8
Скажи, кто твои друзья, я скажу, кто ты. НТС, как лакмусовая бумажка, проясняет самые неприглядные стороны деятельности ЦРУ, хотя эта организация насчитывала к моменту возникновения ЦРУ почти два десятилетия своего существования.
В истории случалось не раз: когда силы новые и могучие побеждали, жизнь для служителей пропащему делу останавливалась на том рубеже, где они потерпели поражение. Они продолжали влачить физическое существование, но годы шли фантомами, а реальную ценность имели только воспоминания. Живя в прошлом и только прошлым, они никак не могли понять, как же все это случилось, и не раз в горестных размышлениях перевоевывали проигранные сражения.
В таком положении оказалась белая эмиграция после Великого Октября и разгрома в гражданской войне в России. Зализывая раны, эмигранты по понятной человеческой слабости были склонны представлять свои прошлые деяния в величественном и очень героическом плане. Родилась легенда о «белом деле», ослепительно чистом, почти стерильном. Эмиграция жила в призрачном мире неосуществленных замыслов. То, что в России победил народ, объяснялось сатанинским наваждением. Достаточно крепко верить, поминать павших, и дьявольские чары рассыплются. А рядом подрастало молодое поколение - дети эмигрантов. Воители проигранного дела видели в них своих продолжателей.
Отцы сумели воспитать в части эмигрантской молодежи лютую ненависть к родине. Отравленные ядом антисоветизма сыновья нашли, что у «белого движения» была нехватка решительности.
Юные фанатики сочли, что отцы промотали не только Россию, но и приличные состояния, обеспечившие бы им безбедную жизнь. В бой за утраченное! Прозаические и глубоко понятные цели - эмигрантские карманы пусты. К тому же дело-то было определенно святое. Не кто иной, как митрополит Антоний, в двадцатые годы утверждал: «Властью, данной мне от бога, благословляю всякое оружие, против красной сатанинской власти подымаемое, и отпускаю грехи всем, кто в рядах повстанческих дружин или одиноким народным мстителем за русское Христово дело. Прежде всего благословляю всякое оружие и работу «Всенародного братства русской правды», которое уже немало лет словом и делом ведет борьбу против красного сатаны во имя бога и России. Милость господня да почиет над каждым, кто вступил в братские ряды либо придет на помощь братству».
В первые годы эмиграции ненавистники Страны Советов объединялись в Российском общевоинском союзе (РОВС). Они продолжали вооруженную борьбу против Советской власти в бандах, переходивших через советский кордон, засылали к нам террористов и диверсантов. Но безуспешно. Примерно по тем же причинам, по каким в 1949 - 1954 годах потерпело поражение ОПК ЦРУ, сунувшееся было по тропам, истоптанным десятилетия назад бандами РОВСа. Выступая в октябре 1977 года на ежегодной конференции НТС во Франкфурте-на-Майне, некий Чикарлеев напомнил: «РОВС вел борьбу своими методами, но в какой-то момент эти методы, может быть, не соответствовали условиям. И когда под ударами врагов РОВС стал терять силу, появились «нацмальчики» (их тогда так окрестили за молодость и национальную направленность), эти вот наши старшие товарищи из НТС». Надо думать, последние вспомнили - речь шла о начале тридцатых годов.
Тогда в Югославии скопилась масса эмигрантов. Полицейский режим в стране, дремавший под жарким балканским солнцем, был беспечно благодушен к правым, и борцы с коммунизмом без труда оформили свою организацию. На белградских пляжах, на, тайных сходках в убогих квартирах молодые люди, не нюхавшие пороха на полях гражданской войны в России, быстро решили, что им под силу свалить Советскую власть.
На балаганных съездах в 1932 и 1934 годах был оформлен НТСНП (Национально-трудовой союз нового поколения), впоследствии переименованный в НТС (Народно-трудовой союз российских солидаристов). Основатели организации тогда постановили: лица старше 1895 года рождения не допускаются.
В теоретические программные тонкости пока особо не вникали. Сурово решили: основной метод борьбы - террор. Штаб-квартиру на Ранковой улице в Белграде обозвали «Ранка-Пуста» аналогично «Янка-Пуста» - так называлось гнездо террористов, убивших в 1934 году в Марселе короля Югославии Александра и министра иностранных дел Франции Барту. И дело завертелось. Началось составление самых сумасбродных прожектов, которые на бумаге выводили молодых антисоветчиков к желанной цели - уничтожению народной власти в нашей стране. Но за словами последовали и дела.
Единственный оставшийся ныне в живых от тогдашне-то исполнительного бюро организации В. Д. Поремский в конце 1974 года с легко различимой тоской о минувшем вспоминал о временах до второй мировой войны: «Больше же всего нас возмущали политические споры, которые сводились к поиску виновных в катастрофе, причем каждый сваливал вину на другого: монархисты на кадетов, кадеты на социалистов и т. д. Мы резко отгородились от всей этой эмигрантской толчеи… Уже к концу тридцатых годов мы стали посылать в Россию наших лазутчиков. Они отправлялись туда не с туристскими визами: они шли через строго охраняемую границу, ползли под проволокой, бежали ночью по вспаханной полосе, посыпая свои следы перцем, чтобы избежать погони сторожевых собак. Шли вооруженные. Некоторые из них погибли от пуль погранохраны, другие были захвачены и расстреляны. Немногие смогли вернуться обратно через ту же границу».
Подпольщиков и террористов из энтээсовцев не получилось. Как дело доходило до практических действий, нервишки сразу подводили, явственно обозначалась дрожь в коленках. Но ненависти к советскому строю не убывало. Правда, методы их борьбы зачастую рождались бессилием. На этот счет есть авторитетное свидетельство председателя НТСНП в 1930 - 1940 годах Дивнича.
Отдав организации более тридцати лет, в сущности всю сознательную жизнь, Дивнич увидел свет незадолго до смерти и написал впечатляющую книгу-покаяние. Оглядываясь назад - зарубежье, связи с гитлеровцами в годы войны, работа на западные спецслужбы после нее, - Дивнич писал: «Много лет я пылал злобой ко всему советскому… Все, что мне удалось узнать положительного советской системе, я, точно глухарь на току, пропускал мимо ушей. Мой мозг был приспособлен изыскивать во всем только теневые стороны советской жизни. Смешно вспомнить, до чего я был одержим ненавистью. Я взял себе за правило и прививал его своим единомышленникам: вставая утром, планировать, что я сделаю вредного для Советской власти, а вечером подводить итоги, чтобы «недаром» прожить день. Когда день ничего не приносил, я рекомендовал хоть плюнуть на портрет в газете кого-либо из руководителей… грозил худосочным кулачонком, пугал комариным писком и показывал фигу из кармана несущемуся вскачь не Медному всаднику, вздыбившему покой московской Руси, а стихии, зажегшей освободительный огонь в миллиардах душ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139