По мере необходимости они вытаскивались из потрепанного чемодана и раскладывались на заднем сиденье. Именно поэтому Петерсон всегда покупал только подержанные автомобили, на которые не позарятся ни воры, ни подростки. Те и другие предпочитают новые модели, которые можно либо перепродать, либо разобрать на запчасти.
Петерсон считал себя бизнесменом, а не авантюристом, поэтому заранее продумывал каждый шаг. Его никогда не ловили, даже когда ему приходилось в спешке удирать из здания фирмы или лаборатории. Полиция также не останавливала его, так как водил свою машину Петерсон крайне аккуратно. Сколько он помнил себя, за время своей беспокойной деятельности у него была только одна авария – он разбил у своего «форда» задний фонарь. Страшного в этом ничего не было, поскольку и второй фонарь у него был тоже разбит. Поймать его было невозможно, никаких сведений на него в полиции не имелось, а кредитные карточки Петерсон выписывал на другие фамилии. Еще в начале своей карьеры он понял, что технический шпионаж – дело не слишком-то рискованное, нужно только соблюдать элементарную осторожность и быть незаметным, как уличный фонарь.
В международный аэропорт Орландо Петерсон прибыл на самой маленькой скорости. Он подвел свой моторизованный дом к стоянке, где очень быстро заметил серый «мерседес» со знакомыми номерами. Петерсон остановился недалеко от него, вышел, закрыл свой «форд» и подошел к «мерседесу». Это была совершенно новая машина, яркий свет неонового фонаря играл на его сверкающем корпусе. Петерсон усмехнулся. Большинство из тех, с кем ему приходилось сталкиваться, ездили в престижных машинах, иногда даже единичного выпуска. «Мерседесы» среди таких не значились и на парковках не вызывали уважения. Местные жители даже окрестили их «флоридскими фордами». Петерсон постучал по затемненному стеклу машины и сразу же услышал, как щелкнул замок. Быстро открыв дверь, Петерсон скользнул внутрь салона.
– Ну? – только и произнес сидящий за рулем мужчина. Внешность у него была уникальная – тощий, угловатый, с худым, изможденным лицом аскета и глубоко посаженными глазами. Говорил мужчина с еле уловимым акцентом, но и теперь, по прошествии почти семи лет знакомства, Петерсон так и не мог определить его национальность. Он очень напоминал Петерсону одного священника из фильма про Святую Инквизицию, целибата с таким же суровым лицом и ярко горящими глазами. Он отправлял на казнь заключенных, подвергал их самым жестоким истязаниям все с тем же бесстрастным, невозмутимым взглядом бесцветных глаз. Сидящего за рулем Петерсон про себя назвал «инквизитором».
Вкратце описав последние события, Петерсон перешел к своему разговору с Викторией Кессель. «Инквизитор» закурил. Пытаясь отогнать от лица дым, Петерсон замахал руками. Он уже, наверное, в сотый раз давал понять, что не курит, но «инквизитор» не обращал внимания на его манипуляции.
– Ну? – произнес он, выслушав Петерсона. – Ваше мнение?
– Думаю, что она еще не решила, – ответил Петерсон и закашлялся, табачный дым мешал ему говорить.
– Но вы же говорили, что она – женщина с амбициями. Или я ошибаюсь?
– Нет, не ошибаетесь. Но она может параллельно начать работать и на другую фирму, помимо нас. Кессель лучше других известно, что «Парареальность» испытывает материальные затруднения, и она попытается поискать себе что-нибудь на случай краха этой компании.
– Неубедительно, – произнес «инквизитор». – От добра добра не ищут.
– Может быть, – уклончиво ответил Петерсон, – но нас она боится.
– Боится вас? – переспросил «инквизитор» и повернулся к Петерсону. На его тощем лице мелькнула слабая улыбка. – Чем же это вы так ее напугали? – едва шевеля губами, спросил он.
– Не знаю. Но не в этом дело. Мне кажется, что, если она не захочет работать с нами, мы не сможем ее заставить этого делать.
– Она взяла деньги, а это значит, что она обязана выполнять наши требования.
– М-м-может быть…
– Вы полагаете, что нам следует прибегнуть к более действенному средству? – спросил «инквизитор».
– Она, конечно, дама пугливая, но с гонором и себе на уме. И стойкая. Она способна выдать нас.
– Полагаю, что она не представляет себе, какими могут быть последствия данного шага.
– Не представляет, – согласился Петерсон.
– Тогда просветите ее. Объясните ситуацию, пригрозите.
– Не годится, – покачал головой Петерсон. – Так мы ее еще больше напугаем, и тогда она в полном отчаянии побежит сдавать нас.
– Что вы о ней знаете? Есть ли в ее биографии что-нибудь, за что мы могли бы зацепиться?
– Очень немногое, – ответил Петерсон, отгоняя от себя дым. – Она живет одна. Родителей нет, по крайней мере мне ничего о них не известно. С мужчинами встречается крайне редко. Чистюля, работящая и амбициозная.
– Эмансипе, – презрительно произнес «инквизитор». – Жидовочка, возомнившая о себе черт знает что. Типаж ясен.
Петерсон закашлялся.
Сжав сигарету большим и указательным пальцами, «инквизитор» вытащил ее изо рта, поднес огонек к самым губам и сдул с него пепел.
– А давайте-ка посмотрим на это дело с другой стороны, – предложил он.
– С какой именно? – спросил Петерсон.
– Наша цель – не дать «Парареальности» открыть свой «КиберМир».
– И получить технологии, – прибавил Петерсон. – Их разработки в области виртуальной реальности представляют большой интерес.
– Да, несомненно, – подтвердил «инквизитор». – Но сейчас главное – разорить Манкрифа. А если он не откроет свой игровой парк, это неминуемо произойдет. Тогда инвесторы бросят его, компания рассыплется, а его разработки попадут на аукцион.
– А, вот как. Понятно.
– Повторяю. Наша основная задача – не дать «КиберМиру» открыться.
– И как вы думаете этого добиться?
Костюм аскета зашевелился. Петерсон предположил, что «инквизитор» пожал плечами.
– Пока мне известен только один путь – это заставить одного из ключевых сотрудников «Парареальности» работать на нас.
– Викторию Кессель, – закончил мысль Петерсон.
– Можно и ее. Хотя, по моему мнению, она ничего особо ценного собой не представляет. Она не инженер. Единственное, что она может сделать, – это помочь нам выйти на нужного человека.
– На кого? – прошептал Петерсон.
– На человека, к которому легче всего найти подход, – невозмутимо ответил «инквизитор». – На семейного, с долгами или с прошлым, которое он хотел бы скрыть.
– Да, сама она на таких не похожа.
– А кто похож?
Обхватив ладонями лысину, Петерсон задумался.
– Здесь нужно подумать, – сказал он. – Начнем с Манкрифа. Из всех грехов, которые я за ним знаю, есть только один – уклонение от службы во время войны во Вьетнаме.
– Это просто смешно. От такого мы ничего не добьемся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173
Петерсон считал себя бизнесменом, а не авантюристом, поэтому заранее продумывал каждый шаг. Его никогда не ловили, даже когда ему приходилось в спешке удирать из здания фирмы или лаборатории. Полиция также не останавливала его, так как водил свою машину Петерсон крайне аккуратно. Сколько он помнил себя, за время своей беспокойной деятельности у него была только одна авария – он разбил у своего «форда» задний фонарь. Страшного в этом ничего не было, поскольку и второй фонарь у него был тоже разбит. Поймать его было невозможно, никаких сведений на него в полиции не имелось, а кредитные карточки Петерсон выписывал на другие фамилии. Еще в начале своей карьеры он понял, что технический шпионаж – дело не слишком-то рискованное, нужно только соблюдать элементарную осторожность и быть незаметным, как уличный фонарь.
В международный аэропорт Орландо Петерсон прибыл на самой маленькой скорости. Он подвел свой моторизованный дом к стоянке, где очень быстро заметил серый «мерседес» со знакомыми номерами. Петерсон остановился недалеко от него, вышел, закрыл свой «форд» и подошел к «мерседесу». Это была совершенно новая машина, яркий свет неонового фонаря играл на его сверкающем корпусе. Петерсон усмехнулся. Большинство из тех, с кем ему приходилось сталкиваться, ездили в престижных машинах, иногда даже единичного выпуска. «Мерседесы» среди таких не значились и на парковках не вызывали уважения. Местные жители даже окрестили их «флоридскими фордами». Петерсон постучал по затемненному стеклу машины и сразу же услышал, как щелкнул замок. Быстро открыв дверь, Петерсон скользнул внутрь салона.
– Ну? – только и произнес сидящий за рулем мужчина. Внешность у него была уникальная – тощий, угловатый, с худым, изможденным лицом аскета и глубоко посаженными глазами. Говорил мужчина с еле уловимым акцентом, но и теперь, по прошествии почти семи лет знакомства, Петерсон так и не мог определить его национальность. Он очень напоминал Петерсону одного священника из фильма про Святую Инквизицию, целибата с таким же суровым лицом и ярко горящими глазами. Он отправлял на казнь заключенных, подвергал их самым жестоким истязаниям все с тем же бесстрастным, невозмутимым взглядом бесцветных глаз. Сидящего за рулем Петерсон про себя назвал «инквизитором».
Вкратце описав последние события, Петерсон перешел к своему разговору с Викторией Кессель. «Инквизитор» закурил. Пытаясь отогнать от лица дым, Петерсон замахал руками. Он уже, наверное, в сотый раз давал понять, что не курит, но «инквизитор» не обращал внимания на его манипуляции.
– Ну? – произнес он, выслушав Петерсона. – Ваше мнение?
– Думаю, что она еще не решила, – ответил Петерсон и закашлялся, табачный дым мешал ему говорить.
– Но вы же говорили, что она – женщина с амбициями. Или я ошибаюсь?
– Нет, не ошибаетесь. Но она может параллельно начать работать и на другую фирму, помимо нас. Кессель лучше других известно, что «Парареальность» испытывает материальные затруднения, и она попытается поискать себе что-нибудь на случай краха этой компании.
– Неубедительно, – произнес «инквизитор». – От добра добра не ищут.
– Может быть, – уклончиво ответил Петерсон, – но нас она боится.
– Боится вас? – переспросил «инквизитор» и повернулся к Петерсону. На его тощем лице мелькнула слабая улыбка. – Чем же это вы так ее напугали? – едва шевеля губами, спросил он.
– Не знаю. Но не в этом дело. Мне кажется, что, если она не захочет работать с нами, мы не сможем ее заставить этого делать.
– Она взяла деньги, а это значит, что она обязана выполнять наши требования.
– М-м-может быть…
– Вы полагаете, что нам следует прибегнуть к более действенному средству? – спросил «инквизитор».
– Она, конечно, дама пугливая, но с гонором и себе на уме. И стойкая. Она способна выдать нас.
– Полагаю, что она не представляет себе, какими могут быть последствия данного шага.
– Не представляет, – согласился Петерсон.
– Тогда просветите ее. Объясните ситуацию, пригрозите.
– Не годится, – покачал головой Петерсон. – Так мы ее еще больше напугаем, и тогда она в полном отчаянии побежит сдавать нас.
– Что вы о ней знаете? Есть ли в ее биографии что-нибудь, за что мы могли бы зацепиться?
– Очень немногое, – ответил Петерсон, отгоняя от себя дым. – Она живет одна. Родителей нет, по крайней мере мне ничего о них не известно. С мужчинами встречается крайне редко. Чистюля, работящая и амбициозная.
– Эмансипе, – презрительно произнес «инквизитор». – Жидовочка, возомнившая о себе черт знает что. Типаж ясен.
Петерсон закашлялся.
Сжав сигарету большим и указательным пальцами, «инквизитор» вытащил ее изо рта, поднес огонек к самым губам и сдул с него пепел.
– А давайте-ка посмотрим на это дело с другой стороны, – предложил он.
– С какой именно? – спросил Петерсон.
– Наша цель – не дать «Парареальности» открыть свой «КиберМир».
– И получить технологии, – прибавил Петерсон. – Их разработки в области виртуальной реальности представляют большой интерес.
– Да, несомненно, – подтвердил «инквизитор». – Но сейчас главное – разорить Манкрифа. А если он не откроет свой игровой парк, это неминуемо произойдет. Тогда инвесторы бросят его, компания рассыплется, а его разработки попадут на аукцион.
– А, вот как. Понятно.
– Повторяю. Наша основная задача – не дать «КиберМиру» открыться.
– И как вы думаете этого добиться?
Костюм аскета зашевелился. Петерсон предположил, что «инквизитор» пожал плечами.
– Пока мне известен только один путь – это заставить одного из ключевых сотрудников «Парареальности» работать на нас.
– Викторию Кессель, – закончил мысль Петерсон.
– Можно и ее. Хотя, по моему мнению, она ничего особо ценного собой не представляет. Она не инженер. Единственное, что она может сделать, – это помочь нам выйти на нужного человека.
– На кого? – прошептал Петерсон.
– На человека, к которому легче всего найти подход, – невозмутимо ответил «инквизитор». – На семейного, с долгами или с прошлым, которое он хотел бы скрыть.
– Да, сама она на таких не похожа.
– А кто похож?
Обхватив ладонями лысину, Петерсон задумался.
– Здесь нужно подумать, – сказал он. – Начнем с Манкрифа. Из всех грехов, которые я за ним знаю, есть только один – уклонение от службы во время войны во Вьетнаме.
– Это просто смешно. От такого мы ничего не добьемся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173