Он видел, как Вики села на тахту, видел, как она прильнула к груди парня, как он обнял ее.
Мерзкая, лживая девка!
Глава 28
– Но может быть, ты ошибаешься.
– Я не ошибаюсь. – Она потерлась лицом о мягкую ткань майки Джека, чувствуя твердость его мышц, его тепло. – У него просто такой способ ухаживать за мной. Они все могли бы быть живы.
– Ты не можешь винить за это себя.
– Ничего бы этого не произошло.
Рука Джека медленно гладила ее спину. Нежным, успокаивающим голосом он стал рассказывать:
– Какое-то время я работал обвинителем в Детройте. Это было еще до того, как я переехал сюда. Я уехал оттуда, так как не мог больше выносить всего этого. Каждый день я сталкивался с жестокостью и злобой. Последнее мое дело, которое переполнило чашу терпения... в общем, два парня с ружьями зашли в магазинчик. Владелец по имени Джон Бакстер даже не сделал попытки к сопротивлению. Он отдал им все деньги из кассы. А там было много денег. Но, получив деньги, они стали расстреливать всех, кто был в магазине. Убили Бакстера прямо на глазах у его жены. Она в это время заворачивала баночки с кока-колой двум девчушкам из младшей школы, которые зашли в магазинчик по дороге домой. Убили потом и жену, и этих двух малышек. Они убили и мать троих детей, ожидавших ее в машине, пока та покупала в магазине пачку сигарет. Они убили парня, продавца и мальчишку помощника, который прибежал, когда услышал выстрелы.
– Ужасно, – пробормотала Вики.
– Да, ужасно и непонятно, – произнес Джек. Его рука замерла у нее на спине, и он тихо сказал: – Мы вынесли обвинение в убийстве деньгам, находившимся в кассе.
Приподнявшись, Вики посмотрела ему в лицо.
– Это что – шутка?
– Это урок. Эти два мутанта зашли в магазинчик, потому что им нужны были деньги из кассы. Но все же ты наверняка думаешь, что абсурдно винить деньги в убийстве тех семи людей. Не так ли?
– Конечно.
– Тогда как ты можешь винить себя за то, что сделал Доббс, из-за того, что он хотел тебя?
– Как же мне себя не винить?
Сказав это, она увидела, как слезы выступили у него на глазах. Он быстро отвернулся. Взяв его голову в ладони, Вики прижалась губами к его рту.
И тут же забыла обо всем, кроме его влажных губ и языка, его нежного объятия, твердых мышц и гладкой кожи, которую она ласкала сквозь майку.
Но она сидела в неудобном положении и не могла так долго продержаться.
– Я сейчас сломаюсь, – наконец прошептала она.
– Не могу допустить, чтобы это случилось. Ты слишком дорога мне, чтобы тебя сломать.
Скользнув губами по его губам, она выпрямилась и взглянула на него сверху. Он полулежал на подушке, руки вдоль тела, ноги раздвинуты. Белая майка немного съехала на одно плечо, волосы взъерошены. Вокруг его чуть полуоткрытого рта был красноватый ореол от помады. Он взглянул на нее, и в его взгляде светилось спокойствие и одновременно желание. Она наблюдала за его взглядом, медленно скользившим по ее телу, сначала вниз, а потом вверх и наконец остановившимся на лице.
Вики почувствовала, как сильно у нее забилось сердце и внезапно пересохло во рту.
Подняв бровь, Джек оценивающе взглянул на ширину тахты и спросил:
– Может, мы поместимся здесь или...
– А что наверху? – перебила его Вики.
– Спальни.
– Покажешь?
Поджав губы, он тихонько стал насвистывать.
– Просто мне пришла в голову мысль, – сказала Вики.
– И очень правильная мысль.
Вики немного отступила назад, позволив Джеку подняться с тахты. Они пересекли гостиную, идя бок о бок, почти касаясь друг друга. Перед тем как подыматься по ступенькам. Вики протянула руку и положила ее ему на бедро. Джек придвинулся к ней. Она почувствовала, как он ласкает ее плечо и гладкая ткань блузки скользит по ее коже. Они прошли по ступенькам вместе. Идя по коридору второго этажа, она взглянула на него. Он тоже посмотрел на нее и улыбнулся. Вики пихнула его бедром. Улыбка Джека стала еще шире.
Они вошли в комнату, и Джек щелкнул выключателем. Лампа осветила аккуратно застеленную кровать огромных размеров. В комнате был идеальный порядок.
В дверях Вики немного поколебалась.
Внезапно у нее возникли сомнения.
Джек жил один. Совсем не обязательно его комната должна была быть в беспорядке, но...
Он прибрал ее. Убрал грязную одежду, вымыл пол, поменял постельное белье.
Он знал, что я приду сюда.
Знал.
* * *
На заднем сиденье машины Мелвин разделся донага, залез в свой грязный комбинезон и застегнул “молнию”. Затем он всунул голые ноги в старые кожаные туфли, которые любил носить на бензоколонке.
Потом он вышел, открыл багажник и достал оттуда болванку, один конец у нее был утолщен, а другой – в форме клина. Мелвину было приятно ощущать ее тяжесть. Опустив крышку багажника, он повернулся к ней спиной и насел на нее. Замок тихонько щелкнул.
Направляясь к дому, он размахивал болванкой, постукивая ей по левой руке.
“Я покажу этой сучке. Лживая грязная потаскуха”.
Он не мог избавиться от навязчивых картин. У него перед глазами стояло, как она повернулась на тахте и прижалась к груди этого парня. Как она поцеловала его. Как его руки гладили ее по спине, как будто она принадлежала ему.
Ему стало дурно. Будто чьи-то ледяные руки скрутили его кишки.
“Она пожалеет. Она еще очень пожалеет”.
Мелвин обошел дом сзади. Здесь окна были темные. На заднем дворике стояло несколько стульев и шашлычница.
Решетчатая дверь была не заперта и скрипнула, когда он ее отворил. Придерживая ее спиной, он попробовал открыть внутреннюю деревянную дверь. Закрыта.
Мелвин всунул болванку расплющенным концом в щель между дверью и косяком, там, где мог находиться дверной язычок, и налег на нее. Затрещав, дерево немного подалось. Он еще глубже засунул болванку, двигая ее туда-сюда, протискивая ее, чувствуя, как замок стал поддаваться.
Наконец дверь открылась.
Он осторожно вошел в дом, прикрыв за собой решетчатую дверь. Кухня была темной, если не считать света, проникающего из входной двери.
Мелвин прислушался. Все было тихо, никаких звуков, только сердце гулко отсчитывало удары.
Сделав шаг, он услышал, как скрипнула подошва его туфель. Нагнувшись, он развязал шнурки и снял туфли. Пол, покрытый линолеумом, холодил его вспотевшие ноги.
Мелвин глубоко вздохнул. Напряженность и холод все больше овладевали им. Если бы только он мог успокоиться.
Успокоиться и насладиться тем, что собирался сделать.
Как бы он хотел хоть немного возбудиться.
Так, как он обычно возбуждался, убивая свои предыдущие жертвы.
Но он не мог. Ему было больно.
Она сделала ему очень больно.
“А сейчас ты заплатишь за все. Так нельзя обращаться с Мелвином Доббсом”.
Крадучись, он направился туда, где пробивалась полоска света.
* * *
– Что-то не так? – спросил Джек, подходя к ней сзади.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83