Спархок и лорд Лэнда вели по
этому поводу частые и жаркие споры, оканчивавшиеся порой взаимными обидами
и длительным молчанием.
Со временем здоровье лорда Вэниона все ухудшалось. Но Сефрения
окружила его своей заботой и вниманием, стараясь справиться с охватившей
магистра немощью. Однако одним ненастным осенним утром, когда Данае
исполнилось несколько месяцев, они бесследно исчезли, и когда у ворот
Главного Замка Ордена Пандиона в Демосе показался стирик, одетый во все
белое, и объявил, что принимает на себя обязанности Сефрении, самые
печальные подозрения Спархока подтвердились. Несмотря на яростное
сопротивление Спархока, ему временно передали вести дела его друга, но
Долмант настаивал о возведении рыцаря в ранг магистра.
Улэф, Тиниен и Бевьер время от времени наезжали во дворец, и их
рассказы о том, что твориться в их родных землях, были не более
утешительны и радостны, чем те известия, что получал Спархок из отдаленных
уголков Элении. Платим скорбно отчитывался, что его осведомители сообщили
ему, что во всем королевстве, как, возможно, и за его пределами,
процветали голод, эпидемии и разруха, и смуты в народе случаются почти
повсеместно.
- Тяжелые времена, Спархок, - вздыхал толстяк и философски разводил
руками. - И как бы мы ни старались сдержать их, тяжелые времена наступают
снова и снова.
Как Спархок и обещал Кьюрику, вскоре четверо его старших сыновей
приняли послушничество в Пандионском Ордене, и даже сопротивлявшийся
Хэлед. Телэн был еще мал для военного обучения, и его оставили пока пажом
во дворце, где Спархок мог бы за ним присматривать. Стрейджен, как всегда
непредсказуемый, частенько объявлялся в Симмуре. Миртаи по-прежнему
оберегала Элану и все так же со смехом уклонялась от регулярных свадебных
предложений Кринга.
Годы шли, а жизнь не становилась лучше. За дождливым годом
последовали три года засухи. Поставки еды все сокращались, а казна пустела
день ото дня. Красивое бледное лицо Эланы казалось измученным и
похудевшим, хотя Спархок делал все, что в его силах, чтобы переложить
большую часть забот на свои плечи.
Стоял ясный морозный полдень самого конца зимы. Все утро этого дня
Спархок посвятил яростному спору с графом Лэндийским о предложенном новом
налоге. Старый лорд стал резким, даже оскорбительным, обвиняя Спархока в
постоянном ущемлении правительства в его чрезмерной заботе о ленивом
сельском люде. Спархок в конце концов выиграл спор, хотя это не принесло
ему особого удовольствия, потому что каждая такая одержанная победа
вбивала глубже клин между ним и его старым другом.
И теперь Спархок, в унынии и досаде, восседал в огромном кресле у
огня в королевских покоях, задумчиво наблюдая за тем, что делает его
четырехлетняя дочь, принцесса Даная. Его жена, Миртаи и Телэн отлучились
по какому-то неотложному делу в город, и Спархок был один с его крошечной
принцессой.
Даная росла серьезным степенным ребенком с блестящими черными
волосами, огромными глазами, темными как ночь, и с маленьким ротиком,
подобным алому бутону розы. Несмотря на всю свою степенность, такое нежное
дитя, как Даная, часто дарило поцелуи и ласки своим родителям. Сейчас она
расположилась рядом с очагом и играла со своим мячиком.
И именно этот очаг раскрыл Спархоку тайну своей маленькой дочери, и
жизнь его навсегда изменилась. Даная слегка просчиталась, и ее мяч угодил
прямо в каминную решетку. Ни сколь не смущаясь, она быстро подлетела к
камину и прежде, чем отец смог остановить ее и даже вымолвить слово, она
протянула к пламени руку и достала свою игрушку. Спархок вскочил на ноги и
с волнением осмотрел ее руку.
- Что ты, отец? - спокойно спросила она. Принцесса Даная была не по
годам развитым ребенком. Она рано заговорила, и к этому времени речь ее
была осмысленной и даже слишком серьезной.
- Твоя рука! Ты обожгла ее! И как ты догадалась сунуть свою руку в
огонь?!
- Да не обожглась я, - запротестовала она, подняв руку и пошевелив
пальцами. - Видишь?
- Не подходи больше так близко к огню, - грозно проговорил он.
- Хорошо, отец, - она шевельнулась у Спархока в руках, чтобы ее
отпустили, и, выбрав себе уголок поукромнее и безопаснее, вновь занялась
игрой в мяч.
Озадаченный Спархок снова опустился в кресло. Можно сунуть руку в
огонь и отдернуть ее так быстро, чтобы она не обожглась, но Даная вовсе не
быстро отдернула свою руку. Спархок с удивлением и вниманием взглянул на
своего ребенка. В последнее время он был слишком занят и мало уделял
внимания дочке. А Даная была как раз в том возрасте, когда дети меняются
быстро. Спархок во все глаза смотрел на свою маленькую дочку. И сердце его
обожгло холодом. Не веря самому себе, он с трепетом подметил, что он и его
жена были эленийцами, а их дочь - нет.
Он еще некоторое время, не шевелясь просидел в кресле, не отрывая
взгляда от девочки-стирика, и в голову ему пришло одно-единственное
объяснение этому.
- Афраэль? - ошеломленно проговорил он. Даная лишь слегка походила на
Флейту, но Спархок не видел другого решения.
- Да, Спархок? - произнесла Даная без малейшего удивления в голосе.
- Что ты сделала с моей дочерью? - крикнул он, от волнения
приподнявшись в кресле.
- Не глупи, Спархок, - спокойно осадила его малышка. - Я твоя дочь.
- Это невозможно. Как?..
- Ты же знаешь, что я - твоя дочь, отец. Ты был неподалеку, когда я
родилась. И теперь уж не думаешь ли ты, что я - ребенок, оставленный
эльфами взамен похищенного? Или скворец, поселившийся в твоем гнезде,
вытеснив твоего собственного птенца? Это глупое эленийское суеверие! Мы
никогда так не поступаем.
Спархок старался овладеть своими чувствами.
- Так ты объяснишь мне? - как можно скорее проговорил он. - Или мне
придется самому до всего додумываться?
- Успокойся, отец. Ты ведь хотел детей, не так ли?
- Ну...
- И мать-королева тоже. Она ведь должна была дать жизнь наследнику?
- Конечно, но...
- Но она не могла, ты знаешь.
- Что?
- Яд, который дал ей Энниас, сделал ее бесплодной. Ты даже и понятия
не имел, как тяжело мне было справиться с этим. Почему, ты думаешь,
Сефрения была так опечалена, когда узнала, что моя мать беременна? Конечно
же она знала о действии яда, и всячески устраняла меня от вмешательства -
возможно, в первую очередь из-за того, что вы с матерью - эленийцы, чем по
какой-либо другой причине. Иногда Сефрения такая недалекая. Да, сядь ты,
Спархок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161
этому поводу частые и жаркие споры, оканчивавшиеся порой взаимными обидами
и длительным молчанием.
Со временем здоровье лорда Вэниона все ухудшалось. Но Сефрения
окружила его своей заботой и вниманием, стараясь справиться с охватившей
магистра немощью. Однако одним ненастным осенним утром, когда Данае
исполнилось несколько месяцев, они бесследно исчезли, и когда у ворот
Главного Замка Ордена Пандиона в Демосе показался стирик, одетый во все
белое, и объявил, что принимает на себя обязанности Сефрении, самые
печальные подозрения Спархока подтвердились. Несмотря на яростное
сопротивление Спархока, ему временно передали вести дела его друга, но
Долмант настаивал о возведении рыцаря в ранг магистра.
Улэф, Тиниен и Бевьер время от времени наезжали во дворец, и их
рассказы о том, что твориться в их родных землях, были не более
утешительны и радостны, чем те известия, что получал Спархок из отдаленных
уголков Элении. Платим скорбно отчитывался, что его осведомители сообщили
ему, что во всем королевстве, как, возможно, и за его пределами,
процветали голод, эпидемии и разруха, и смуты в народе случаются почти
повсеместно.
- Тяжелые времена, Спархок, - вздыхал толстяк и философски разводил
руками. - И как бы мы ни старались сдержать их, тяжелые времена наступают
снова и снова.
Как Спархок и обещал Кьюрику, вскоре четверо его старших сыновей
приняли послушничество в Пандионском Ордене, и даже сопротивлявшийся
Хэлед. Телэн был еще мал для военного обучения, и его оставили пока пажом
во дворце, где Спархок мог бы за ним присматривать. Стрейджен, как всегда
непредсказуемый, частенько объявлялся в Симмуре. Миртаи по-прежнему
оберегала Элану и все так же со смехом уклонялась от регулярных свадебных
предложений Кринга.
Годы шли, а жизнь не становилась лучше. За дождливым годом
последовали три года засухи. Поставки еды все сокращались, а казна пустела
день ото дня. Красивое бледное лицо Эланы казалось измученным и
похудевшим, хотя Спархок делал все, что в его силах, чтобы переложить
большую часть забот на свои плечи.
Стоял ясный морозный полдень самого конца зимы. Все утро этого дня
Спархок посвятил яростному спору с графом Лэндийским о предложенном новом
налоге. Старый лорд стал резким, даже оскорбительным, обвиняя Спархока в
постоянном ущемлении правительства в его чрезмерной заботе о ленивом
сельском люде. Спархок в конце концов выиграл спор, хотя это не принесло
ему особого удовольствия, потому что каждая такая одержанная победа
вбивала глубже клин между ним и его старым другом.
И теперь Спархок, в унынии и досаде, восседал в огромном кресле у
огня в королевских покоях, задумчиво наблюдая за тем, что делает его
четырехлетняя дочь, принцесса Даная. Его жена, Миртаи и Телэн отлучились
по какому-то неотложному делу в город, и Спархок был один с его крошечной
принцессой.
Даная росла серьезным степенным ребенком с блестящими черными
волосами, огромными глазами, темными как ночь, и с маленьким ротиком,
подобным алому бутону розы. Несмотря на всю свою степенность, такое нежное
дитя, как Даная, часто дарило поцелуи и ласки своим родителям. Сейчас она
расположилась рядом с очагом и играла со своим мячиком.
И именно этот очаг раскрыл Спархоку тайну своей маленькой дочери, и
жизнь его навсегда изменилась. Даная слегка просчиталась, и ее мяч угодил
прямо в каминную решетку. Ни сколь не смущаясь, она быстро подлетела к
камину и прежде, чем отец смог остановить ее и даже вымолвить слово, она
протянула к пламени руку и достала свою игрушку. Спархок вскочил на ноги и
с волнением осмотрел ее руку.
- Что ты, отец? - спокойно спросила она. Принцесса Даная была не по
годам развитым ребенком. Она рано заговорила, и к этому времени речь ее
была осмысленной и даже слишком серьезной.
- Твоя рука! Ты обожгла ее! И как ты догадалась сунуть свою руку в
огонь?!
- Да не обожглась я, - запротестовала она, подняв руку и пошевелив
пальцами. - Видишь?
- Не подходи больше так близко к огню, - грозно проговорил он.
- Хорошо, отец, - она шевельнулась у Спархока в руках, чтобы ее
отпустили, и, выбрав себе уголок поукромнее и безопаснее, вновь занялась
игрой в мяч.
Озадаченный Спархок снова опустился в кресло. Можно сунуть руку в
огонь и отдернуть ее так быстро, чтобы она не обожглась, но Даная вовсе не
быстро отдернула свою руку. Спархок с удивлением и вниманием взглянул на
своего ребенка. В последнее время он был слишком занят и мало уделял
внимания дочке. А Даная была как раз в том возрасте, когда дети меняются
быстро. Спархок во все глаза смотрел на свою маленькую дочку. И сердце его
обожгло холодом. Не веря самому себе, он с трепетом подметил, что он и его
жена были эленийцами, а их дочь - нет.
Он еще некоторое время, не шевелясь просидел в кресле, не отрывая
взгляда от девочки-стирика, и в голову ему пришло одно-единственное
объяснение этому.
- Афраэль? - ошеломленно проговорил он. Даная лишь слегка походила на
Флейту, но Спархок не видел другого решения.
- Да, Спархок? - произнесла Даная без малейшего удивления в голосе.
- Что ты сделала с моей дочерью? - крикнул он, от волнения
приподнявшись в кресле.
- Не глупи, Спархок, - спокойно осадила его малышка. - Я твоя дочь.
- Это невозможно. Как?..
- Ты же знаешь, что я - твоя дочь, отец. Ты был неподалеку, когда я
родилась. И теперь уж не думаешь ли ты, что я - ребенок, оставленный
эльфами взамен похищенного? Или скворец, поселившийся в твоем гнезде,
вытеснив твоего собственного птенца? Это глупое эленийское суеверие! Мы
никогда так не поступаем.
Спархок старался овладеть своими чувствами.
- Так ты объяснишь мне? - как можно скорее проговорил он. - Или мне
придется самому до всего додумываться?
- Успокойся, отец. Ты ведь хотел детей, не так ли?
- Ну...
- И мать-королева тоже. Она ведь должна была дать жизнь наследнику?
- Конечно, но...
- Но она не могла, ты знаешь.
- Что?
- Яд, который дал ей Энниас, сделал ее бесплодной. Ты даже и понятия
не имел, как тяжело мне было справиться с этим. Почему, ты думаешь,
Сефрения была так опечалена, когда узнала, что моя мать беременна? Конечно
же она знала о действии яда, и всячески устраняла меня от вмешательства -
возможно, в первую очередь из-за того, что вы с матерью - эленийцы, чем по
какой-либо другой причине. Иногда Сефрения такая недалекая. Да, сядь ты,
Спархок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161