— Что бы он ни готовил: бифштексы, цыплят или отбивные, он непременно придавал процессу философскую глубину.
Но Джоуди знала его лучше. Он выходил вовсе не караулить огонь и спасать еду от подгорания. Это был всего лишь повод. На самом деле он делал это, потому что любил побыть на свежем воздухе вечерком, любил запах дыма, звук шипящего и стреляющего мяса, любил наблюдать за пляской огня. Он никогда в этом не признавался, но Джоуди давно увидела это в манере его поведения. Возможно, в эти мгновения он вспоминал свои бойскаутские дни или походы с рюкзаками в горы с мамой в молодости. Или, быть может, приготовление мяса на настоящем огне и на природе имело особую привлекательность, которая уходила глубже, чем просто ностальгия, — может, это было намного древнее и примитивнее и имело непосредственное отношение к заложенным в человеке охотничьим инстинктам.
Выложив сырые заготовки на тарелку, Джоуди направилась к выходу во двор.
По пути она вспомнила, как, бывало, отец стоял над мангалом с прозрачным желтым пластмассовым водяным пистолетом. Это было, когда она была еще очень маленькой. Пистолетом он сбивал пламя. Иногда он брызгал на Джоуди. Тогда мама его ругала.
Иногда Джоуди брызгала из пистолета себе в рот.
Вода вылетала из отверстия не больше булавочной головки. И всегда с шипением. Иногда она направляла струю на свод нёба, и тогда было щекотно. Иногда высасывала воду прямо из дула. Всегда достается воды больше, когда ее высасываешь, чем когда выкачиваешь. У воды всегда был чудной привкус. Резины или пластмассы.
Джоуди шагнула во двор, и стеклянная дверь за ней захлопнулась.
Папа резко обернулся.
— Джоуди! Я просил тебя оставаться...
Сначала свистнула пуля.
Звук выстрела донесся через долю секунды.
Глава 18
Пуля звякнула о бетон дорожки намного впереди, так что тарелка не закрыла от Джоуди происходящего. Она увидела внезапно брызнувший фонтанчик крохотных осколков и белой пыли, услышала «фюйть», почувствовала рывок за шорты и острую боль, как от укуса.
Затем раздался грохот выстрела.
Только теперь Джоуди поняла, что забыла предупреждение отца.
Отшвырнув тарелку с бифштексами в сторону, Джоуди повернулась на каблуках и потянулась за дверной ручкой. Потом она тянула ее на себя, и дверь медленно открывалась.
Пуля со звоном вновь прикрыла ее.
Джоуди увидела дыру в алюминиевой раме — отверстие величиной с монету. Похоже, пуля пролетела в дюйме от ее плеча.
— Падай! — заорал отец. — На землю!
Пригнувшись, Джоуди обернулась и посмотрела назад.
Отец несся ей навстречу, револьвер еще торчал в кобуре, а лопатка, вылетевшая из руки, падала в кусты.
За его спиной повыше и чуть левее на крыше их гаража стоял какой-то человек с ружьем.
«Как они могли подойти так близко? Там ведь должны были быть полицейские. Так это и есть полицейский».
Он был обращен лицом в сторону холма, ружье было вскинуто к плечу, глаз припал к огромному оптическому прицелу.
Третья пуля горячим прутом хлестнула Джоуди по голове, задев верхний кончик уха.
Потом все вокруг закрыло тело отца. Дико рыча, он схватил ее в охапку, оторвал от земли и дернул в сторону. Затем послышалось странное хрюканье, и Джоуди провалилась в разлетающуюся вдребезги дверь.
Не задерживаясь ни секунды на кухне, он понес Джоуди через столовую в коридор, словно поставив себе целью доставить ее в самый центр дома, где между ней и окружающим миром будет максимальное количество стен.
Там он отнял ее от груди и поднял впереди на вытянутых руках. Осматривает спину? Затем опустился с ней на пол, осторожно положил ее на спину и склонился над ней.
Оба судорожно глотали воздух и хрипели.
Джоуди никак не могла отдышаться.
«А что, если я умираю?»
Она знала, что в нее попали по крайней мере один раз. Высоко в ногу. Боль была жгучая. Но, может, у нее были и другие раны, гораздо серьезнее, а она о них просто не догадывалась, потому что они были настолько плохие, что уже не чувствовались. Настолько опасные, что она от них умрет.
Упершись локтем в ковер, Джоуди приподняла голову. Как раз в этот момент папа сдернул с нее шорты.
На передней части блузки крови не было.
Но правая нога, которую теперь не прикрывали шорты, в нескольких дюймах пониже ластовицы трусиков превратилась в кровавое месиво.
— Боже мой! — ужаснулась она.
— Ничего страшного, — пробормотал отец. Свернув шорты в подушечку, он прижал их к тыльной стороне бедра. Через несколько секунд он убрал их и, нагнувшись ниже, тихо присвистнул.
— Что, так плохо?
Он покачал головой.
— Еще бы чуть-чуть в сторону, и ни одной царапины.
— Но ведь она попала в меня, папа! Взгляни на всю эту кровь.
Откуда-то вне пределов видимости Джоуди, где-то за ее головой послышались быстрые тяжелые шаги. Отшвырнув в сторону шорты, отец выхватил из кобуры «браунинг» и навел его на коридор.
— Сержант Фарго? — донесся женский голос, волевой, но спокойный. — Я офицер Майлз. Она ранена?
— Задело рикошетом.
— А вы?
— Ни царапины.
— На холм посланы подразделения на поиск стрелка.
Присев рядом на корточки, Майлз положила руку Джоуди на плечо и слегка сдавила его.
— Как себя чувствуешь, чемпионка?
— Неважнецки. — Майлз оказалась моложе, чем подумала Джоуди, услышав голос, и симпатичнее.
— Для барышни, которую только что подстрелили, ты выглядишь совсем неплохо.
Папа принялся вытирать рану, и Джоуди поморщилась от боли.
— Это всего лишь царапина, и только, — произнес отец.
Майлз посмотрела и кивнула. Затем перевела взгляд на лицо девочки.
— Болит где-нибудь еще?
— Почти везде.
Майлз скривила рот, и это напомнило Джоуди обычную ухмылку ее отца.
— Меня больше интересует сегодняшняя порция.
Привстав на локтях, Джоуди стала себя рассматривать. Кровь из раны на бедре сочилась по боковой поверхности ноги, оставляя красные полосы на повязках и пластырях и затекая на носки. Другая нога выглядела нормально, если не считать большого количества разнообразных ссадин, синяков, царапин и бинтов.
Над поясом трусиков блузка распахнулась почти до груди. Наверное, пуговицы расстегнулись, когда отец схватил ее и втащил в дом. Но обнажилось больше бинтов, чем тела.
На мгновение взгляд задержался на марлевой повязке между пупком и трусиками. Там, где прошлой ночью кольнуло копье. Но сначала оно прошло сквозь Ивлин.
Лицо Джоуди перекосилось от боли.
«Это не кончилось. Еще не кончилось. Может, не кончится, пока они меня не убьют. Меня и Энди. Пока мы не пойдем вслед за Ивлин».
— Что такое? — забеспокоился отец.
— Нет, ничего. Просто вспомнилась Ивлин.
Он покачал головой.
— Да, — пробормотал он, — суровое испытание.
— Всего одно ранение? — вмешалась Майлз и добавила: — За весь день?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
Но Джоуди знала его лучше. Он выходил вовсе не караулить огонь и спасать еду от подгорания. Это был всего лишь повод. На самом деле он делал это, потому что любил побыть на свежем воздухе вечерком, любил запах дыма, звук шипящего и стреляющего мяса, любил наблюдать за пляской огня. Он никогда в этом не признавался, но Джоуди давно увидела это в манере его поведения. Возможно, в эти мгновения он вспоминал свои бойскаутские дни или походы с рюкзаками в горы с мамой в молодости. Или, быть может, приготовление мяса на настоящем огне и на природе имело особую привлекательность, которая уходила глубже, чем просто ностальгия, — может, это было намного древнее и примитивнее и имело непосредственное отношение к заложенным в человеке охотничьим инстинктам.
Выложив сырые заготовки на тарелку, Джоуди направилась к выходу во двор.
По пути она вспомнила, как, бывало, отец стоял над мангалом с прозрачным желтым пластмассовым водяным пистолетом. Это было, когда она была еще очень маленькой. Пистолетом он сбивал пламя. Иногда он брызгал на Джоуди. Тогда мама его ругала.
Иногда Джоуди брызгала из пистолета себе в рот.
Вода вылетала из отверстия не больше булавочной головки. И всегда с шипением. Иногда она направляла струю на свод нёба, и тогда было щекотно. Иногда высасывала воду прямо из дула. Всегда достается воды больше, когда ее высасываешь, чем когда выкачиваешь. У воды всегда был чудной привкус. Резины или пластмассы.
Джоуди шагнула во двор, и стеклянная дверь за ней захлопнулась.
Папа резко обернулся.
— Джоуди! Я просил тебя оставаться...
Сначала свистнула пуля.
Звук выстрела донесся через долю секунды.
Глава 18
Пуля звякнула о бетон дорожки намного впереди, так что тарелка не закрыла от Джоуди происходящего. Она увидела внезапно брызнувший фонтанчик крохотных осколков и белой пыли, услышала «фюйть», почувствовала рывок за шорты и острую боль, как от укуса.
Затем раздался грохот выстрела.
Только теперь Джоуди поняла, что забыла предупреждение отца.
Отшвырнув тарелку с бифштексами в сторону, Джоуди повернулась на каблуках и потянулась за дверной ручкой. Потом она тянула ее на себя, и дверь медленно открывалась.
Пуля со звоном вновь прикрыла ее.
Джоуди увидела дыру в алюминиевой раме — отверстие величиной с монету. Похоже, пуля пролетела в дюйме от ее плеча.
— Падай! — заорал отец. — На землю!
Пригнувшись, Джоуди обернулась и посмотрела назад.
Отец несся ей навстречу, револьвер еще торчал в кобуре, а лопатка, вылетевшая из руки, падала в кусты.
За его спиной повыше и чуть левее на крыше их гаража стоял какой-то человек с ружьем.
«Как они могли подойти так близко? Там ведь должны были быть полицейские. Так это и есть полицейский».
Он был обращен лицом в сторону холма, ружье было вскинуто к плечу, глаз припал к огромному оптическому прицелу.
Третья пуля горячим прутом хлестнула Джоуди по голове, задев верхний кончик уха.
Потом все вокруг закрыло тело отца. Дико рыча, он схватил ее в охапку, оторвал от земли и дернул в сторону. Затем послышалось странное хрюканье, и Джоуди провалилась в разлетающуюся вдребезги дверь.
Не задерживаясь ни секунды на кухне, он понес Джоуди через столовую в коридор, словно поставив себе целью доставить ее в самый центр дома, где между ней и окружающим миром будет максимальное количество стен.
Там он отнял ее от груди и поднял впереди на вытянутых руках. Осматривает спину? Затем опустился с ней на пол, осторожно положил ее на спину и склонился над ней.
Оба судорожно глотали воздух и хрипели.
Джоуди никак не могла отдышаться.
«А что, если я умираю?»
Она знала, что в нее попали по крайней мере один раз. Высоко в ногу. Боль была жгучая. Но, может, у нее были и другие раны, гораздо серьезнее, а она о них просто не догадывалась, потому что они были настолько плохие, что уже не чувствовались. Настолько опасные, что она от них умрет.
Упершись локтем в ковер, Джоуди приподняла голову. Как раз в этот момент папа сдернул с нее шорты.
На передней части блузки крови не было.
Но правая нога, которую теперь не прикрывали шорты, в нескольких дюймах пониже ластовицы трусиков превратилась в кровавое месиво.
— Боже мой! — ужаснулась она.
— Ничего страшного, — пробормотал отец. Свернув шорты в подушечку, он прижал их к тыльной стороне бедра. Через несколько секунд он убрал их и, нагнувшись ниже, тихо присвистнул.
— Что, так плохо?
Он покачал головой.
— Еще бы чуть-чуть в сторону, и ни одной царапины.
— Но ведь она попала в меня, папа! Взгляни на всю эту кровь.
Откуда-то вне пределов видимости Джоуди, где-то за ее головой послышались быстрые тяжелые шаги. Отшвырнув в сторону шорты, отец выхватил из кобуры «браунинг» и навел его на коридор.
— Сержант Фарго? — донесся женский голос, волевой, но спокойный. — Я офицер Майлз. Она ранена?
— Задело рикошетом.
— А вы?
— Ни царапины.
— На холм посланы подразделения на поиск стрелка.
Присев рядом на корточки, Майлз положила руку Джоуди на плечо и слегка сдавила его.
— Как себя чувствуешь, чемпионка?
— Неважнецки. — Майлз оказалась моложе, чем подумала Джоуди, услышав голос, и симпатичнее.
— Для барышни, которую только что подстрелили, ты выглядишь совсем неплохо.
Папа принялся вытирать рану, и Джоуди поморщилась от боли.
— Это всего лишь царапина, и только, — произнес отец.
Майлз посмотрела и кивнула. Затем перевела взгляд на лицо девочки.
— Болит где-нибудь еще?
— Почти везде.
Майлз скривила рот, и это напомнило Джоуди обычную ухмылку ее отца.
— Меня больше интересует сегодняшняя порция.
Привстав на локтях, Джоуди стала себя рассматривать. Кровь из раны на бедре сочилась по боковой поверхности ноги, оставляя красные полосы на повязках и пластырях и затекая на носки. Другая нога выглядела нормально, если не считать большого количества разнообразных ссадин, синяков, царапин и бинтов.
Над поясом трусиков блузка распахнулась почти до груди. Наверное, пуговицы расстегнулись, когда отец схватил ее и втащил в дом. Но обнажилось больше бинтов, чем тела.
На мгновение взгляд задержался на марлевой повязке между пупком и трусиками. Там, где прошлой ночью кольнуло копье. Но сначала оно прошло сквозь Ивлин.
Лицо Джоуди перекосилось от боли.
«Это не кончилось. Еще не кончилось. Может, не кончится, пока они меня не убьют. Меня и Энди. Пока мы не пойдем вслед за Ивлин».
— Что такое? — забеспокоился отец.
— Нет, ничего. Просто вспомнилась Ивлин.
Он покачал головой.
— Да, — пробормотал он, — суровое испытание.
— Всего одно ранение? — вмешалась Майлз и добавила: — За весь день?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104