Их щупальцы оставляют после себя чуть клейкий след, из-за этого многие называют их клейкдассами и клейклапами.
Клипдассы чаще всего милы, но они беспрестанно грызут и кусают все подряд, все, что попадается им на глаза, особенно то, что они никогда прежде не видели. Кроме того, у клипдасс есть одна неприятная особенность: случается, что они откусывают чужой нос, если им кажется, что нос этот слишком велик. Теперь вам, надеюсь, понятно, почему мы так забеспокоились?
– Сиди в банке! – крикнул Фредриксон своему племяннику.
«Морской оркестр» застрял в целом море клипдасс. Угрожающе размахивая бакенбардами, они разглядывали нас своими круглыми голубыми глазками.
– Расступитесь, будьте так добры, – попросил Фредриксон.
Но клипдассы только теснее смыкали кольцо вокруг речного парохода, а некоторые уже начали вползать на борт. Когда первый из них вскарабкался на перила, за навигационной каютой появилась тетка Хемулихи.
– В чем дело? – завопила она. – Это еще что за типы? Вход абсолютно запрещен, я не могу допустить, чтобы эта пакость помешала нашим воспитательным мероприятиям!
– Не пугай их! Они рассердятся, – предупредил Фредриксон.
– Это я рассердилась! Вон! Вон отсюда! Прочь! – закричала тетка Хемулихи и принялась колотить клипдасс – тех, что поближе к ней, – по головам.
Клипдассы тотчас обратили взгляды на тетку Хемулихи.
Затихнувшее было глухое лязганье возобновилось с новой силой. И тут…
Все произошло с невероятной быстротой. Тысячи кишащих на палубе клипдасс ринулись через перила в воду, унося на своих спинках, будто на живом ковре, тетку Хемулихи. Дико крича и размахивая зонтиком, она перевалилась через поручни, и вся компания сгинула в неизвестности…
Снова все стало тихо и мирно. «Морской оркестр» поплыл дальше, словно ничего и не произошло.
– М-да… – протянул Юксаре и обратился ко мне: – Ты не собираешься снова ее спасать?
Рыцарские чувства призывали меня тотчас поспешить на выручку тетки Хемулихи, но мои дурные врожденные наклонности подсказывали: это ни к чему. И я пробормотал, что, дескать, уже слишком поздно. (Так оно, впрочем, и было.)
– Вот и конец ей, – философски заметил Юксаре.
– Печальная история, – согласился я.
– Извините! Это я виноват? – спросил Шнырек. – Это я первый сказал: пусть кто-нибудь сжалится над нами и съест ее! А что, это дурно, что мы ни капельки не расстраиваемся?
Никто ему не ответил.
Я спрашиваю вас, дорогие читатели, что бы вы сделали в таком щекотливом положении?
Ведь я уже спас эту тетку один раз, а морры куда хуже, чем клипдассы, которые, вообще говоря, довольно добрые… Может, это для тетки Хемулихи только небольшая перемена обстановки? Может, они ей только немного подгрызут физиономию и от этого вид у нее станет более приятный? Как вы думаете?
Что бы там ни было, солнце светило по-прежнему, а мы драили палубу (она стала совсем клейкой от нашествия клипдасс) и прихлебывали хороший черный кофе. «Морской оркестр» скользил среди бесчисленных островков.
– Им когда-нибудь будет конец? – спросил я. – Куда мы приплывем потом?
– Куда-нибудь… или так… никуда, – произнес Юксаре, набивая свою трубку. – И зачем? Ведь нам и здесь хорошо?
Не буду отрицать, что нам было хорошо, но я стремился дальше! Мне хотелось чего-нибудь новенького. Что угодно, но только пусть что-нибудь случится (конечно, кроме нашествия хемулей).
У меня было ужасное ощущение, что все великие приключения непрерывно случаются, сменяя друг друга, где-то там, где меня нет. Необычайные приключения, которые никогда больше не повторятся. Я торопился, ужасно торопился! Стоя на носу, я нетерпеливо вглядывался в будущее, осваивая результаты Опыта, который успел уже приобрести. Их было пока семь. Вот какие:
1. Следи за тем, чтобы дети муми-троллей рождались в благоприятный с точки зрения астрологии момент, и обеспечь им романтическое вступление в мир. (Положительный пример: мой талант. Отрицательный: хозяйственная сумка.)
2. Не рассказывай о хемулях тем, кто торопится. (Положительный пример: Фредриксон. Отрицательный: Ежиха.)
3. Никогда не знаешь, что может попасть в сеть! (Положительный пример: анероид Фредриксона.)
4. Никогда не крась вещи только потому, что у тебя осталась краска. (Отрицательный пример: банка Шнырька.)
5. Не бойся никого, даже если этот кто-то очень большой. (Положительный пример: дронт Эдвард.)
6. Будь храбрым, даже если ты маленький. (Положительный пример: я.)
7. Прежде чем кого-нибудь спасать, выясни, кого ты спасаешь! (Отрицательный пример: тетка Хемулихи.)
Пока я обдумывал все эти важные истины, пароход миновал последний островок; сердце внезапно подскочило у меня в груди, и я воскликнул:
– Фредриксон! Впереди – море!
Наконец что-то случилось! Прямо передо мной – сверкающее, лазурное, сказочное море!
– Оно слишком большое! – захныкал Шнырек и заполз в свою банку. – Извините, но у меня болят глаза, и я не знаю, что и думать!
– Зато оно голубое и мягкое! – закричал Юксаре. – Давайте поплывем туда и будем только спать, качаясь на волнах, и никогда никуда не вернемся…
– Как хатифнатты? – спросил Фредриксон.
– Кто, кто? – поинтересовался я.
– Хатифнатты, – повторил Фредриксон. – Они только и знают, что плывут да плывут… Нет им покоя.
– Вот именно! – обрадовался Юксаре. – И никогда не спят, они спать не могут. Они не могут даже говорить, они только стремятся доплыть до горизонта.
– И удалось это кому-нибудь из них? – полюбопытствовал я.
– Этого никто не знает, – пожал плечами Юксаре.
Мы встали на якорь у скалистого берега. Даже сегодня мурашки пробегают у меня по спине, когда я шепчу про себя: «Мы встали на якорь у скалистого берега… Впервые в жизни видел я рыжие скалы и прозрачных медуз; это удивительно маленькие, похожие на прозрачные зонтики существа, способные дышать и двигаться».
Мы вышли на берег – собирать ракушки. Хоть Фредриксон и уверял, он, мол, хочет обследовать место стоянки судна, что-то подсказывало мне: и он втайне заинтересовался ракушками. Прибрежные скалы перемежались с песчаными бережками, и камешки здесь лежали совершенно гладкие и круглые, как мячик, или вытянутые, как яйца.
Вода была такой чистой и прозрачной, что под ее зеленоватой толщей просматривалось волнистое песчаное дно. Скалы нагрелись от солнца. Ветер улегся, и на горизонте не было ничего, кроме светлой водной глади.
Огромный мир казался мне в ту пору беспредельным, а все маленькое куда более приятным, чем сейчас. Все маленькое было моим, не знаю, понятно ли вам, что я имею в виду… И как раз в эту минуту мне в голову пришла новая важная мысль.
Любовь муми-троллей к морю, должно быть, врожденная, и я с удовлетворением вижу, как она пробуждается и в моем сыне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Клипдассы чаще всего милы, но они беспрестанно грызут и кусают все подряд, все, что попадается им на глаза, особенно то, что они никогда прежде не видели. Кроме того, у клипдасс есть одна неприятная особенность: случается, что они откусывают чужой нос, если им кажется, что нос этот слишком велик. Теперь вам, надеюсь, понятно, почему мы так забеспокоились?
– Сиди в банке! – крикнул Фредриксон своему племяннику.
«Морской оркестр» застрял в целом море клипдасс. Угрожающе размахивая бакенбардами, они разглядывали нас своими круглыми голубыми глазками.
– Расступитесь, будьте так добры, – попросил Фредриксон.
Но клипдассы только теснее смыкали кольцо вокруг речного парохода, а некоторые уже начали вползать на борт. Когда первый из них вскарабкался на перила, за навигационной каютой появилась тетка Хемулихи.
– В чем дело? – завопила она. – Это еще что за типы? Вход абсолютно запрещен, я не могу допустить, чтобы эта пакость помешала нашим воспитательным мероприятиям!
– Не пугай их! Они рассердятся, – предупредил Фредриксон.
– Это я рассердилась! Вон! Вон отсюда! Прочь! – закричала тетка Хемулихи и принялась колотить клипдасс – тех, что поближе к ней, – по головам.
Клипдассы тотчас обратили взгляды на тетку Хемулихи.
Затихнувшее было глухое лязганье возобновилось с новой силой. И тут…
Все произошло с невероятной быстротой. Тысячи кишащих на палубе клипдасс ринулись через перила в воду, унося на своих спинках, будто на живом ковре, тетку Хемулихи. Дико крича и размахивая зонтиком, она перевалилась через поручни, и вся компания сгинула в неизвестности…
Снова все стало тихо и мирно. «Морской оркестр» поплыл дальше, словно ничего и не произошло.
– М-да… – протянул Юксаре и обратился ко мне: – Ты не собираешься снова ее спасать?
Рыцарские чувства призывали меня тотчас поспешить на выручку тетки Хемулихи, но мои дурные врожденные наклонности подсказывали: это ни к чему. И я пробормотал, что, дескать, уже слишком поздно. (Так оно, впрочем, и было.)
– Вот и конец ей, – философски заметил Юксаре.
– Печальная история, – согласился я.
– Извините! Это я виноват? – спросил Шнырек. – Это я первый сказал: пусть кто-нибудь сжалится над нами и съест ее! А что, это дурно, что мы ни капельки не расстраиваемся?
Никто ему не ответил.
Я спрашиваю вас, дорогие читатели, что бы вы сделали в таком щекотливом положении?
Ведь я уже спас эту тетку один раз, а морры куда хуже, чем клипдассы, которые, вообще говоря, довольно добрые… Может, это для тетки Хемулихи только небольшая перемена обстановки? Может, они ей только немного подгрызут физиономию и от этого вид у нее станет более приятный? Как вы думаете?
Что бы там ни было, солнце светило по-прежнему, а мы драили палубу (она стала совсем клейкой от нашествия клипдасс) и прихлебывали хороший черный кофе. «Морской оркестр» скользил среди бесчисленных островков.
– Им когда-нибудь будет конец? – спросил я. – Куда мы приплывем потом?
– Куда-нибудь… или так… никуда, – произнес Юксаре, набивая свою трубку. – И зачем? Ведь нам и здесь хорошо?
Не буду отрицать, что нам было хорошо, но я стремился дальше! Мне хотелось чего-нибудь новенького. Что угодно, но только пусть что-нибудь случится (конечно, кроме нашествия хемулей).
У меня было ужасное ощущение, что все великие приключения непрерывно случаются, сменяя друг друга, где-то там, где меня нет. Необычайные приключения, которые никогда больше не повторятся. Я торопился, ужасно торопился! Стоя на носу, я нетерпеливо вглядывался в будущее, осваивая результаты Опыта, который успел уже приобрести. Их было пока семь. Вот какие:
1. Следи за тем, чтобы дети муми-троллей рождались в благоприятный с точки зрения астрологии момент, и обеспечь им романтическое вступление в мир. (Положительный пример: мой талант. Отрицательный: хозяйственная сумка.)
2. Не рассказывай о хемулях тем, кто торопится. (Положительный пример: Фредриксон. Отрицательный: Ежиха.)
3. Никогда не знаешь, что может попасть в сеть! (Положительный пример: анероид Фредриксона.)
4. Никогда не крась вещи только потому, что у тебя осталась краска. (Отрицательный пример: банка Шнырька.)
5. Не бойся никого, даже если этот кто-то очень большой. (Положительный пример: дронт Эдвард.)
6. Будь храбрым, даже если ты маленький. (Положительный пример: я.)
7. Прежде чем кого-нибудь спасать, выясни, кого ты спасаешь! (Отрицательный пример: тетка Хемулихи.)
Пока я обдумывал все эти важные истины, пароход миновал последний островок; сердце внезапно подскочило у меня в груди, и я воскликнул:
– Фредриксон! Впереди – море!
Наконец что-то случилось! Прямо передо мной – сверкающее, лазурное, сказочное море!
– Оно слишком большое! – захныкал Шнырек и заполз в свою банку. – Извините, но у меня болят глаза, и я не знаю, что и думать!
– Зато оно голубое и мягкое! – закричал Юксаре. – Давайте поплывем туда и будем только спать, качаясь на волнах, и никогда никуда не вернемся…
– Как хатифнатты? – спросил Фредриксон.
– Кто, кто? – поинтересовался я.
– Хатифнатты, – повторил Фредриксон. – Они только и знают, что плывут да плывут… Нет им покоя.
– Вот именно! – обрадовался Юксаре. – И никогда не спят, они спать не могут. Они не могут даже говорить, они только стремятся доплыть до горизонта.
– И удалось это кому-нибудь из них? – полюбопытствовал я.
– Этого никто не знает, – пожал плечами Юксаре.
Мы встали на якорь у скалистого берега. Даже сегодня мурашки пробегают у меня по спине, когда я шепчу про себя: «Мы встали на якорь у скалистого берега… Впервые в жизни видел я рыжие скалы и прозрачных медуз; это удивительно маленькие, похожие на прозрачные зонтики существа, способные дышать и двигаться».
Мы вышли на берег – собирать ракушки. Хоть Фредриксон и уверял, он, мол, хочет обследовать место стоянки судна, что-то подсказывало мне: и он втайне заинтересовался ракушками. Прибрежные скалы перемежались с песчаными бережками, и камешки здесь лежали совершенно гладкие и круглые, как мячик, или вытянутые, как яйца.
Вода была такой чистой и прозрачной, что под ее зеленоватой толщей просматривалось волнистое песчаное дно. Скалы нагрелись от солнца. Ветер улегся, и на горизонте не было ничего, кроме светлой водной глади.
Огромный мир казался мне в ту пору беспредельным, а все маленькое куда более приятным, чем сейчас. Все маленькое было моим, не знаю, понятно ли вам, что я имею в виду… И как раз в эту минуту мне в голову пришла новая важная мысль.
Любовь муми-троллей к морю, должно быть, врожденная, и я с удовлетворением вижу, как она пробуждается и в моем сыне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28