– А тебе что, коммунисты не нравятся? – продолжал интересоваться Жан.
Рассказчик вспылил:
– Одно к другому не имеет отношения. Он хотел, чтобы я сообщал ему обо всех разговорах. Обещал хлопотать о помиловании. Ну тут я ему и съездил.
Новичок нравился заключенным, Реаль вполголоса сказал:
– А он ничего парень! Им, видимо, заинтересовано начальство повыше Чинча, иначе хромоногий сам бы разделался.
– Ну и приземлился же я! – вслух высказал невеселую мысль летчик, оглядев лагерь. – И надолго мы с вами?
– Видишь, каждому тут свое, – ответил Паоло. – Тебя лагерное начальство не тронет до прибытия полковника. Он главный вершитель грязных дел.
– А что случится, когда появится этот чертов полковник? Мне о нем и майор что-то бормотал.
– Расстреляют, если не согласишься шпионить, – пояснил Жан. – Битье майоров не одобряется.
Летчик взглянул на чаек, летавших над морем.
– Н-нда! – протянул он. – Перспектива не веселая. Придется подумать о чем-нибудь другом.
– Это было бы лучше всего, – словно уловив ход его мыслей, вставил Реаль.
Летчик повернулся к нему, он был удивлен.
– Что лучше? Я ведь ничего определенного не сказал.
Хосе усмехнулся и негромко спросил:
– Ты надеешься убежать?
– Ну и островок! – восхитился Наварро. – Даже мысли чужие читать умеют!
Все рассмеялись. Летчик все больше и больше нравился друзьям.
– К сожалению, твое желание неосуществимо, – чтобы подзадорить его, сказал Реаль. – Удрать не дадут.
– Ну, это мы еще посмотрим! – ответил новичок и взглянул на пролив, пенившийся за смертоносной оградой.
– А птичка-то с огоньком! – заметил Мануэль. – Он, видно, из тех, кто в гору своим путем карабкается.
На дорожке показался однорукий гангстер со своей бандой. За последнее время уголовники не связывались с обитателями политических бараков, умевшими постоять за себя. Весьма кстати с другой стороны появился Диас с группой товарищей. Пришельцы очутились между двух огней.
Однорукий поглядел на летчика и пальцем поманил к себе.
– Эй, красавчик, идем с нами, я тебе кое-что шепну.
Раздался смех уголовников. Наварро презрительно сплюнул:
– Лучше ты подойди, я тоже найду, что шепнуть.
К летчику было двинулось двое гангстеров, но Реаль преградил им путь.
– Не торопитесь, сперва мы с вами побеседуем.
Поняв, что парни здесь собрались решительные, уголовники присмирели.
– Вы сейчас же уберетесь отсюда! – продолжал Хосе. – А если еще кто пожалуется – терпеть больше не станем. Ночью выведем из барака и бросим на электропояс. Понятно? И что бы ни случилось, начнем с тебя, Однорукий. Предупреждаю.
Однорукий оглянулся и, увидев, что банда притихла, наигранно сказал:
– Анархистов обижаешь! Я ведь сам руку на революциях потерял.
Но тут вмешался в разговор прибежавший на выручку друзьям Кончеро.
– Обман, – сказал он. – Говорил, что ночью во время грабежа руку оттяпало.
– И ты, теленок, с ними? – обозлясь спросил гангстер. – На тебе еще не ездят? На ослах всегда надо ездить!
Сказав это, он повернулся и пошел в сторону. За ним двинулась и вся банда.
– Мануэль, а иногда драться можно? – тихо спросил Кончеро.
– Можно, только не горячась, – ответил тот.
– Отведите летчика в наш барак, – сказал Реаль. – Пусть отлежится.
Когда новичка увели, Реаль задержал Мануэля.
– У тебя приятель отыскался? – спросил он.
– Да я не успел рассказать тебе об Альвареце. Он был моим хорошим другом.
– Был? А сейчас ты уверен в нем? Нам нужны вполне надежные люди. Почему ты считаешь его своим другом?
– Я знаю Алонзо с детства. Мы вместе работали…
Мануэль вспомнил первые поручения партийной ячейки: патрулирование в дни забастовок, расклеивание листовок, арест.
– Я головой ручаюсь за него, Хосе, – сказал он.
Они дошли до электропояса. Отсюда отлично были видны просторы океана и Бородавка. С недавнего времени это место полюбилось Реалю; все беседы он вел здесь.
– То, что задумал один, всегда может разгадать другой, воспользовавшись ничтожной ниточкой, – продолжал Хосе. – Иногда одно слово может погубить всё.
– Я понимаю это, но при чем тут мой друг? – тихо спросил Мануэль.
– Когда я был доставлен на Бородавку, вместе со мной привезли еще двоих. Нас бросили в подвал. Там я пригляделся к Альварецу. Он безвольный человек. Не знаю, каков твой друг был прежде, но сейчас – явно ненадежен. Ты расстался с ним давно. Дружбу надо ценить, но не мешает сначала присмотреться – не изменился ли он? По дружбе ты, конечно, намекнул о наших надеждах?
Мануэль вспомнил, что он говорил Альварецу. Реаль укоризненно покачал головой.
– Теперь при встрече объясни ему, – сказал он, – что твои слова были лишь дружеской попыткой ободрить. Свобода придет, но не раньше победы на материке. Мы не имеем права рисковать, а польза от него сомнительна. Ясно?
– Понятно. Следующий раз буду осторожнее, – пообещал Мануэль.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
В ГРОЗОВУЮ НОЧЬ
Утром большую сборную группу заключенных отправили на расчистку зарослей, подступавших к ограждениям лагеря.
В передних рядах колонны Реаль заметил бороду Диаса. «Хорошо, что будем вместе, – подумал он. – Энрико поможет бросить в ручей шифровки».
В карманах его пиджака были спрятаны три небольшие пустышки кокосовых орехов. Их добыл ему у индийцев в шестом бараке Паблито. Он сам залепил отверстия, через которые был выпит сок, и на скорлупе вырезал значки шифра.
Миновав мастерские, где уголовники выделывали шляпы из волокон пальмовых листьев, кокосовые пуговицы, циновки, ткани и грубую материю для униформы каторжников, колонна заключенных подошла ко второму выходу лагеря.
Здесь надзиратель пересчитал всех, вытащил пистолет-ракетницу и выстрелил в сторону Бородавки. Зеленая молния взвилась в небо.
Через несколько минут на маяке каменного утеса вспыхнул и погас прожектор. Это обозначало, что сигнал замечен. Затем медленно поднялись вверх одно за другим три звена колючего ограждения. Образовался длинный и узкий проход.
Прожектор на Бородавке мигнул три раза: «путь безопасен».
Первыми прошли за электропояс два автоматчика, за ними цепочкой двинулись заключенные.
Реаль принялся считать шаги. Ограда на изоляторах здесь достигала десяти метров и высотой была в полтора человеческих роста. В нескольких шагах от нее начинались густые заросли.
Надзиратель Тумбейрос, разделив заключенных на небольшие группы, приказал начисто уничтожить буйную поросль, подступавшую к ограждениям.
Каторжники делали вид, что они с рвением выполняют его приказание, а на самом деле старались вырубать лишь зеленые побеги, оставляя корни почти нетронутыми, чтобы через две-три недели здесь вновь появилась молодая поросль.
День был жарким. Стражников, державших на коротких поводках овчарок, разморило на солнце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44