза, тихо спросила:
– Как обворованном?…
– Подчистую.
– Какой идиот устроил такой трюк?
– Разбираемся. Поэтому и разыскиваю Альберта Кирилловича, который уже третьи сутки словно в воду канул.
Клава погрустнела:
– Вот чудеса в решете… Рада бы вам помочь, но, честное слово, ничего о Беломорцеве не знаю.
– А с господином Ремером увидеться можно?
– Ради Бога… – Шиферова приоткрыла за своей спиной дверь и не очень громко крикнула: – Оскар, тебя хочет видеть сотрудник угрозыска.
Голубев сделал удивленное лицо:
– У вас все так непочтительно обращаются с начальством?
Клава в ответ игриво подмигнула:
– Сочтемся славою, ведь мы свои же люди. – И тотчас добавила серьезным тоном: – Проходите к нему в кабинет.
Появившись в кабинете, Голубев по привычке оперативника первым делом быстро огляделся. Приспущенные до половины китайские жалюзи прикрывали единственное окно от вечернего солнца и создавали своеобразный домашний уют. Обстановка тоже была домашней: мягкий раскладной диван; полированный секретер, заставленный технической литературой; возле двери – простенькая вешалка для одежды; под окном – ряд венских стульев; на стенах – в багетных рамках две небольшие масляные картины с яркими осенними пейзажами, написанными явно местным художником-самоучкой; на небольшом канцелярском столе – плоский ноутбук, подставка с набором цветных карандашей, кнопочный телефон, стопка ксероксной бумаги, закрытая металлическая пепельница-вертушка и пачка сигарет «Кэмэл».
Сидевший за столом хозяин кабинета выглядел молодцевато. Чисто выбритый, по-юношески худощавый, с русыми волнистыми волосами, в светло-сером с иголочки костюме при модном галстуке он походил, скорее, на телевизионного ведущего, нежели на владельца районного «Шпильхауза». Легко поднявшись из-за стола, протянул Голубеву слегка загоревшую жилистую руку и представился:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50