Досье «подрывных элементов» на 31 декабря 1971 года включало 211 243 единицы хранения об организациях и 80 731 единицу хранения об отдельных лицах. Говорят, что в поле зрения политического сыска военных оказалось свыше 100 тысяч граждан, абсолютно не связанных с вооруженными силами .
Рвение военных на подвластном им внутреннем фронте привело к тому, что под угрозой хаоса оказалась государственная жизнь. Они безуспешно искали «чудовищный заговор», инспирированный некой иностранной державой. Никак не могли поверить в элементарную порядочность - тысячи людей выступали против войны во Вьетнаме. Операция под кодовым названием «Обработка сада» вылилась в серию военных игр, проведенных в первой половине семидесятых годов, - подавление «беспорядков» по всем Соединенным Штатам. Вымышленные названия «вражеских» организаций в ходе этих игр говорят сами за себя: интеллигенцию представляла «Демократическая лига ученых», рабочих - «Международное братство рабочих реформ», национальные меньшинства - «Международное братство прогресса небелых народов». В конце мая 1970 года командование армии самодовольно собрало совещание по итогам игр, в котором приняло участие 1700 человек. На совещании были представлены крупнейшие корпорации США - «Бэнк оф Америка», «Локхид», «Боинг», «Стандард ойл» и другие .
Вероятно, представители правящей олигархии испытали неприятный шок. Однако генералы спокойно растолковали им, что в случае нужды возьмут власть. Иными словами, они определенно забегали вперед, усугубляя назревавший в США конституционный кризис. Те, кому принадлежит подлинная власть, поторопились забить отбой, что нужно рассматривать в контексте бурных событий в США, включая Уотергейт. Была придана широкая гласность уже поднимавшейся волне критики своеволия вооруженных сил с политическим сыском. То, что выглядело как индивидуальный вывод разочарованного бывшего офицера разведки К. Пайла - статья в начале года в «Вашингтон мансли», - было объявлено началом кампании по обузданию военных. Главное положение Пайла - «армия создала основу полицейского государства» - в эти дни часто цитировалось. Профессор М. Янович объяснил сенатскому подкомитету, что именно неприемлемо: «Сыск, учрежденный военными, не только противоречит традиционным отношениям между гражданскими и военными властями, но бьет мимо цели, когда идет речь о причине беспорядков… отражающих глубинные социальные и экономические условия» .
А что собрали военные? Их информация была «отрывочной, субъективной и имела ничтожную практическую ценность» . В самом деле, возмутился сенатский комитет по юридическим вопросам: «Через все собранные материалы проходят сведения о финансовых и сексуальных делах, состоянии психики лиц, не связанных с вооруженными силами» . Ну сущие сороки эти военные шпики, тащат в свои гнезда, оборудованные компьютерами, все что ни попадет под руку! В праведном гневе военных крепко отчитали, обидевшееся командование взамен покаяния пообещало уничтожить кое-какие досье и сдерживать рвение своего политического сыска. Были даже назначены инспекции, посланные на места, чтобы привести в чувство контрразведчиков.
Коль скоро оказалось, что пришло время поносить военщину (быть может, и потому, что генералы проиграли войну во Вьетнаме?), иные в Капитолии почувствовали себя мужчинами. Сенатор Эрвин, во всяком случае, по этим ли причинам или ввиду неминуемого падения Никсона, а быть может, под ласковым взором Элизабет Рей и ее коллег положительно разбушевался. Во время слушаний по поводу билля, задуманного как преграда для ретивых шпиков, прячущих под штатским платьем военный мундир, он гремел в апреле 1974 года:
«Мы так и не смогли выяснить, кто приказал армии шпионить за гражданскими лицами в конце шестидесятых годов. Следовательно, я должен предположить, что это дело рук президента США, ибо он и главнокомандующий. Ответа на этот вопрос мы так и не получили. Я уверен, что армия получает лучшие разведывательные данные, чем комитет конгресса, ибо мне так и не удалось вызвать сюда в качестве свидетелей военных, ответственных за разведку. Когда я обратился с этой просьбой к министру обороны, он ответил, что министерство имеет право само выбирать, кого послать к нам в подкомитет для дачи показаний. Юридический консультант министерства обороны - в данном случае я имею в виду мистера Бужхарта из военного министерства - разъяснил мне, что, по его мнению, конгресса не касаются те сведения, которые я пытался получить и знать которые имеет право американский народ».
На этот раз сенатору Эрвину удалось заполучить представителя министерства обороны, чиновника среднего звена Д. Кука, и не одного, а с группой помощников. Сенатор сцепился с мистером Куком, пытаясь выведать у него, будет ли ограничен политический сыск вооружениях сил. Мистер Кук отбивался, доказывая величайшую пользу благородного, по его словам, дела. В довершение всего он заявил: вот если тайфун обрушится на США, армия должна знать по крайней мере, сколько людей застигнуто в районе бедствия хотя бы по спискам избирателей.
По всей вероятности, доведенный до белого каления Эрвин воскликнул: «От всего сердца говорю - не хочу помощи ни от кого, военного или гражданского, пусть в наводнении, пусть в лапах тайфуна, кто регистрирует мои идеи, политические убеждения или политические связи!… Должен сказать, что изложенное вами по фантазии превосходит все виденное мною в жизни с тех пор, как я читал «Двадцать тысяч лье под водой» Жюля Верна. У меня все» .
Как водится на Капитолийском холме, обсуждения билля вылились в длительную и мучительную процедуру, причем, учитывая его специфику, к месту и без этого постоянно поминались права человека - в данном случае американца. И, конечно, заслушивались компетентные мнения знатоков вопроса в США. В подкомитете было оглашено мнение Вэнса, который изложил его письменно, ибо по занятости не смог прибыть лично из Нью-Йорка в Вашингтон. Хотя в то время - в апреле 1974 года - Вэнс был частным лицом, выражался он по-государственному коротко и внушительно. Итак, он посоветовал:
«Добавить новый пункт к пункту 1386, гарантирующий, что запрет на сыск и сбор данных вооруженными силами не помешают им осуществлять предварительную разведку и наблюдение на месте, что существенно необходимо для проведения операций против бунтовщиков… Ничто в законе не должно препятствовать вооруженным силам посылать наблюдателей на место бунтов…
Закон должен дополнительно обеспечивать возможность посылки офицеров связи в местные полицейские штабы и штабы национальной гвардии с целью наблюдения за развитием беспорядков, в связи с которыми войска были приведены в боевую готовность, и сообщения командирам тактической информации для максимально успешного использования войск.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
Рвение военных на подвластном им внутреннем фронте привело к тому, что под угрозой хаоса оказалась государственная жизнь. Они безуспешно искали «чудовищный заговор», инспирированный некой иностранной державой. Никак не могли поверить в элементарную порядочность - тысячи людей выступали против войны во Вьетнаме. Операция под кодовым названием «Обработка сада» вылилась в серию военных игр, проведенных в первой половине семидесятых годов, - подавление «беспорядков» по всем Соединенным Штатам. Вымышленные названия «вражеских» организаций в ходе этих игр говорят сами за себя: интеллигенцию представляла «Демократическая лига ученых», рабочих - «Международное братство рабочих реформ», национальные меньшинства - «Международное братство прогресса небелых народов». В конце мая 1970 года командование армии самодовольно собрало совещание по итогам игр, в котором приняло участие 1700 человек. На совещании были представлены крупнейшие корпорации США - «Бэнк оф Америка», «Локхид», «Боинг», «Стандард ойл» и другие .
Вероятно, представители правящей олигархии испытали неприятный шок. Однако генералы спокойно растолковали им, что в случае нужды возьмут власть. Иными словами, они определенно забегали вперед, усугубляя назревавший в США конституционный кризис. Те, кому принадлежит подлинная власть, поторопились забить отбой, что нужно рассматривать в контексте бурных событий в США, включая Уотергейт. Была придана широкая гласность уже поднимавшейся волне критики своеволия вооруженных сил с политическим сыском. То, что выглядело как индивидуальный вывод разочарованного бывшего офицера разведки К. Пайла - статья в начале года в «Вашингтон мансли», - было объявлено началом кампании по обузданию военных. Главное положение Пайла - «армия создала основу полицейского государства» - в эти дни часто цитировалось. Профессор М. Янович объяснил сенатскому подкомитету, что именно неприемлемо: «Сыск, учрежденный военными, не только противоречит традиционным отношениям между гражданскими и военными властями, но бьет мимо цели, когда идет речь о причине беспорядков… отражающих глубинные социальные и экономические условия» .
А что собрали военные? Их информация была «отрывочной, субъективной и имела ничтожную практическую ценность» . В самом деле, возмутился сенатский комитет по юридическим вопросам: «Через все собранные материалы проходят сведения о финансовых и сексуальных делах, состоянии психики лиц, не связанных с вооруженными силами» . Ну сущие сороки эти военные шпики, тащат в свои гнезда, оборудованные компьютерами, все что ни попадет под руку! В праведном гневе военных крепко отчитали, обидевшееся командование взамен покаяния пообещало уничтожить кое-какие досье и сдерживать рвение своего политического сыска. Были даже назначены инспекции, посланные на места, чтобы привести в чувство контрразведчиков.
Коль скоро оказалось, что пришло время поносить военщину (быть может, и потому, что генералы проиграли войну во Вьетнаме?), иные в Капитолии почувствовали себя мужчинами. Сенатор Эрвин, во всяком случае, по этим ли причинам или ввиду неминуемого падения Никсона, а быть может, под ласковым взором Элизабет Рей и ее коллег положительно разбушевался. Во время слушаний по поводу билля, задуманного как преграда для ретивых шпиков, прячущих под штатским платьем военный мундир, он гремел в апреле 1974 года:
«Мы так и не смогли выяснить, кто приказал армии шпионить за гражданскими лицами в конце шестидесятых годов. Следовательно, я должен предположить, что это дело рук президента США, ибо он и главнокомандующий. Ответа на этот вопрос мы так и не получили. Я уверен, что армия получает лучшие разведывательные данные, чем комитет конгресса, ибо мне так и не удалось вызвать сюда в качестве свидетелей военных, ответственных за разведку. Когда я обратился с этой просьбой к министру обороны, он ответил, что министерство имеет право само выбирать, кого послать к нам в подкомитет для дачи показаний. Юридический консультант министерства обороны - в данном случае я имею в виду мистера Бужхарта из военного министерства - разъяснил мне, что, по его мнению, конгресса не касаются те сведения, которые я пытался получить и знать которые имеет право американский народ».
На этот раз сенатору Эрвину удалось заполучить представителя министерства обороны, чиновника среднего звена Д. Кука, и не одного, а с группой помощников. Сенатор сцепился с мистером Куком, пытаясь выведать у него, будет ли ограничен политический сыск вооружениях сил. Мистер Кук отбивался, доказывая величайшую пользу благородного, по его словам, дела. В довершение всего он заявил: вот если тайфун обрушится на США, армия должна знать по крайней мере, сколько людей застигнуто в районе бедствия хотя бы по спискам избирателей.
По всей вероятности, доведенный до белого каления Эрвин воскликнул: «От всего сердца говорю - не хочу помощи ни от кого, военного или гражданского, пусть в наводнении, пусть в лапах тайфуна, кто регистрирует мои идеи, политические убеждения или политические связи!… Должен сказать, что изложенное вами по фантазии превосходит все виденное мною в жизни с тех пор, как я читал «Двадцать тысяч лье под водой» Жюля Верна. У меня все» .
Как водится на Капитолийском холме, обсуждения билля вылились в длительную и мучительную процедуру, причем, учитывая его специфику, к месту и без этого постоянно поминались права человека - в данном случае американца. И, конечно, заслушивались компетентные мнения знатоков вопроса в США. В подкомитете было оглашено мнение Вэнса, который изложил его письменно, ибо по занятости не смог прибыть лично из Нью-Йорка в Вашингтон. Хотя в то время - в апреле 1974 года - Вэнс был частным лицом, выражался он по-государственному коротко и внушительно. Итак, он посоветовал:
«Добавить новый пункт к пункту 1386, гарантирующий, что запрет на сыск и сбор данных вооруженными силами не помешают им осуществлять предварительную разведку и наблюдение на месте, что существенно необходимо для проведения операций против бунтовщиков… Ничто в законе не должно препятствовать вооруженным силам посылать наблюдателей на место бунтов…
Закон должен дополнительно обеспечивать возможность посылки офицеров связи в местные полицейские штабы и штабы национальной гвардии с целью наблюдения за развитием беспорядков, в связи с которыми войска были приведены в боевую готовность, и сообщения командирам тактической информации для максимально успешного использования войск.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139