Но до этого дело не дошло…
– Вот дальнейший ход событий хотелось бы услышать от вас подробно, – сказал Бирюков.
Беломорцев, помолчав, заговорил с усилием:
– Николай записал мне номер своего сотового телефона. Когда автоинспектор заставил меня заменить у «Жигулей» треснувшее стекло и закрыл документы в сейф, подумалось, что это не спроста. Главное, он не поинтересовался автостраховкой, без которой теперь и техосмотр не пройдешь, и новую машину не зарегистрируешь. Со своего мобильника я сразу позвонил Николаю. Тот заюлил. Дескать, не может такого быть. Документы и машина чистые. Потом спросил: «Машину не забрали? Нет. Тогда гони немедленно ко мне в „Астру“. На развилке дорог перед въездом в дачный поселок встречу тебя. Тут разберемся». Я сразу направился к Кузнецку. Попутно подвез из райцентра до Раздольного разговорчивого крестьянина. Он хотел расплатиться за проезд десяткой. Послал его подальше…
– Как началась «разборка»?
– На развилке дорог Николая я не увидел. Только остановился, и искры из глаз брызнули. Очнулся в реанимации. Обчистили разбойники меня основательно. В карманах было пять тысяч рублей, документы, расписка Николая в получении от меня тридцати тысяч, а в багажном ящике «Жигулей» – служебный пистолет. Из-за него теперь неприятностей не оберешься.
– Ваш пистолет мы нашли у Николая Зырянова в гараже, – сказал Бирюков.
– Неужели этот бегемот нашпиговал меня пулями? – удивился Беломорцев.
– Разберемся, Альберт Кириллович. А за служебный пистолет не переживайте. Из нашей фирмы он не исчезнет.
– Спасибо…
На заострившемся носу и осунувшихся небритых щеках Беломорцева появилась сильная испарина. Бирюков посмотрел на часы. Отведенное лечащим врачом время кончилось.
Глава XXVII
В райцентре Бирюкова с Лимакиным ждала обнадеживающая новость. На курорте «Белокуриха» бойцы Алтайского ОМОНа задержали объявленных в розыск Дурдина, Хомякова и Зырянова. Там же находился и принадлежавший Хомякову «Мерседес». При задержании чуть не возникла перестрелка, но благодаря умелым действиям омоновцев кровопролития удалось избежать. У всех троих были изъяты макаровекие пистолеты с полными обоймами патронов. Предположение о том, что беглецы увезли с собой автомат Калашникова, не подтвердилось. Ни в «Мерседесе», ни в люксовом номере, где обосновалась троица, автомат не обнаружили. Через сутки задержанных, в наручниках и под надежным конвоем, доставили в следственный изолятор Новосибирска. Рано утром следующего дня Бирюков и Лимакин выехали в Новосибирск.
Первый допрос в присутствии адвоката начади с Дурдина. В сопровождении конвоира Юлиан вошел в следственную комнату с высокомерным видом. В отутюженном с иголочки костюме он выглядел молодцом, который прекрасно выспался в гостинице, а не скоротал ночь на жестких нарах в изоляторе. Усевшись на привинченный к полу стул, поправил на брюках стрелки и, закинув нога на ногу, уставился на одетого по форме Бирюкова. Когда Бирюков, назвавшись, представил следователя и лысоватого пенсионных лет адвоката, шутливо усмехнулся:
– Навалился класс гегемон на невиновного одиночку.
На стандартные вопросы протокола, касающиеся фамилии, имени, отчества, даты и места рождения, Дурдин ответил спокойно, но как только Бирюков поинтересовался, знает ли он причину задержания под стражу, возмущенно сказал:
– Никакой вины за собой не признаю. Мы отдыхали по купленным на курорте путевкам, и вдруг ворвался ОМОН…
– Которому вы пытались оказать вооруженное сопротивление, – добавил Антон.
Юлиан оскорбился:
– Странное дело!.. В люксовый номер ворвались люди с автоматами, а мы, прошедшие пекло Чечни, должны были прижать хвосты, как мышата, оказавшиеся на кошачьей свадьбе. Так, по-вашему?
– По-моему, к невиновным отдыхающим бойцы ОМОНа не врываются.
– А к нам, в полном смысле слова, ворвались.
– Значит, для этого была серьезная причина. Откуда у вас троих боевые пистолеты?
– Из Чечни, вестимо.
– О том, что владеть огнестрельным оружием без лицензии запрещено, вам не известно?
– Ну, почему же… Известно. Сказалась чеченская привычка – без оружия ни шагу. Эту вину признаю и готов нести наказание.
– Хотите избежать более серьезной ответственности?
– Мне нечего избегать. Кроме незаконного владения пистолетами, ни я, ни мои друзья ни в чем ином не виноваты.
– А если подумать?…
– Думай не думай – сто рублей не деньги.
– У Васютиных вы взяли значительно больше.
– Что за Васютины?
– Отец и сын, которых вы с друзьями застрелили ночью первого апреля на автотрассе у села Раздольного.
Дурдин внезапно расхохотался:
– Чудеса в решете… Мы боевые друзья по чеченской службе, но не разбойники с большой дороги.
– Позвольте с вами не согласиться, – нахмуренно сказал Бирюков. – Как раз на большой дороге вы и разбойничали. От штрафных поборов с автовладельцев докатились до грабежа с убийством.
– Какие «поборы»?! Какой «грабеж»?! – возмутился Дурдин.
– Напрасно возмущаетесь, – Бирюков показал протоколы обысков. – Вот документы, подтверждающие вещественные доказательства, обнаруженные у вас и ваших друзей. Здесь все указано подробно и подтверждено подписями понятых.
– Это произвол. Почему обыски проведены без нас?
– Потому, что вы находились, мягко говоря, в бегах.
– Мы отдыхали в «Белокурихе» и никуда не убегали.
– А по словам Риммы Парфеновны, вы уезжали не в «Белокуриху»…
– Куда же?
– На похороны друга то ли в Омск, то ли в Томск.
– Да, уезжал туда, но сразу после похорон присоединился к отдыхавшим друзьям.
– Где и кого хоронили?
– Это мое личное дело.
– Ваши личные дела стали нашими заботами. Сказать на этот вопрос вам нечего, так как любой ответ будет досконально проверен. Зырянов поступил умнее. Он оставил сожительнице записку, что уехал на курорт. Там и оказался.
– Я не хотел огорчать маму. Она считает, будто от курортной жизни можно стать алкоголиком или заразиться венерической болезнью, – после некоторого молчания проговорил Дурдин.
– За что вы Шиферову лишили жизни? – внезапно спросил Бирюков.
На смуглом горбоносом лице Юлиана появилось подобие скорби, а голос словно охрип:
– Не сыпьте мне соль на рану. Когда убили Шиферову, меня в райцентре не было. О смерти Клавы я узнал от мамы, позвонившей по мобильнику.
– Но в вашем джипе обнаружена автоматная гильза, идентичная гильзам, оставшимся на месте преступления у ресторана.
– Это происки убийц, чтобы свалить вину на меня. Как они ухитрились такое сделать, объяснить не могу. Поверьте, у нас с Клавой были серьезные намерения создать семью. После моего возвращения с курорта мы планировали зарегистрировать брак и поселиться в Клавиной квартире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
– Вот дальнейший ход событий хотелось бы услышать от вас подробно, – сказал Бирюков.
Беломорцев, помолчав, заговорил с усилием:
– Николай записал мне номер своего сотового телефона. Когда автоинспектор заставил меня заменить у «Жигулей» треснувшее стекло и закрыл документы в сейф, подумалось, что это не спроста. Главное, он не поинтересовался автостраховкой, без которой теперь и техосмотр не пройдешь, и новую машину не зарегистрируешь. Со своего мобильника я сразу позвонил Николаю. Тот заюлил. Дескать, не может такого быть. Документы и машина чистые. Потом спросил: «Машину не забрали? Нет. Тогда гони немедленно ко мне в „Астру“. На развилке дорог перед въездом в дачный поселок встречу тебя. Тут разберемся». Я сразу направился к Кузнецку. Попутно подвез из райцентра до Раздольного разговорчивого крестьянина. Он хотел расплатиться за проезд десяткой. Послал его подальше…
– Как началась «разборка»?
– На развилке дорог Николая я не увидел. Только остановился, и искры из глаз брызнули. Очнулся в реанимации. Обчистили разбойники меня основательно. В карманах было пять тысяч рублей, документы, расписка Николая в получении от меня тридцати тысяч, а в багажном ящике «Жигулей» – служебный пистолет. Из-за него теперь неприятностей не оберешься.
– Ваш пистолет мы нашли у Николая Зырянова в гараже, – сказал Бирюков.
– Неужели этот бегемот нашпиговал меня пулями? – удивился Беломорцев.
– Разберемся, Альберт Кириллович. А за служебный пистолет не переживайте. Из нашей фирмы он не исчезнет.
– Спасибо…
На заострившемся носу и осунувшихся небритых щеках Беломорцева появилась сильная испарина. Бирюков посмотрел на часы. Отведенное лечащим врачом время кончилось.
Глава XXVII
В райцентре Бирюкова с Лимакиным ждала обнадеживающая новость. На курорте «Белокуриха» бойцы Алтайского ОМОНа задержали объявленных в розыск Дурдина, Хомякова и Зырянова. Там же находился и принадлежавший Хомякову «Мерседес». При задержании чуть не возникла перестрелка, но благодаря умелым действиям омоновцев кровопролития удалось избежать. У всех троих были изъяты макаровекие пистолеты с полными обоймами патронов. Предположение о том, что беглецы увезли с собой автомат Калашникова, не подтвердилось. Ни в «Мерседесе», ни в люксовом номере, где обосновалась троица, автомат не обнаружили. Через сутки задержанных, в наручниках и под надежным конвоем, доставили в следственный изолятор Новосибирска. Рано утром следующего дня Бирюков и Лимакин выехали в Новосибирск.
Первый допрос в присутствии адвоката начади с Дурдина. В сопровождении конвоира Юлиан вошел в следственную комнату с высокомерным видом. В отутюженном с иголочки костюме он выглядел молодцом, который прекрасно выспался в гостинице, а не скоротал ночь на жестких нарах в изоляторе. Усевшись на привинченный к полу стул, поправил на брюках стрелки и, закинув нога на ногу, уставился на одетого по форме Бирюкова. Когда Бирюков, назвавшись, представил следователя и лысоватого пенсионных лет адвоката, шутливо усмехнулся:
– Навалился класс гегемон на невиновного одиночку.
На стандартные вопросы протокола, касающиеся фамилии, имени, отчества, даты и места рождения, Дурдин ответил спокойно, но как только Бирюков поинтересовался, знает ли он причину задержания под стражу, возмущенно сказал:
– Никакой вины за собой не признаю. Мы отдыхали по купленным на курорте путевкам, и вдруг ворвался ОМОН…
– Которому вы пытались оказать вооруженное сопротивление, – добавил Антон.
Юлиан оскорбился:
– Странное дело!.. В люксовый номер ворвались люди с автоматами, а мы, прошедшие пекло Чечни, должны были прижать хвосты, как мышата, оказавшиеся на кошачьей свадьбе. Так, по-вашему?
– По-моему, к невиновным отдыхающим бойцы ОМОНа не врываются.
– А к нам, в полном смысле слова, ворвались.
– Значит, для этого была серьезная причина. Откуда у вас троих боевые пистолеты?
– Из Чечни, вестимо.
– О том, что владеть огнестрельным оружием без лицензии запрещено, вам не известно?
– Ну, почему же… Известно. Сказалась чеченская привычка – без оружия ни шагу. Эту вину признаю и готов нести наказание.
– Хотите избежать более серьезной ответственности?
– Мне нечего избегать. Кроме незаконного владения пистолетами, ни я, ни мои друзья ни в чем ином не виноваты.
– А если подумать?…
– Думай не думай – сто рублей не деньги.
– У Васютиных вы взяли значительно больше.
– Что за Васютины?
– Отец и сын, которых вы с друзьями застрелили ночью первого апреля на автотрассе у села Раздольного.
Дурдин внезапно расхохотался:
– Чудеса в решете… Мы боевые друзья по чеченской службе, но не разбойники с большой дороги.
– Позвольте с вами не согласиться, – нахмуренно сказал Бирюков. – Как раз на большой дороге вы и разбойничали. От штрафных поборов с автовладельцев докатились до грабежа с убийством.
– Какие «поборы»?! Какой «грабеж»?! – возмутился Дурдин.
– Напрасно возмущаетесь, – Бирюков показал протоколы обысков. – Вот документы, подтверждающие вещественные доказательства, обнаруженные у вас и ваших друзей. Здесь все указано подробно и подтверждено подписями понятых.
– Это произвол. Почему обыски проведены без нас?
– Потому, что вы находились, мягко говоря, в бегах.
– Мы отдыхали в «Белокурихе» и никуда не убегали.
– А по словам Риммы Парфеновны, вы уезжали не в «Белокуриху»…
– Куда же?
– На похороны друга то ли в Омск, то ли в Томск.
– Да, уезжал туда, но сразу после похорон присоединился к отдыхавшим друзьям.
– Где и кого хоронили?
– Это мое личное дело.
– Ваши личные дела стали нашими заботами. Сказать на этот вопрос вам нечего, так как любой ответ будет досконально проверен. Зырянов поступил умнее. Он оставил сожительнице записку, что уехал на курорт. Там и оказался.
– Я не хотел огорчать маму. Она считает, будто от курортной жизни можно стать алкоголиком или заразиться венерической болезнью, – после некоторого молчания проговорил Дурдин.
– За что вы Шиферову лишили жизни? – внезапно спросил Бирюков.
На смуглом горбоносом лице Юлиана появилось подобие скорби, а голос словно охрип:
– Не сыпьте мне соль на рану. Когда убили Шиферову, меня в райцентре не было. О смерти Клавы я узнал от мамы, позвонившей по мобильнику.
– Но в вашем джипе обнаружена автоматная гильза, идентичная гильзам, оставшимся на месте преступления у ресторана.
– Это происки убийц, чтобы свалить вину на меня. Как они ухитрились такое сделать, объяснить не могу. Поверьте, у нас с Клавой были серьезные намерения создать семью. После моего возвращения с курорта мы планировали зарегистрировать брак и поселиться в Клавиной квартире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50