– Хозяева, можно к вам войти?
– Заходитьте, – ответил чуть заплетающийся женский голос.
Миновав узкую прихожую. Голубев вошел в просторную светлую кухню. За обеденным столом сидела пышногрудая смазливая шатенка лет двадцати пяти в ярком цветастом халатике длиною, как сказал бы ироничный судмедэксперт Медников, «по самое небалуйся». На столе стояли рюмка, фужер, початая поллитровка водки и полуторалитровая пластиковая бутылка пива «Очаковское». Из закуски были только несколько ломтиков хлебного батона и нарезка красной рыбы.
– Завтракаете? – спросил Слава.
– Завтракаю, – игриво ответила шатенка.
– С водочкой?
– Пиво без водки – деньги на ветер.
– Живете до принципу: с утра выпьешь – весь день свободна?
– Я всегда свободная.
– Как мне переговорить с Николаем Зыряновым?
– Никак. Зыряй улизнул на курорт.
– На какой?
– Фиг его знает. Мы не контролируем друг друга.
– А вы кто и кем доводитесь Зырянову?
– Я Милана Запольская, гражданская жена Зыряя. А вы?…
– Я оперуполномоченный уголовного розыска.
Девица, дурашливо вскинула руки:
– О, мама-миа, хэнде хох! – И, посерьезнев, вроде удивилась: – На фига вам Зыряй понадобился?
– Дачу его обворовали, – слукавил Голубев.
– Какую дачу? Где?
– В поселке «Астра», под Кузнецком.
– Чего вы мне мозги крутите? Никакой дачи у Зыряя нет.
– По-вашему, нет, а на самом деле есть.
– Вот, хохма с яйцами!.. Ты забавный мальчиш-кибальчиш. Садись, прими со мной сотку за мир-дружбу.
Голубев присел на табурет, но от выпивки отказался. Милана на это ничуть не обиделась. Слово по слову Слава узнал, что родом она с Украины, но жила в Адлере. Работала в курортном ресторане официанткой. Там летом прошлого года познакомилась с Зыряновым, отдыхавшим с «двумя корефанами». Около месяца хорошо погуляли и «запрягайте, хлопцы, коней» – приехала с любовником в Сибирь. На вопрос – какими достоинствами очаровал ее Зырянов? – ответила шаловливо: «Мужскими плавками образца ”девушка, вам не скучно на пляже, а то у меня в номере бутылка водки”». Где работает Зырянов, Запольская знала только, что «вкалывает менеджером», но фирму вспомнить не смогла.
– Теперь и колхозный пастух – менеджер, – сказал Слава.
Милана хохотнула:
– До пастуха Зыряй не опустился. Зарабатывает он кучеряво.
– Неужели о покупке дачи Николай вам не сказал?
– На фига ему дача! Он же не баба, стремящаяся и рыбку съесть, и на лодке покататься.
– А вдруг, скажем, у него появились лишние деньги…
– Деньги не люди, лишними не бывают. На даче надо вкалывать, а мы – не свиньи, в земле рыться не любим.
– Чем же вы лично занимаетесь?
– Лично ничем. Хотела устроиться в ресторан «Сосновый бор», но Зыряй сказал: «Не егози. Там тебя быстро затрахают местные кобели».
– Не скучно целыми днями бездельничать?
– И скучно, и грустно, и некому морду набить. Иногда такая хандра накатывает, что жить не хочется, и застрелиться лень. Спасибо, водка выручает.
– Давно Зырянов уехал?
– С неделю его не вижу. Если скоро не вернется, бля буду, умотаю отсюда на ридну Украину. Баксов, которые он оставил, мне за глаза на дорогу хватит.
– Один уехал или с друзьями?
– Фиг его знает. Утром проснулась – мужика дома нет. Только записка на столе: «Уехал на курорт». Даже обидно, почему без меня?… Ну и пусть катится колбасой, попутный лом ему в спину.
– Друзья в райцентре у него есть? – не отставал с вопросами Слава.
– Никого не знаю.
– А те, с которыми в прошлом году отдыхал?
– При мне он с ними здесь не встречался.
– Имена, фамилии их не знаете?
– Зыряя они называли Ника. Один из них был Миха. Другой – Юлька. Фамилий, по-моему, не говорили.
– А клички?…
– Они не урки, чтобы кликухи иметь.
– Но Зырянова вы называете Зыряем…
– Это одна я так его зову.
Голубев показал фото с похорон Шиферовой и спросил:
– Этого джигита не знаете?
– Какой кацо-о-о… – нараспев протянула Запольская, приглядываясь к фотоснимку. – Так это же Юлька!
– Он в райцентре живет?
– А фиг его знает.
– Из Адлера разве не вместе возвращались?
– Нека. Мы с Зыряем раньше улетели, а Миха с Юлькой остались там с полюбившимися девками бухать. Больше я не видела их.
– Автомашина у Зырянова есть?
– Имеется красное зубило.
– «Жигули» восьмой модели?
– Ну, с двумя дверками.
– Посмотреть ее можно?
– Нека. Она в гараже замкнута. А ключи от гаража и от машины Зыряй мне не доверяет. Боится, что, забалдев, вздумаю покататься и во что-нибудь кучеряво врюхаюсь. У меня в Адлере хорошая «Тойота» была. Так я на ней с пьяных глаз в море заехала. Пришлось продать.
– Не верится, что у Зырянова здесь нет ни одного друга, – сказал Голубев.
– Может, и есть, да он их в гости не приглашает.
– Почему?
Милана игриво повела глазами:
– Боится, рога ему наставлю.
– Вероятно, причина есть?
– Без причины и чирей не садится. Сама виновата. Еще в Адлере зашел разговор о мужиках. Дескать, бывают такие-сякие, ужасно плохие. Я взяла да в шутку брякнула: «Для меня не бывает плохих мужиков – бывает мало денег или водки». Зыряй на этой шутке зациклился: «Дома одна бухай сколько влезет, но с мужиками – засохни! Удушу!» Вот и пью теперь в гордом одиночестве как последняя алкашка. Надоело – жуть!.. Ты больше не приезжай ко мне днем, чтобы соседи не накапали Зыряю, будто у меня фраер завелся. Если хочешь повеселиться, приходи ночью без свидетелей. Принесешь литряк – козырно побалдеем…
– Спасибо за приглашение, но по ночам я ходить опасаюсь, – схитрил Слава.
– Какой же ты к черту опер, если дрейфишь, как малолетка, – удивилась Милана. – У тебя же служебный пистолет должен быть в заначке.
– У меня-то есть, а у Зырянова?…
– Нет у него ни фига. Он ведь не мент и не урка с прибабахом.
Подвыпившая Милана, кокетливо играя озорными глазами, беспардонно выставляла напоказ впечатляющий бюст и обнаженные сверх меры привлекательные ноги, то и дело закладывая их одна ла другую. Завершая с ней разговор. Голубев пришел к убеждению, что внезапный отъезд Зырянова на «курорт» вызван не случайной прихотью, а серьезными обстоятельствами. Скорее всего, это было убийство Шиферовой и Ремера. Появилось предположение, что Зырянов причастен к кровавому преступлению. У него имелась красная «восьмерка». Именно из такой машины, стоявшей возле ресторана «Сосновый бор», наводчик информировал по рации Ястреба, что Шиферова и Ремер сели в машину.
Глава XIX
В отделе милиции Голубева дожидался участковый Анатолий Кухнин, смуглостью лица и черными, как смоль, волосами похожий на рослого крепкого в плечах цыгана.
– Полчаса, Дмитрич, тебя жду, – здороваясь за руку, сказал Кухнин. – Где мотаешься?
– Оперативника ноги кормят, – весело ответил Слава и, открыв ключом свой кабинет, предложил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50