– Нам очень важно привести его в сознание немедля. От этого зависит наша судьба.
– Хорошо, сделаем все возможное. На корабле, надеюсь, найдутся хирургические инструменты?
– Да, я их видел в изоляторе. Пройдемте со мной, подберете нужное.
Через каких-нибудь четверть часа врачи стали готовиться к операции. Кончеро, выполнявший обязанности санитара и связного, поглядывал на медиков с надеждой. От вида зловеще поблескивающих скальпелей и зондов у силача подкашивались ноги.
Свежий халат, резиновые перчатки и маска на лице совершенно преобразили Энгера. Наскоро превратив каюту в операционную, он отдавал короткие распоряжения, а его коллеги беспрекословно выполняли их.
С Реаля сняли одежду, уложили его на стол, покрытый простынями, и приступили к операции.
Судно покачивало. В каюте стояла такая тишина, что слышно было, как потрескивала электрическая лампа большого накала.
Друзья Хосе, собравшиеся в соседнем отделении радиорубки, тревожно прислушивались ко всему, доносившемуся из операционной.
– Луис, видно, хотел вызвать кого-то; передатчик включен, – заметил Наварро. – Как он остался здесь?
– Мы во всем виноваты, – опустив голову, сказал Мануэль. – Плохо обыскали надстройку. А ведь Хосе дважды напоминал об этом… Эх!
Из операционной донесся негромкий голос Энгера:
– Приподнимите… так! Отлично! Ланцет!..
Кончеро, стоявший у дверей, схватился за голову: «Что доктор нашел там отличного, если человек прострелен насквозь?» Силач ничего не мог поделать с собой; губы его дергались, он безмолвно плакал.
– Одна надежда на врачей, – прошептал Мануэль. – Хоть бы благополучно прошла операция!
Через несколько минут все услышали, как звякнуло что-то в тазу. Это хирург бросил извлеченную пулю.
– Тампоны… так! Перевязывайте.
Первым из соседней каюты вышел Энгер.
Он снял с лица маску, марлевую повязку и, подойдя к раковине, стал мыть руки.
– Он выживет? – спросил Мануэль.
– Ему нужен полнейший покой, – уклончиво ответил профессор. – Остается опасность внутреннего кровоизлияния.
– А сказать хотя бы несколько слов ему можно?
– Лучше бы его не тревожить.
– Но нам надо…
– Он ожил, открыл глаза… шевелит губами! – закричал обрадованный Кончеро.
Мануэль с Энгером поспешили к раненому. Реаль лежал с открытыми глазами.
– Включите передатчик, – слабым голосом попросил он.
– Включен давно, – сообщил Мануэль.
– Прошу много не говорить… только самое необходимое, – предупредил Энгер. – А лучше бы молчать и не шевелиться.
– Мне нельзя болеть, – тихо проговорил Хосе. – Я должен закончить… пароль и шифр известны только мне. Дайте возможность продержаться несколько минут.
Энгер, неодобрительно покачав головой, взглянул на Мануэля. Тот понял, что риск большой, но иного выхода не было.
– Да, – сказал он, – придется выполнить желание Хосе, хотя это и вредно.
Энгер, нахмурясь, покопался в аптечке и, вытащив коробку с ампулами, передал ее Стоману. Хирург, наполнив шприц прозрачной жидкостью, подошел к раненому и сделал подкожное впрыскивание.
Лицо Реаля стало розовым. У Мануэля отлегло от сердца, хотя он и понимал, что минутное возбуждение может дорого обойтись раненому.
– Нужно… связаться с нашими, – заговорил Реаль. – Они ждут условленного сигнала… на коротких волнах.
Мануэль растерялся:
– Но как мы это сделаем? Фернандес утонул, у нас нет другого радиста.
– Радист найдется, – перебил его Наварро. – Я знаком с передатчиком этого типа, могу попробовать.
– Хорошо, Рамон, вызывай. Волну я скажу, пригнись, пожалуйста, – попросил Хосе.
Летчик пригнулся, Реаль на ухо шепнул ему длину волны. Наварро кивнул головой и поспешил к передатчику.
Паоло стал помогать ему. Найдя переносный микрофон, он протянул шнур к изголовью Реаля и подключил его.
Дробно застучал ключ передатчика. Вскоре Наварро обрадованно сообщил:
– Они нас слышат.
Из репродуктора вначале доносилось ровное гудение, затем мужской голос внятно произнес:
– Кто вызывает? Интересно, сколько будет дважды два? Этакая детская задачка!
В углу Кончеро прошептал:
– Дважды два – четыре.
– Иногда восемнадцать! – сказал в микрофон Реаль, и глаза его заблестели.
– Четный? – радостно воскликнул голос в репродукторе. – Мы все беспокоились…
– У меня мало времени, – перебил Реаль. – Сообщаю: мы отправились за пески. Понятно?
– Да, да. Говорите!
– Известный вам толстяк пожертвовал большое корыто. Нас много, мы нуждаемся в одежде и еще кое в чем…
Реаль, видимо, от головокружения и боли, скривился. Энгер двинулся к нему, но он остановил его жестом и продолжал:
– Поторопитесь связаться с нами, согласно договоренности.
– Дороги будут закрыты. Ждите гостью. Какой сигнал, чтобы птичка не смутилась?
– Две зеленых ракеты. Разговор кончаем.
Реаль устало отодвинул микрофон и обратился к Мануэлю:
– Принимай командование… Скоро прилетит самолет… дайте ему опознавательный сигнал ракетами. Обязательно откройте сейф. Взломайте, взорвите… но добудьте все и передайте представителю Центрального Комитета. Теперь там знают, что мы идем к скалам Позабытого берега. Скажите Долорес…
Хосе внезапно сник и умолк. Мануэль в отчаянии схватил микрофон и крикнул:
– Вы слышите нас? Он ранен… тяжело ранен!
Но из репродуктора доносились лишь звуки далекой скрипки.
Врачи окружили Реаля, и в каюте остро запахло медикаментами.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
НА ВСЮ ЖИЗНЬ
В полдень открылся маяк Позабытого берега. Дул легкий, почти не ощутимый бриз. Океан дышал спокойно; его гладкая поверхность едва колыхалась. Вокруг стояла такая тишина, что слышно было, как из далекого рыбацкого селения доносился колокольный звон.
«Какой же сегодня праздник? – не мог вспомнить Мануэль. – Надо выслать на разведку группу Лео Манжелли».
Он заглянул в ходовую рубку. Там капитан озабоченно листал лоцию и поглядывал на карту. Оказывается, судно вошло в опасную зону, изобилующую рифами и банками. Дальше двигаться без опытного лоцмана было рискованно.
– Ну что ж, станем на якорь, – сказал Мануэль. – Пошлем за лоцманом и заодно выясним обстановку на берегу.
Судно застопорило ход и бросило якорь. Вскоре один из катеров, шедших на буксире, приблизился к борту. На него стали спускаться по штормтрапу люди Манжелли. И вдруг с юта послышался громкий голос Кончеро:
– В небе гудит! Летит что-то черненькое!
Все подняли головы и, прислушиваясь, стали всматриваться в том направлении, куда показывал силач. В чистом небе действительно показалась черная точка. Она быстро увеличивалась.
– К нам летит одномоторный разведчик или почтарь, – определил Наварро.
«Но чей? – хотелось бы знать Мануэлю. – Может, правительство уже разнюхало о побеге?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
– Хорошо, сделаем все возможное. На корабле, надеюсь, найдутся хирургические инструменты?
– Да, я их видел в изоляторе. Пройдемте со мной, подберете нужное.
Через каких-нибудь четверть часа врачи стали готовиться к операции. Кончеро, выполнявший обязанности санитара и связного, поглядывал на медиков с надеждой. От вида зловеще поблескивающих скальпелей и зондов у силача подкашивались ноги.
Свежий халат, резиновые перчатки и маска на лице совершенно преобразили Энгера. Наскоро превратив каюту в операционную, он отдавал короткие распоряжения, а его коллеги беспрекословно выполняли их.
С Реаля сняли одежду, уложили его на стол, покрытый простынями, и приступили к операции.
Судно покачивало. В каюте стояла такая тишина, что слышно было, как потрескивала электрическая лампа большого накала.
Друзья Хосе, собравшиеся в соседнем отделении радиорубки, тревожно прислушивались ко всему, доносившемуся из операционной.
– Луис, видно, хотел вызвать кого-то; передатчик включен, – заметил Наварро. – Как он остался здесь?
– Мы во всем виноваты, – опустив голову, сказал Мануэль. – Плохо обыскали надстройку. А ведь Хосе дважды напоминал об этом… Эх!
Из операционной донесся негромкий голос Энгера:
– Приподнимите… так! Отлично! Ланцет!..
Кончеро, стоявший у дверей, схватился за голову: «Что доктор нашел там отличного, если человек прострелен насквозь?» Силач ничего не мог поделать с собой; губы его дергались, он безмолвно плакал.
– Одна надежда на врачей, – прошептал Мануэль. – Хоть бы благополучно прошла операция!
Через несколько минут все услышали, как звякнуло что-то в тазу. Это хирург бросил извлеченную пулю.
– Тампоны… так! Перевязывайте.
Первым из соседней каюты вышел Энгер.
Он снял с лица маску, марлевую повязку и, подойдя к раковине, стал мыть руки.
– Он выживет? – спросил Мануэль.
– Ему нужен полнейший покой, – уклончиво ответил профессор. – Остается опасность внутреннего кровоизлияния.
– А сказать хотя бы несколько слов ему можно?
– Лучше бы его не тревожить.
– Но нам надо…
– Он ожил, открыл глаза… шевелит губами! – закричал обрадованный Кончеро.
Мануэль с Энгером поспешили к раненому. Реаль лежал с открытыми глазами.
– Включите передатчик, – слабым голосом попросил он.
– Включен давно, – сообщил Мануэль.
– Прошу много не говорить… только самое необходимое, – предупредил Энгер. – А лучше бы молчать и не шевелиться.
– Мне нельзя болеть, – тихо проговорил Хосе. – Я должен закончить… пароль и шифр известны только мне. Дайте возможность продержаться несколько минут.
Энгер, неодобрительно покачав головой, взглянул на Мануэля. Тот понял, что риск большой, но иного выхода не было.
– Да, – сказал он, – придется выполнить желание Хосе, хотя это и вредно.
Энгер, нахмурясь, покопался в аптечке и, вытащив коробку с ампулами, передал ее Стоману. Хирург, наполнив шприц прозрачной жидкостью, подошел к раненому и сделал подкожное впрыскивание.
Лицо Реаля стало розовым. У Мануэля отлегло от сердца, хотя он и понимал, что минутное возбуждение может дорого обойтись раненому.
– Нужно… связаться с нашими, – заговорил Реаль. – Они ждут условленного сигнала… на коротких волнах.
Мануэль растерялся:
– Но как мы это сделаем? Фернандес утонул, у нас нет другого радиста.
– Радист найдется, – перебил его Наварро. – Я знаком с передатчиком этого типа, могу попробовать.
– Хорошо, Рамон, вызывай. Волну я скажу, пригнись, пожалуйста, – попросил Хосе.
Летчик пригнулся, Реаль на ухо шепнул ему длину волны. Наварро кивнул головой и поспешил к передатчику.
Паоло стал помогать ему. Найдя переносный микрофон, он протянул шнур к изголовью Реаля и подключил его.
Дробно застучал ключ передатчика. Вскоре Наварро обрадованно сообщил:
– Они нас слышат.
Из репродуктора вначале доносилось ровное гудение, затем мужской голос внятно произнес:
– Кто вызывает? Интересно, сколько будет дважды два? Этакая детская задачка!
В углу Кончеро прошептал:
– Дважды два – четыре.
– Иногда восемнадцать! – сказал в микрофон Реаль, и глаза его заблестели.
– Четный? – радостно воскликнул голос в репродукторе. – Мы все беспокоились…
– У меня мало времени, – перебил Реаль. – Сообщаю: мы отправились за пески. Понятно?
– Да, да. Говорите!
– Известный вам толстяк пожертвовал большое корыто. Нас много, мы нуждаемся в одежде и еще кое в чем…
Реаль, видимо, от головокружения и боли, скривился. Энгер двинулся к нему, но он остановил его жестом и продолжал:
– Поторопитесь связаться с нами, согласно договоренности.
– Дороги будут закрыты. Ждите гостью. Какой сигнал, чтобы птичка не смутилась?
– Две зеленых ракеты. Разговор кончаем.
Реаль устало отодвинул микрофон и обратился к Мануэлю:
– Принимай командование… Скоро прилетит самолет… дайте ему опознавательный сигнал ракетами. Обязательно откройте сейф. Взломайте, взорвите… но добудьте все и передайте представителю Центрального Комитета. Теперь там знают, что мы идем к скалам Позабытого берега. Скажите Долорес…
Хосе внезапно сник и умолк. Мануэль в отчаянии схватил микрофон и крикнул:
– Вы слышите нас? Он ранен… тяжело ранен!
Но из репродуктора доносились лишь звуки далекой скрипки.
Врачи окружили Реаля, и в каюте остро запахло медикаментами.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
НА ВСЮ ЖИЗНЬ
В полдень открылся маяк Позабытого берега. Дул легкий, почти не ощутимый бриз. Океан дышал спокойно; его гладкая поверхность едва колыхалась. Вокруг стояла такая тишина, что слышно было, как из далекого рыбацкого селения доносился колокольный звон.
«Какой же сегодня праздник? – не мог вспомнить Мануэль. – Надо выслать на разведку группу Лео Манжелли».
Он заглянул в ходовую рубку. Там капитан озабоченно листал лоцию и поглядывал на карту. Оказывается, судно вошло в опасную зону, изобилующую рифами и банками. Дальше двигаться без опытного лоцмана было рискованно.
– Ну что ж, станем на якорь, – сказал Мануэль. – Пошлем за лоцманом и заодно выясним обстановку на берегу.
Судно застопорило ход и бросило якорь. Вскоре один из катеров, шедших на буксире, приблизился к борту. На него стали спускаться по штормтрапу люди Манжелли. И вдруг с юта послышался громкий голос Кончеро:
– В небе гудит! Летит что-то черненькое!
Все подняли головы и, прислушиваясь, стали всматриваться в том направлении, куда показывал силач. В чистом небе действительно показалась черная точка. Она быстро увеличивалась.
– К нам летит одномоторный разведчик или почтарь, – определил Наварро.
«Но чей? – хотелось бы знать Мануэлю. – Может, правительство уже разнюхало о побеге?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44