Нет-нет, я не утверждаю… При выходе из прокуратуры (мы все-таки зашли туда) я случайно встретил знакомого — крупного парня осетина, друга газеты и, может быть, спутал чьи-то карты, ибо вместе с ним мы дошли до метро. Нет-нет, я не утверждаю…
С 23 сентября и поныне я уже не появляюсь на улицах один. Меня сопровождают партийцы. С 23 сентября 96-го по конец мая 97 г. моим телохранителем был Алексей Р., бывший мент муниципальной милиции, с мая 97 г. меня сопровождает Михаил X. Удовольствия прогуляться одному или вдвоем с девушкой по улицам Москвы у меня уже никогда не будет.
* * *
ВОЛКИ ЗАСЕЛЯЮТ СЕВЕР
Ноябрь 1996 года. Я и Алексей Р., мой телохранитель, глядим из окна поезда. Пассажирский поезд Москва- Северодвинск преодолевает 1200 км за 24 часа. Идет по прямой на север. Скорого не существует. Состав останавливается у каждой пары черных деревянных изб хотя бы на минуту и десятками минут стоит в Ярославле, Няндоме, Холмогорской, Плесецке. Точнее, это станция Плесецкая: из вагонов вываливается толпа новобранцев, все беленькие, русские. Под присмотром сержанта половина их набивается в старый красный автобус. Другая половина ждет возвращения автобуса. Новобранцы тощие, как колхозные курицы, и разнокалиберные. Иные совсем дети. Стога сена у двухэтажных бараков, черные покосившиеся заборы. Железнодорожная станция испытательного ракетного полигона России выглядит декорацией к пьесе XIX века. Статный высокий полковник с бородой садится в старый «газик» на высоких колесах. В Плесецкой гололед. Черные крепыши-дагестанцы в куртках, распахнутых на голой груди, шаровары, и чуть ли не в тапочках, обнявшись, по двое и по трое скользят по голому льду к станционным киоскам. О, разочарование: водки нет. По распоряжению, очевидно, военного коменданта. Водки нет, есть сигареты и сок. Вчера допоздна бродили пьяные рекруты через весь вагон к ресторану. "Последний нонешний денечек" не пели, но разумно объясняли протестующим гражданам: "Мы ж последний раз…"
Вряд ли последний. Дагестанцев традиционно возят служить на Северный флот. Упорно, несмотря на проблемы с дагестанцами. В Северодвинске стоит корабль "Адмирал Кузнецов" — ждет ремонта. Экипаж его укомплектован дагестанцами. Офицеры боятся после темноты ходить по кораблю — боятся своего экипажа. Дисциплину неуклюже пытались недавно наладить. Еще летом семерых буйных посадили на «губу». Мичман с ключом от «губы» ушел в увольнение на берег, а в арестантском помещении сорвало паровую трубу, и всех дагестанцев сварило. Четверо сварились на месте, остальные «дошли» в госпитале.
Избы севера все такие же деревянные, черно-бревенчатые, как в интервенцию или при царе Горохе. Множество оставленных, заколоченных, зияющих мертвыми окнами. Советская власть выстроила индустрию и города, но не хватило умения и рук выстроить веселую, а ля американскую деревню. Нынешняя власть, с перманентно больным правителем и неуместно бодрым лживым правительством все только оставляет и заколачивает.
Исакогорка — последняя станция перед Северодвинском. Здесь, в устье Северной Двины, километров на сто, от самого Архангельска, растянулись причалы с кранами и подъездными путями. Сейчас здесь тихо. Краны недвижимы. Ранее отсюда за границу потоком шел лес.
На станций Северодвинска нас с Алексеем встречают десяток партийцев, один моложе другого. Председателю регионального отделения Национал-Большевистской партии Володе Падерину аж 24 года, другому кандидату НБП в муниципальный городской Совет Диме Шило — 23 года. Оба инженеры. Я приехал поддержать их, помочь, засветить перед выборами.
Город и заводы основаны в 1938 году. Первыми явились на серый берег Белого моря на пароходике еще в 1936 году геодезисты. Постепенно, пригнав зэков, построили и город, и гигантские судостроительные и ремонтные предприятия. Часть зданий в городе — деревянные, обширные, о двух высоких этажах каждое, построены еще тогда, в легендарное время. До сих пор существует заросшая унылыми колючками узкоколейка. Мои мечтатели из НБП предлагают восстановить ее и, пустив идентичный, времен 1930-х годов состав, приглашать иностранцев «испугаться». Взымая с них за посещение настоящего реликтового "куска ГУЛАГа" круглые суммы в валюте. Деньги пойдут городу.
Северодвинску деньги ой как нужны. Город компактный, аккуратный, чем-то напоминает Тверь. Деньги Северодвинску нужны просто-напросто, чтобы выжить. Лет десять назад население города насчитывало 260 тысяч человек. Сегодня осталось 170 тысяч. На предприятии «Севмаш» в свое время работали 60 тысяч человек. Сегодня осталось 30 тысяч. На «Звездочке», где инженерит Володя Падерин, — 7 тысяч, а работали недавно 12 тысяч. Новой постсоветской власти атомный подводный флот не нужен. Чувствуя себя гражданами мира, эти господа защищаться не собираются и врагов не видят, только ласковые рыльца видят за рубежом. От кого же защищаться и зачем же флот? Город, гордо уподоблявший себя Петербургу, возведенный с нуля на низких серых берегах, оказался не нужен всем этим новым модным чувакам в иностранных костюмах типа Чубайса, так же, как и старым министрам-кабанам в иностранных костюмах типа Черномырдина. На самом деле трудовой Северодвинск можно было бы кормить из московского бюджета, обложив особым "атомно-подводным налогом" 250 тысяч самых активных московских чиновников и жуликов. А Северодвинску с весны не платят зарплату. Инженер Падерин полностью получил зарплату только за март. Состоялась всесеверодвинская забастовка. С требованиями выплаты зарплаты. На ней наши из НБП шли с лозунгом "Воюйте хоть с Марсом, но руки прочь от нашей работы!" В 42-м цехе «Севмаша» даже голодали. Чубайс приезжал гасить пламя. К нему из толпы пробрался могучий сварщик: "Ты все 100 % зарплаты получаешь?" — «Сто». — "А почему я получаю 10 %?" Охрана оттерла сварщика от любовника дочери президента. В Северодвинске денег нет, зато губернатор Архангельской области появляется в Северодвинске на восьми «Волгах». Когда заводы посещал в прошлом советский министр обороны маршал Устинов, тот обходился четырьмя повозками: две «Волги», "козлик" и микроавтобус с ментами.
Деньги ушли с севера, потому даже цены на продукты, обычно более высокие, чем в Москве, упали до московских. Квартиры дешевеют безостановочно. На военно-морских базах Севера: Гаджиево, Оленья Губа, Ведяево, Гремиха — не хватает офицеров. Приезжающим предлагают любую квартиру на выбор. "Вам не нравится, что окна выходят на север? Ну возьмите вот эту, здесь окна выходят на юг". На «предприятия» ВПК меня, разумеется, не пустили. И само собой разумеется, «предприятия», как их дипломатично называют здесь, с распростертыми объятиями принимают, и часто, любых иностранцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
С 23 сентября и поныне я уже не появляюсь на улицах один. Меня сопровождают партийцы. С 23 сентября 96-го по конец мая 97 г. моим телохранителем был Алексей Р., бывший мент муниципальной милиции, с мая 97 г. меня сопровождает Михаил X. Удовольствия прогуляться одному или вдвоем с девушкой по улицам Москвы у меня уже никогда не будет.
* * *
ВОЛКИ ЗАСЕЛЯЮТ СЕВЕР
Ноябрь 1996 года. Я и Алексей Р., мой телохранитель, глядим из окна поезда. Пассажирский поезд Москва- Северодвинск преодолевает 1200 км за 24 часа. Идет по прямой на север. Скорого не существует. Состав останавливается у каждой пары черных деревянных изб хотя бы на минуту и десятками минут стоит в Ярославле, Няндоме, Холмогорской, Плесецке. Точнее, это станция Плесецкая: из вагонов вываливается толпа новобранцев, все беленькие, русские. Под присмотром сержанта половина их набивается в старый красный автобус. Другая половина ждет возвращения автобуса. Новобранцы тощие, как колхозные курицы, и разнокалиберные. Иные совсем дети. Стога сена у двухэтажных бараков, черные покосившиеся заборы. Железнодорожная станция испытательного ракетного полигона России выглядит декорацией к пьесе XIX века. Статный высокий полковник с бородой садится в старый «газик» на высоких колесах. В Плесецкой гололед. Черные крепыши-дагестанцы в куртках, распахнутых на голой груди, шаровары, и чуть ли не в тапочках, обнявшись, по двое и по трое скользят по голому льду к станционным киоскам. О, разочарование: водки нет. По распоряжению, очевидно, военного коменданта. Водки нет, есть сигареты и сок. Вчера допоздна бродили пьяные рекруты через весь вагон к ресторану. "Последний нонешний денечек" не пели, но разумно объясняли протестующим гражданам: "Мы ж последний раз…"
Вряд ли последний. Дагестанцев традиционно возят служить на Северный флот. Упорно, несмотря на проблемы с дагестанцами. В Северодвинске стоит корабль "Адмирал Кузнецов" — ждет ремонта. Экипаж его укомплектован дагестанцами. Офицеры боятся после темноты ходить по кораблю — боятся своего экипажа. Дисциплину неуклюже пытались недавно наладить. Еще летом семерых буйных посадили на «губу». Мичман с ключом от «губы» ушел в увольнение на берег, а в арестантском помещении сорвало паровую трубу, и всех дагестанцев сварило. Четверо сварились на месте, остальные «дошли» в госпитале.
Избы севера все такие же деревянные, черно-бревенчатые, как в интервенцию или при царе Горохе. Множество оставленных, заколоченных, зияющих мертвыми окнами. Советская власть выстроила индустрию и города, но не хватило умения и рук выстроить веселую, а ля американскую деревню. Нынешняя власть, с перманентно больным правителем и неуместно бодрым лживым правительством все только оставляет и заколачивает.
Исакогорка — последняя станция перед Северодвинском. Здесь, в устье Северной Двины, километров на сто, от самого Архангельска, растянулись причалы с кранами и подъездными путями. Сейчас здесь тихо. Краны недвижимы. Ранее отсюда за границу потоком шел лес.
На станций Северодвинска нас с Алексеем встречают десяток партийцев, один моложе другого. Председателю регионального отделения Национал-Большевистской партии Володе Падерину аж 24 года, другому кандидату НБП в муниципальный городской Совет Диме Шило — 23 года. Оба инженеры. Я приехал поддержать их, помочь, засветить перед выборами.
Город и заводы основаны в 1938 году. Первыми явились на серый берег Белого моря на пароходике еще в 1936 году геодезисты. Постепенно, пригнав зэков, построили и город, и гигантские судостроительные и ремонтные предприятия. Часть зданий в городе — деревянные, обширные, о двух высоких этажах каждое, построены еще тогда, в легендарное время. До сих пор существует заросшая унылыми колючками узкоколейка. Мои мечтатели из НБП предлагают восстановить ее и, пустив идентичный, времен 1930-х годов состав, приглашать иностранцев «испугаться». Взымая с них за посещение настоящего реликтового "куска ГУЛАГа" круглые суммы в валюте. Деньги пойдут городу.
Северодвинску деньги ой как нужны. Город компактный, аккуратный, чем-то напоминает Тверь. Деньги Северодвинску нужны просто-напросто, чтобы выжить. Лет десять назад население города насчитывало 260 тысяч человек. Сегодня осталось 170 тысяч. На предприятии «Севмаш» в свое время работали 60 тысяч человек. Сегодня осталось 30 тысяч. На «Звездочке», где инженерит Володя Падерин, — 7 тысяч, а работали недавно 12 тысяч. Новой постсоветской власти атомный подводный флот не нужен. Чувствуя себя гражданами мира, эти господа защищаться не собираются и врагов не видят, только ласковые рыльца видят за рубежом. От кого же защищаться и зачем же флот? Город, гордо уподоблявший себя Петербургу, возведенный с нуля на низких серых берегах, оказался не нужен всем этим новым модным чувакам в иностранных костюмах типа Чубайса, так же, как и старым министрам-кабанам в иностранных костюмах типа Черномырдина. На самом деле трудовой Северодвинск можно было бы кормить из московского бюджета, обложив особым "атомно-подводным налогом" 250 тысяч самых активных московских чиновников и жуликов. А Северодвинску с весны не платят зарплату. Инженер Падерин полностью получил зарплату только за март. Состоялась всесеверодвинская забастовка. С требованиями выплаты зарплаты. На ней наши из НБП шли с лозунгом "Воюйте хоть с Марсом, но руки прочь от нашей работы!" В 42-м цехе «Севмаша» даже голодали. Чубайс приезжал гасить пламя. К нему из толпы пробрался могучий сварщик: "Ты все 100 % зарплаты получаешь?" — «Сто». — "А почему я получаю 10 %?" Охрана оттерла сварщика от любовника дочери президента. В Северодвинске денег нет, зато губернатор Архангельской области появляется в Северодвинске на восьми «Волгах». Когда заводы посещал в прошлом советский министр обороны маршал Устинов, тот обходился четырьмя повозками: две «Волги», "козлик" и микроавтобус с ментами.
Деньги ушли с севера, потому даже цены на продукты, обычно более высокие, чем в Москве, упали до московских. Квартиры дешевеют безостановочно. На военно-морских базах Севера: Гаджиево, Оленья Губа, Ведяево, Гремиха — не хватает офицеров. Приезжающим предлагают любую квартиру на выбор. "Вам не нравится, что окна выходят на север? Ну возьмите вот эту, здесь окна выходят на юг". На «предприятия» ВПК меня, разумеется, не пустили. И само собой разумеется, «предприятия», как их дипломатично называют здесь, с распростертыми объятиями принимают, и часто, любых иностранцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113