Поспешите же в больницу, пока жена ваша
еще жива!..
- А ты, обалдуй, поспеши в психбольницу - там твое законное место! -
сухо и кратко ответил я и направился в свою секцию. Когда я под вечер шел
через вестибюль, ко мне с таинственным видом подошел вахтер Памир
Никотинович и тихо сказал, что "есть разговорец".
- Главное - говорите на суде, что в состоянии эффекта действовали, -
зашептал он. - Тогда, может, срок поменьше дадут. Усекли?
- Какой суд? Какой срок? - усталым голосом спросил я.
- Хоть со мной то не хитрите, я ведь тоже через это дело, через
ревность, отбывал... А про вас слух идет, что вы квартиру, где супруга
ваша блудодействовала, подожгли... Это вам повезло, что изменница на
балкон ниже этажом выпрыгнула и переломом доги отделалась... Вы
доказывайте, что вы - без задуманного намерения. Усекли?
- Усек, - горестно ответил я.
Все дни той недели я провел в нервном напряжении. С того момента,
когда я узнал из телефонного разговора с Юриком, что мой полет на Фемиду
вполне реален и даже точный срок назначен, во мне стал нарастать страх
перед неведомым. Отказаться от полета нельзя было; я не хотел, чтоб Юрик
угадал во мне труса, - но лететь ой как не хотелось... У меня возникла
хитренькая надежда, что в последнюю минуту Юрик позвонит мне и сообщит,
что по указанию куманийского ихнего начальства мое путешествие отменяется.
Я очень на это надеялся, поэтому и Насте о предполагаемом моем полете
ничего не сказал - ведь если он не состоится, то на нет и суда нет. Она
ведь тогда и не узнает, как я боялся этого отмененного мероприятия. Но
нервозность мою Настя заметила. Она в те дни не раз пульс мой щупала и
температуру замеряла. К моему сожалению, физически я был здоров. А
прикинуться больным мне было невозможно, Настя сразу бы раскусила, что это
не хворь, а нахальная симуляция. II. ПЕРЕД ПОЛЕТОМ
Ранним утром в субботу раздался телефонный звонок. Он разбудил Настю
и Татку, а меня - не разбудил. Я почти всю ночь не спал, всякие страшные
домыслы кишели в моей башке. Поэтому я раньше Насти кинулся к телефону.
Звонил Юрик.
- Серафимушка, я, значит, жду тебя, как мы обусловились. Не опоздай!
Один наш мудрец так сказал: "Опоздавший подобен птице, ослепшей в полете".
Не дремотствуй!
- Жди, буду вовремя, - голосом, хрипловатым - от страха, ответил я.
Однако когда я повесил трубку и понял, что пути для отступления нет, на
душе у меня стало спокойнее. Очевидно, тот запас страха, который моя
трусоватая душа выделила на подготовку к этому полету, я израсходовал
полностью. Поэтому, когда Настя спросила, что это за свидание назначено у
меня с Юриком, я довольно спокойно объявил ей, что лечу на Фемиду, чтобы
там в Храме Одиночества отдохнуть от земной суеты, и рассказал ей о своих
предыдущих переговорах с Юриком по этому поводу. Не забыл я упомянуть и о
том, что прогула не будет, - ведь, по закону сгущенного времени, я вернусь
на Землю в час отбытия с нее. Настя встрепеиулась, стала толковать о том,
что я со своим неуравновешенным характером непременно нарвусь в Космосе на
какую-нибудь неприятность. Потом она ударилась в слезы, а Татка немедленно
подключилась к этому мероприятий. Но я был тверд, и тогда Настя
успокоилась, принесла из прихожей мой рюкзак, и мы принялись укладывать в
него все, что могло пригодиться в путешествии. Затем жена вручила мне
двести рублей из своего НЗ - вдруг на этой Фемиде не полное запустение, и
мне удастся обменять родные денежки на инопланетную валюту и отоварить их.
Заодно Настя напомнила мне некоторые цифровые данные, имеющие отношение к
ее фигуре, а также подтвердила, что носит обувь тридцать шестого размера.
Тогда я сказал ей, что все это знаю давным-давно и ничего не выроню из
памяти даже при экстремальной ситуации.
Пусть мужа ждут враги и вьюги,
Пусть путь тревожен и далек -
Параметры своей супруги
Он должен помнить назубок!
Растроганная этим моим заверением, Настя улыбнулась улыбкой No 6
("Неожиданная радость" ) и погрузилась в раздумье. У жены моей очень
выразительное лицо, и по нему я всегда догадываюсь, что она скажет. Все ее
улыбки я давно систематизировал, каждой дал номер и наименование. В то
утро я с особым вниманием следил за сменой ее улыбок и вдруг заметил, что
губы ее сложились в улыбку No 38 ("Предподарочную"). Это меня несколько
встревожило. Настя - существо доброе и неглупое. Но на подарки у нее
какой-то свой взгляд - или, вернее, свой бзик. Если бы я, например,
собрался бы в челноке переплыть озеро Байкал, она непременно презентовала
бы мне бочку с пресной водой, дабы я не умер от жажды; а ежели бы я
решился пешим ходом пересечь пустыню Сахару, Настя в лепешку бы разбилась,
но раздобыла бы мне спасательный круг, чтобы я, чего доброго, не утоп в
пути. Вот и теперь она замерла в улыбчивом раздумье - затем произнесла
решительным голосом:
- Так и быть, вручу его тебе сейчас. Вообще-то я его в день твоего
рождения подарить хотела... Но дарю досрочно. Только дай мне святую
клятву, что возьмешь его с собой и нигде не потеряешь.
Я стал перебирать в уме предметы мужского рода, один из которых могла
преподнести мне Настя, но зная непредсказуемость ее подарочной фантазии,
ни к какому ясному выводу прийти не смог. Потом вдруг вспомнил, что
последнее время она повадилась намекать мне, что я стал полнеть, что
каждый человек должен каждый день совершать пятикилометровую пешеходную
прогулку. У меня мелькнула мысль, что на этот раз меня ждет подарок
логически осмысленный, то есть шагомер.
- Клянусь! - твердо произнес я. - Клянусь, что возьму его с собой и
доставлю обратно на Землю в. полной сохранности, из кармана не выроню!
- Ну, в кармане он не поместится, - снисходительно молвила Настя.
Подойдя к комоду, она выдвинула нижний ящик и извлекла оттуда фамильный
топор. Топорище его выполнено из дуба, и на нем сверкает серебряная
дощечка, на коей значится:
ТОПОР
(Трест Общественного Питания Октябрьского Района)
За непорочную службу - бухгалтеру А. Г. Лукошкину!
Топор этот достался Насте в наследство от ее покойного деда, и вот
теперь она вручила мне это мужское орудие труда в знак того, что считает
меня настоящим мужчиной. Я принял подарок и сказал, что польщен и
обрадован, но в полет брать эту громоздкую штуковину не собираюсь, нужна
она мне, как слепому велосипед.
- Но ты дал клятву! - возмутилась Настя. - Мало того, что ты черт
тебя знает куда летишь по межпланетному блату, ты еще и клятвопреступником
хочешь стать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
еще жива!..
- А ты, обалдуй, поспеши в психбольницу - там твое законное место! -
сухо и кратко ответил я и направился в свою секцию. Когда я под вечер шел
через вестибюль, ко мне с таинственным видом подошел вахтер Памир
Никотинович и тихо сказал, что "есть разговорец".
- Главное - говорите на суде, что в состоянии эффекта действовали, -
зашептал он. - Тогда, может, срок поменьше дадут. Усекли?
- Какой суд? Какой срок? - усталым голосом спросил я.
- Хоть со мной то не хитрите, я ведь тоже через это дело, через
ревность, отбывал... А про вас слух идет, что вы квартиру, где супруга
ваша блудодействовала, подожгли... Это вам повезло, что изменница на
балкон ниже этажом выпрыгнула и переломом доги отделалась... Вы
доказывайте, что вы - без задуманного намерения. Усекли?
- Усек, - горестно ответил я.
Все дни той недели я провел в нервном напряжении. С того момента,
когда я узнал из телефонного разговора с Юриком, что мой полет на Фемиду
вполне реален и даже точный срок назначен, во мне стал нарастать страх
перед неведомым. Отказаться от полета нельзя было; я не хотел, чтоб Юрик
угадал во мне труса, - но лететь ой как не хотелось... У меня возникла
хитренькая надежда, что в последнюю минуту Юрик позвонит мне и сообщит,
что по указанию куманийского ихнего начальства мое путешествие отменяется.
Я очень на это надеялся, поэтому и Насте о предполагаемом моем полете
ничего не сказал - ведь если он не состоится, то на нет и суда нет. Она
ведь тогда и не узнает, как я боялся этого отмененного мероприятия. Но
нервозность мою Настя заметила. Она в те дни не раз пульс мой щупала и
температуру замеряла. К моему сожалению, физически я был здоров. А
прикинуться больным мне было невозможно, Настя сразу бы раскусила, что это
не хворь, а нахальная симуляция. II. ПЕРЕД ПОЛЕТОМ
Ранним утром в субботу раздался телефонный звонок. Он разбудил Настю
и Татку, а меня - не разбудил. Я почти всю ночь не спал, всякие страшные
домыслы кишели в моей башке. Поэтому я раньше Насти кинулся к телефону.
Звонил Юрик.
- Серафимушка, я, значит, жду тебя, как мы обусловились. Не опоздай!
Один наш мудрец так сказал: "Опоздавший подобен птице, ослепшей в полете".
Не дремотствуй!
- Жди, буду вовремя, - голосом, хрипловатым - от страха, ответил я.
Однако когда я повесил трубку и понял, что пути для отступления нет, на
душе у меня стало спокойнее. Очевидно, тот запас страха, который моя
трусоватая душа выделила на подготовку к этому полету, я израсходовал
полностью. Поэтому, когда Настя спросила, что это за свидание назначено у
меня с Юриком, я довольно спокойно объявил ей, что лечу на Фемиду, чтобы
там в Храме Одиночества отдохнуть от земной суеты, и рассказал ей о своих
предыдущих переговорах с Юриком по этому поводу. Не забыл я упомянуть и о
том, что прогула не будет, - ведь, по закону сгущенного времени, я вернусь
на Землю в час отбытия с нее. Настя встрепеиулась, стала толковать о том,
что я со своим неуравновешенным характером непременно нарвусь в Космосе на
какую-нибудь неприятность. Потом она ударилась в слезы, а Татка немедленно
подключилась к этому мероприятий. Но я был тверд, и тогда Настя
успокоилась, принесла из прихожей мой рюкзак, и мы принялись укладывать в
него все, что могло пригодиться в путешествии. Затем жена вручила мне
двести рублей из своего НЗ - вдруг на этой Фемиде не полное запустение, и
мне удастся обменять родные денежки на инопланетную валюту и отоварить их.
Заодно Настя напомнила мне некоторые цифровые данные, имеющие отношение к
ее фигуре, а также подтвердила, что носит обувь тридцать шестого размера.
Тогда я сказал ей, что все это знаю давным-давно и ничего не выроню из
памяти даже при экстремальной ситуации.
Пусть мужа ждут враги и вьюги,
Пусть путь тревожен и далек -
Параметры своей супруги
Он должен помнить назубок!
Растроганная этим моим заверением, Настя улыбнулась улыбкой No 6
("Неожиданная радость" ) и погрузилась в раздумье. У жены моей очень
выразительное лицо, и по нему я всегда догадываюсь, что она скажет. Все ее
улыбки я давно систематизировал, каждой дал номер и наименование. В то
утро я с особым вниманием следил за сменой ее улыбок и вдруг заметил, что
губы ее сложились в улыбку No 38 ("Предподарочную"). Это меня несколько
встревожило. Настя - существо доброе и неглупое. Но на подарки у нее
какой-то свой взгляд - или, вернее, свой бзик. Если бы я, например,
собрался бы в челноке переплыть озеро Байкал, она непременно презентовала
бы мне бочку с пресной водой, дабы я не умер от жажды; а ежели бы я
решился пешим ходом пересечь пустыню Сахару, Настя в лепешку бы разбилась,
но раздобыла бы мне спасательный круг, чтобы я, чего доброго, не утоп в
пути. Вот и теперь она замерла в улыбчивом раздумье - затем произнесла
решительным голосом:
- Так и быть, вручу его тебе сейчас. Вообще-то я его в день твоего
рождения подарить хотела... Но дарю досрочно. Только дай мне святую
клятву, что возьмешь его с собой и нигде не потеряешь.
Я стал перебирать в уме предметы мужского рода, один из которых могла
преподнести мне Настя, но зная непредсказуемость ее подарочной фантазии,
ни к какому ясному выводу прийти не смог. Потом вдруг вспомнил, что
последнее время она повадилась намекать мне, что я стал полнеть, что
каждый человек должен каждый день совершать пятикилометровую пешеходную
прогулку. У меня мелькнула мысль, что на этот раз меня ждет подарок
логически осмысленный, то есть шагомер.
- Клянусь! - твердо произнес я. - Клянусь, что возьму его с собой и
доставлю обратно на Землю в. полной сохранности, из кармана не выроню!
- Ну, в кармане он не поместится, - снисходительно молвила Настя.
Подойдя к комоду, она выдвинула нижний ящик и извлекла оттуда фамильный
топор. Топорище его выполнено из дуба, и на нем сверкает серебряная
дощечка, на коей значится:
ТОПОР
(Трест Общественного Питания Октябрьского Района)
За непорочную службу - бухгалтеру А. Г. Лукошкину!
Топор этот достался Насте в наследство от ее покойного деда, и вот
теперь она вручила мне это мужское орудие труда в знак того, что считает
меня настоящим мужчиной. Я принял подарок и сказал, что польщен и
обрадован, но в полет брать эту громоздкую штуковину не собираюсь, нужна
она мне, как слепому велосипед.
- Но ты дал клятву! - возмутилась Настя. - Мало того, что ты черт
тебя знает куда летишь по межпланетному блату, ты еще и клятвопреступником
хочешь стать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26