Следопыт повез Деда, который, вероятно, так и не понял, каково происхождение этой просторной машины. А Танцор со Стрелкой – Кривого Чипа. Собрались на Ярославский вокзал, откуда поезда ходили на Вологду, город с богатыми традициями спасения страждущих за высокими монастырскими стенами.
Правда, Чип вначале стал выкобениваться: мол, с мамой проститься, паспорт взять, подружку трахнуть напоследок. Да и пару косяков не помешало бы забить на дорожку. Танцор, поняв, что все доводы будут бесполезными, просто-напросто врезал идиотику в солнечное сплетение и засунул в машину. А когда тот отдышался, сказал назидательно:
– Что, больно?
– Блин, да ты что, охерел, что ли, совсем!
– Вот, а когда таганские мочить будут, то будет намного больней. Так-то, тютя!
Приехали. Взяли билет. Научили, как найти монастырь, как и что надо сказать, когда войдешь в его распахнутые врата. Купили в дорогу курицу и двухлитровую бутыль «Спрайта» (мальчик еще совсем маленький, мальчик сладенькое любит). Дали денег на постель и на вологодские автобусы. Посадили в вагон. Помахали руками, когда поезд тронулся…
***
И все напрасно!
В Александрове Чип слез с поезда и вернулся попутными электричками.
Поселился у какого-то шапочного знакомого, с которым познакомился в Горбушке. И просидел бы у него безвылазно дней десять. Пока не осмелел бы. Тут бы его и нашли.
Однако таганские торопились. Им надо было поскорее, чтобы злость не кончилась.
Прицепили в его подъезде, где сейчас жила одна мать, к телефонному проводу определитель номеров.
Потом один позвонил, спросил Сережу.
Мать сказала, что Сережа уехал.
Тогда тот сказал, что это звонит друг Сережи. Что он хотел бы передать Сереже очень важное сообщение. От которого зависит жизнь Сережи. Так, может, сказал, вы Сереже передадите?
Что передать, спросила мать, у которой все оборвалось внутри.
И тогда бандит наплел про то, что у тех, кто гоняется за Сережей, появилась японская аппаратура. И пусть Сережа оттуда, где он сейчас, никуда не звонит, а то они его найдут по звонку.
Сережа, вернувшись из Александрова, конечно же, позвонил матери, очень туманно объяснил ситуацию и дал свой номер.
Мать сразу же, дрожащей рукой, набрала этот номер и все передала своему единственному сыну.
Кривой Чип ничего не понял. Не понял и не рванул как можно скорей и дальше от своего убежища.
Бандиты, которые засекли телефонный номер, без труда нашли по нему и адрес.
И Чипа не стало.
Как это произошло? О том лучше не знать.
Москва, как много в этом химическом составе для сердца русского слилось! И героин. И кокаин. И морфий. И опиум. Не отпустит она от себя, ни за что не отпустит. А если и удастся каким-то чудом разорвать ее холодные объятья, и бежать в ужасе, в смятеньи, спасаясь, то вернет, непременно вернет. И вновь окажешься пред ее наглыми рыжими очами. И будешь молить, чтобы не отлучила. Чтобы продолжила сладостные истязанья. Чтобы добила. Чтобы первой бросила горсть земли на крышку гроба…
Если, конечно, гроб положен тебе по статусу. А не что-нибудь другое, о чем тоже лучше не знать.
Москва. Город контрастов.
АППЛЕТ 20. СЛЕДЫ ВЕДУТ В СЬЕРРА-ЛЕОНЕ
В лэптопе лежал очередной опус Сисадмина:
tancor!
Мне кажется… Что значит «кажется»! Я абсолютно уверен, что, несмотря на твою тяжелую карму, у тебя есть возможность повернуть свою жизнь к лучшему наполнить ее высшим смыслом и – о, не смейся саркастически, не смейся, мой друг! – счастьем! Да, именно счастьем, которое не подчиняется материальным законам. Чтобы хоть чуточку приблизить его к тебе, шлю еще. одно гениальное высказывание Лао-Цзы. Наслаждайся и мудрей!
Небо и Земля – долговечны. Небо и Земля долговечны потому, что существуют не для себя. Вот почему они могут быть долговечными.
Поэтому совершенномудрый ставит себя позади других, благодаря чему он оказывается впереди. Он пренебрегает своей жизнью, и тем самым его жизнь сохраняется. Не происходит ли это оттого, что он пренебрегает. личными интересами? Напротив, он действует согласно своим личным интересам.
Твой искренний почитатель sisadmin
P.S. Да, чуть не забыл. Ты, вероятно, недоумеваешь по поводу происходящего с тобой. Знай же, я недоумеваю не меньше тебя. А может быть, и значительно больше!
– Да, – сказал раздраженно Танцор, – раньше, в «Мегаполисе», от этого козла хоть какая-то польза была. Сейчас же лишь потоки словоблудия. Все, скот, втемную…
– Ну, почему же, – не согласилась Стрелка, вчитываясь в отрывок из памятника мировой философской мысли, – он язвительно комментирует наше барахтание в этой трясине. Совершенномудрый пренебрегает своей жизнью, и тем самым его жизнь сохраняется. Пренебрегал?
– С какого хрена!
– Как же, – Стрелка зло посмотрела на своего милого дружка, – кому я орала, чтобы пушку достал? Нет, не достал. Значит, пренебрегал. И не только своей совершенномудрой жизнью, но и моей, которая по сравнению с твоей ни хрена не стоит.
– Да как же ты не можешь понять-то! Не готов я был. Не было у меня против этих мудаков настоящей злости.
– Как и жалости. Например, ко мне. Все нормально, становишься настоящим древним китайцем, мудрым и бесстрастным.
– Перестань! Ты же меня знаешь… Кстати, – Танцор решил сменить неприятную для себя пластинку, – давай-ка лучше подумаем, куда мы попали и что надо делать. Кто эти двое, с пушками?
– Сисадмин даже не знает, куда уж мне, дуре! – Стрелка все еще не могла отойти. – Не твои ли уж какие-нибудь дружки, которых ты держишь в тайне от меня?
– Еще раз говорю, остынь! Мне сдается, что это парни Сисадмина. Вполне вероятно, что он приставил их к нам для предохранения от всяческих случайностей.
– Ну, конечно! Раньше был упырем, а сейчас, блин, альтруистом заделался. Мол, я тебя. Танцор, так полюбил, что ты мне стал мил и дорог.
– Вот именно, дорог. Он же сказал, что на нас большие бабки поставили. Вот и бережет. Значит, эти таганские болванчики к игре не относятся. Они посторонний возмущающий фактор, который устранили.
– Ладно, Танцор, – Стрелка уже отошла от обиды и начала говорить своим обычным тоном, стервозно-любящим. – С логикой у тебя гораздо хуже, чем с эрекцией. Слушай сюда. Помнишь того чела, который нам осенью передал письмо в Измайловском лесочке? Помнишь?
– Ну.
– Сегодняшние двое ему в подметки не годятся. Обычные киллеры после военного училища, какого-нибудь совсем не элитного, а вполне занюханного. Toт же, сисадминовский чел, был просто какой-то вышколенный, просто, блин, глянцевый. По роже было видно, что минимум раритетный полковник, который не один переворот в Африке замастырил. Значит, сегодняшние совсем из другой конторы.
– Уж не из банка ли?
– Банковские тебя должны были замочить. И наверняка эти служат тому, кто хочет, чтобы ты раскрутил диcкету на всю катушку и завалил банк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51