И, чтоб уж быть полностью откровенным, у меня есть серьезные оговорки относительно того, насколько далеко мы можем зайти в изменении обрисованной тобой ситуации – во всяком случае в ближайшее время. Я понимаю, что ты предпочла бы возвращение к классической схеме командования и подчинения, но среди военных все еще имеются ненадежные элементы, и даже если порой их недовольство порождено нашей же ошибочной политикой, это не меняет дела. Боюсь, мы сами загнали себя в угол, из которого так просто не выбраться.
Он признал это, даже не моргнув глазом, и МакКвин почувствовала, как уголки ее губ невольно изогнулись в неком подобии горькой усмешки. Говоря о «классической схеме», Пьер намекнул, что ему понятно ее желание вытолкать всех народных комиссаров с кораблей через воздушные шлюзы. А еще лучше – затолкать этих бездельников в ракетные шахты и запустить в сторону врага: может быть, тогда они принесут хоть какую-то пользу. На мгновение она с восторгом представила себе летящего в безвоздушном пространстве Эразма Фонтейна, но тут же усилием воли выбросила из головы пустые мечтания. Сейчас следовало принимать решения по существу.
– Я понимаю, что преобразования не могут быть произведены мгновенно, – начала она, – однако и позволить себе медлить с их началом мы тоже не можем. Военные технологии, которые стала поставлять нам Солнечная Лига, должны до известной степени помочь нам обрести уверенность в боеспособности нашей техники, однако техническое превосходство отнюдь не единственная причина успехов монти. Их офицеры не боятся думать. Они модифицируют имеющиеся планы и в рамках полученных ими директив общего характера адаптируют их к реальной ситуации – вместо того чтобы бездумно следовать каждой букве приказа, уже утратившего смысл в связи с изменением обстоятельств. Их адмиралы отдают приказы – самостоятельно, а не после длительных консультаций, – не опасаясь смертного приговора за незлонамеренную ошибку…
На миг МакКвин задумалась, стоит ли завершать разговор на такой ноте, но, взглянув на двух молчавших мужчин, решила, что если откровенность наказуема, то она уже погубила свою карьеру и терять ей нечего.
– Именно это, – завершила она с прежней наружной невозмутимостью, – и дает неприятелю основное преимущество. Офицеры монти имеют дело только с одним противником.
Несколько секунд Пьер раскачивался в кресле, после чего склонил голову набок.
– Мне кажется, мы уже пришли к согласию относительно… э-э… природы наших затруднений, – произнес он тоном, наводящим на мысль, что не стоит так уж акцентировать внимание на прошлых ошибках. – Что мне хочется услышать, так это твои предложения по реформированию существующей системы с целью ее улучшения.
– Мне хотелось бы предварительно обдумать их, желательно вместе с группой как военных, так и политических аналитиков, – осторожно ответила МакКвин. – Тогда мои предложения будут более конкретными.
– Это понятно. Но что ты можешь сказать нам прямо сейчас? С чего бы ты начала?
– Извольте…
МакКвин набрала воздуху и, словно бросаясь в омут, сказала:
– Прежде всего я бы официально отказалась от порочной практики «коллективной ответственности». Одно дело – карать людей, совершивших ошибки, и совсем другое – расстреливать тех, кто вообще не совершал никаких действий и лишь состоит в какой-то связи с допустившим оплошность. Это не только душит инициативу, но и не укрепляет лояльность по отношению к государству. Во-вторых, я очень внимательно присмотрелась бы к каждому офицеру рангом выше коммодора или бригадира. Их следует оценивать, исходя из четырех качеств: компетентности, энергичности, преданности Комитету и способности к лидерству. Вопрос о том, как именно должны сочетаться эти качества, относится к тем, которые я хотела бы предварительно обсудить с моими экспертами. Выработав критерии, мы – разумеется, подходя к каждому индивидуально – получим возможность отбраковать объективно непригодные к командованию кадры. А таковые, увы, имеются. И хотя Флот испытывает нехватку командного состава, недокомплект предпочтительнее, чем предоставление ответственных постов некомпетентным лицам. Далее, я вывела бы народных комиссаров из цепочки командования.
Заметив, как напрягся при этих словах Сен-Жюст, МакКвин торопливо, не дав ему времени возразить, пояснила:
– Речь не о том, чтобы убрать их с кораблей. Ты сам, гражданин председатель, только что говорил, что преобразования нужно проводить постепенно, и я с этим полностью согласна. По моему мнению, они должны оставаться прямыми представителями Комитета. Однако если компетентность этих людей в идеологической сфере не вызывает сомнения, далеко не все они разбираются в военном деле достаточно, для того чтобы судить о достоинствах приказов и оперативных планов. Кроме того, если уж мы хотим быть до конца честными, иные из них руководствуются личными мотивами – например, неприязнью, – не имеющими вообще никакого отношения тактическим реалиям. Мое предложение сводится к тому, чтобы ограничить их роль передачей указаний Комитета и надзором за политической и идеологической атмосферой в подразделениях, которым они приданы. Визировать оперативные планы и боевые приказы им совершенно незачем. Если между комиссаром и флагманом возникнут разногласия, они обязаны доложить о них высшим властям, но пока свыше не поступит конкретных указаний, оперативная инициатива должна оставаться в руках профессионалов. В конце концов, – МакКвин слегка улыбнулась, – мало кто из адмиралов решится на необдуманные поступки, зная, что комиссар может подать жалобу в Бюро государственной безопасности и Комитет.
– Даже не знаю… – Пьер потер подбородок и глянул на Сен-Жюста. – Оскар?
– Не могу сказать, что эта идея мне по душе, – откровенно ответил Сен-Жюст, – но мы пригласили гражданку адмирала – Эстер – именно потому, что нам понадобился совет профессионального военного. И в данных обстоятельствах я не готов отвергнуть его с бухты-барахты, не взвесив все «за» и «против».
– Справедливо, – кивнул Пьер. – А как насчет других ее замечаний?
– В них есть смысл, – сказал Сен-Жюст. – Конечно, не без оговорок: я пока не решил, как подступиться к вопросу о коллективной ответственности. Должен признать, что здесь мы и вправду достигли критической точки, но в некоторых случаях такой подход все еще себя оправдывает. Кроме того, меня беспокоит, как отреагирует пропаганда монти на наше официальное признание самого факта проведения такой политики. Можем ли мы отказаться от нее, не делая никаких официальных заявлений? Это обезопасило бы нас от возможного пропагандистского ущерба, а известие о прекращении подобной практики распространилось бы в военной среде достаточно быстро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
Он признал это, даже не моргнув глазом, и МакКвин почувствовала, как уголки ее губ невольно изогнулись в неком подобии горькой усмешки. Говоря о «классической схеме», Пьер намекнул, что ему понятно ее желание вытолкать всех народных комиссаров с кораблей через воздушные шлюзы. А еще лучше – затолкать этих бездельников в ракетные шахты и запустить в сторону врага: может быть, тогда они принесут хоть какую-то пользу. На мгновение она с восторгом представила себе летящего в безвоздушном пространстве Эразма Фонтейна, но тут же усилием воли выбросила из головы пустые мечтания. Сейчас следовало принимать решения по существу.
– Я понимаю, что преобразования не могут быть произведены мгновенно, – начала она, – однако и позволить себе медлить с их началом мы тоже не можем. Военные технологии, которые стала поставлять нам Солнечная Лига, должны до известной степени помочь нам обрести уверенность в боеспособности нашей техники, однако техническое превосходство отнюдь не единственная причина успехов монти. Их офицеры не боятся думать. Они модифицируют имеющиеся планы и в рамках полученных ими директив общего характера адаптируют их к реальной ситуации – вместо того чтобы бездумно следовать каждой букве приказа, уже утратившего смысл в связи с изменением обстоятельств. Их адмиралы отдают приказы – самостоятельно, а не после длительных консультаций, – не опасаясь смертного приговора за незлонамеренную ошибку…
На миг МакКвин задумалась, стоит ли завершать разговор на такой ноте, но, взглянув на двух молчавших мужчин, решила, что если откровенность наказуема, то она уже погубила свою карьеру и терять ей нечего.
– Именно это, – завершила она с прежней наружной невозмутимостью, – и дает неприятелю основное преимущество. Офицеры монти имеют дело только с одним противником.
Несколько секунд Пьер раскачивался в кресле, после чего склонил голову набок.
– Мне кажется, мы уже пришли к согласию относительно… э-э… природы наших затруднений, – произнес он тоном, наводящим на мысль, что не стоит так уж акцентировать внимание на прошлых ошибках. – Что мне хочется услышать, так это твои предложения по реформированию существующей системы с целью ее улучшения.
– Мне хотелось бы предварительно обдумать их, желательно вместе с группой как военных, так и политических аналитиков, – осторожно ответила МакКвин. – Тогда мои предложения будут более конкретными.
– Это понятно. Но что ты можешь сказать нам прямо сейчас? С чего бы ты начала?
– Извольте…
МакКвин набрала воздуху и, словно бросаясь в омут, сказала:
– Прежде всего я бы официально отказалась от порочной практики «коллективной ответственности». Одно дело – карать людей, совершивших ошибки, и совсем другое – расстреливать тех, кто вообще не совершал никаких действий и лишь состоит в какой-то связи с допустившим оплошность. Это не только душит инициативу, но и не укрепляет лояльность по отношению к государству. Во-вторых, я очень внимательно присмотрелась бы к каждому офицеру рангом выше коммодора или бригадира. Их следует оценивать, исходя из четырех качеств: компетентности, энергичности, преданности Комитету и способности к лидерству. Вопрос о том, как именно должны сочетаться эти качества, относится к тем, которые я хотела бы предварительно обсудить с моими экспертами. Выработав критерии, мы – разумеется, подходя к каждому индивидуально – получим возможность отбраковать объективно непригодные к командованию кадры. А таковые, увы, имеются. И хотя Флот испытывает нехватку командного состава, недокомплект предпочтительнее, чем предоставление ответственных постов некомпетентным лицам. Далее, я вывела бы народных комиссаров из цепочки командования.
Заметив, как напрягся при этих словах Сен-Жюст, МакКвин торопливо, не дав ему времени возразить, пояснила:
– Речь не о том, чтобы убрать их с кораблей. Ты сам, гражданин председатель, только что говорил, что преобразования нужно проводить постепенно, и я с этим полностью согласна. По моему мнению, они должны оставаться прямыми представителями Комитета. Однако если компетентность этих людей в идеологической сфере не вызывает сомнения, далеко не все они разбираются в военном деле достаточно, для того чтобы судить о достоинствах приказов и оперативных планов. Кроме того, если уж мы хотим быть до конца честными, иные из них руководствуются личными мотивами – например, неприязнью, – не имеющими вообще никакого отношения тактическим реалиям. Мое предложение сводится к тому, чтобы ограничить их роль передачей указаний Комитета и надзором за политической и идеологической атмосферой в подразделениях, которым они приданы. Визировать оперативные планы и боевые приказы им совершенно незачем. Если между комиссаром и флагманом возникнут разногласия, они обязаны доложить о них высшим властям, но пока свыше не поступит конкретных указаний, оперативная инициатива должна оставаться в руках профессионалов. В конце концов, – МакКвин слегка улыбнулась, – мало кто из адмиралов решится на необдуманные поступки, зная, что комиссар может подать жалобу в Бюро государственной безопасности и Комитет.
– Даже не знаю… – Пьер потер подбородок и глянул на Сен-Жюста. – Оскар?
– Не могу сказать, что эта идея мне по душе, – откровенно ответил Сен-Жюст, – но мы пригласили гражданку адмирала – Эстер – именно потому, что нам понадобился совет профессионального военного. И в данных обстоятельствах я не готов отвергнуть его с бухты-барахты, не взвесив все «за» и «против».
– Справедливо, – кивнул Пьер. – А как насчет других ее замечаний?
– В них есть смысл, – сказал Сен-Жюст. – Конечно, не без оговорок: я пока не решил, как подступиться к вопросу о коллективной ответственности. Должен признать, что здесь мы и вправду достигли критической точки, но в некоторых случаях такой подход все еще себя оправдывает. Кроме того, меня беспокоит, как отреагирует пропаганда монти на наше официальное признание самого факта проведения такой политики. Можем ли мы отказаться от нее, не делая никаких официальных заявлений? Это обезопасило бы нас от возможного пропагандистского ущерба, а известие о прекращении подобной практики распространилось бы в военной среде достаточно быстро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145