Эвандер, оглушенный сказанным, затряс головой. Бедняжка Сирина, на самом деле она наверняка не хотела, чтобы его бросили на растерзание львам. Она просто была испугана, на грани истерики, ведь ей пришлось столько всего перенести в тот день. Поэтому от страха она солгала отцу.
Чувства юноши к принцессе ничуть не изменились. И сидеть сложа руки, когда ее отдают замуж за чародея, он не мог. Эвандер кусал губу. Но как же ему спасти Сирину?
— Отведем Эвандера в дом Орнизолеста, — решил Юми. — Он будет там в безопасности. Во всяком случае, в большей безопасности, чем здесь.
Выйдя на улицу, они быстро и уверенно зашагали по тротуару. Город все еще наводняло множество людей, и порядок был еще толком не восстановлен. Большинство бунтовщиков улизнуло по главной улице, и отряды стражи носились туда-сюда в поисках запоздавших нарушителей спокойствия. Со стороны дворца доносился мерный шум — это солдаты разделывались с пьяными грабителями, запертыми во дворце, как в ловушке. Утоли в бунте не участвовали, так что солдаты не обращали на Элсу и Юми никакого внимания, как, впрочем, и на Эвандера — одежда его была чистой, а щеки свежевыбритыми.
Троица пересекла Средний круг и свернула на широкую улицу, застроенную огромными четырехэтажными зданиями. Один из этих домов принадлежал богатому уголи-купцу Орнизолесту. Юми дернул за свисающую тяжелую цепь, и внутри раздался звонок. Очень долго ничего больше не происходило, потом дверь бесшумно отворилась. Несколько утоли с сияющими лицами радушно провели гостей через отделанные темным деревом комнаты с низкими потолками в гостиную Орнизолеста.
Там гостей встретил сам хозяин — необычайно тучный утоли в камзоле из темно-синего бархата, с золотой цепью на шее.
Несколько минут Юми и Элсу говорили с Орнизолестом на своем языке. Затем хозяин поднялся, с приветственным восклицанием обнял Эвандера и перешел на фурду.
— Доброго друга утоли мы всегда рады видеть в этом доме, — тепло сказал Орнизолест. — Особенно мы рады видеть друзей наших друзей Юми и Элсу, величайших садоводов сегодняшних дней. Как можно забыть пурпурные орхидеи, выращенные ими к празднованию начала нового тысячелетия? Или наряд из живых цветов, который они преподнесли королеве уголи на праздник Декадиона? Те цветы затмевали даже самые прекрасные розы, никто никогда не видел такого наряда!
Наводнившие гостиную уголи, купцы и их слуги, вежливо зааплодировали.
— Ты останешься в этом доме, пока мы не придумаем, как вывезти тебя из города. Думаю, это вполне реально, и тебе не придется долго ждать.
Затем заговорили о ковре, доставшемся Юми от предков и столь коварно похищенном. Эвандер сел у окна, и ему подали кубок охлажденного вина и вазочку с орехами. Юноша бросил взгляд на сад за окном — классический сад уголи: настоящее море цветов, высаженных, главным образом, по принципу резкого цветового контраста — оранжевые лепестки на фоне темной зелени с проблесками розового, синее на желтом, а по краям — красный шалфей и белые бутоны.
В ходе дискуссии о ведьме и ковре уголи становились все более и более возбужденными. Орнизолесту даже пришлось повысить голос, и все тут же умолкли. Выслушав длинную речь хозяина дома, все присутствующие задумались над планом действий.
Эвандер внимательно наблюдал за обсуждением. Элсу время от времени переводила ему отдельные фразы — речь шла о том, чтобы ворваться в дом Постремы, Это казалось довольно простым делом.
Собирались напасть неожиданно и высадить входную дверь. Все надеялись, что при стремительном нападении Пострема не успеет уничтожить ковер. Если удастся войти, то удастся и прорваться к ковру, отбить его и таким образом вернуть владельцу.
Эвандер посчитал этот план практически невыполнимым и через некоторое время рискнул заявить об этом вслух.
Орнизолест поднял глаза на юношу:
— Отчего же?
— Оттого что у ведьмы множество слуг, и они окажут сопротивление. А драка с ними займет, возможно, гораздо больше времени, чем вы предполагаете. Ведьма успеет послать за стражей.
Уголи молча уставились на молодого человека. Его слова звучали мудро. И хотя всем не терпелось ринуться в бой и схватиться с ведьмой, в их души закралось сомнение: быть может, стоит продумать какой-то другой вариант?
После долгой внутренней борьбы Орнизолест тоже это осознал:
— Эвандер прав. Наш план не сработает. Мы — народ уголи. Мы не сильны в драке. Нам не справиться даже с прислужниками ведьмы. Надо думать дальше.
Последовали часы мучительных раздумий. Наконец Эвандер внес единственное предложение, у которого были какие-то шансы на успех. Юноше самому стало немного не по себе, но другого выхода он не видел.
Он предложил использовать себя в качестве приманки — ведь Пострема наверняка обрадуется возможности вновь заполучить драгоценного раба. Уголи сообщат ведьме, что согласны обменять Эвандера на ковер.
Когда Пострема явится на встречу, ловушка захлопнется, и уголи сами возьмут ведьму в плен. Тогда ей придется обменять ковер на собственную свободу.
— Она прибегнет к магии, — предостерег Эвандер. — И наверняка придет вместе с телохранителями.
— Ее магия слаба. Это же ведьма-Ткачиха, а не Королева Мышей, — успокоил юношу Орнизолест.
— Боги охранят нас от магии! — воскликнул кто-то.
— Уверяю вас, Пострема обладает истинным могуществом, — возразил Эвандер. — Поверьте мне, я-то знаю.
— Мы тоже могущественны, — гордо заявил Орнизолест.
Остальные уголи хранили молчание. Подумав, глава монжонского Совета задумчиво кивнул:
— Идея Эвандера хороша, по крайней мере, гораздо лучше нашей. Мы можем поймать ведьму в ловушку, но следует опасаться ее чар.
Вскоре все было решено.
Глава 19
Теперь, после продовольственного бунта, король Агрант был как никогда твердо настроен привести свой план в исполнение. Сирина выйдет замуж за чародея-победителя, кем бы он ни оказался, и дело с концом. Спасти город и сохранить Тимнал можно, только заключив союз с каким-нибудь могущественным чародеем.
Сирину перевели в небольшую комнатку (как выразилась принцесса — в камеру), а снаружи у двери выставили стражу. Комнатка находилась на шестом этаже башни, и в ней было всего одно окно. Из своего заключения принцесса хорошо видела зеленый купол львиного вольера, возвышающийся среди деревьев.
Единственными посетителями Сирины могли быть только ее кузины и верные подруги Амили и Луипа, к которым, к счастью, очень благоволила королева. Так что принцесса была не совсем одинока.
— Моему венценосному отцу и в голову не приходит, что его зерновая политика может быть как-то связана с бунтом, — бушевала Сирина. — Я думаю, ничего бы вообще не произошло, если бы отец велел раздать часть зерна из дворцовых кладовых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88