«Майора хороним. Героя Советского Союза. Солдатенко зовут», — отвечали «иждивенцы». С тротуаров сходили и присоединялись к шествию старухи, оставшиеся без всех сыновей, вдовы, их было ужасающе много, безрукие инвалиды с пустыми рукавами. Безногие инвалиды катились вдоль тротуара рядом с процессией и сзади — проводить немного своего брата, солдата и героя. Про таких, как майор, умерших через несколько лет после войны, говорили: «Война его догнала…»
Ко времени, когда началась гроза, ребенок, конечно, устал. Но так как он обещал матери «не плакать потом», а «потом» именно уже и наступило, то он молчал и шагал, слушая оркестр. Может быть, когда он решил бы, что «потом» кончилось, он бы и разнылся, но гроза и дождь отвлекли его от усталости.
Гроза началась вдруг, без приготовлений. Лишь захрустело внезапно небо над похоронами. Один раз захрустело. Второй. Раскаленная, зашипела верховная твердь. Ясно возник на дневном небе всполох, как будто в коридоре перегорела вдруг электролампочка. Задул ветер, схватив все ленты венков и косынки женщин и дернув их… Загремел неторопливо артиллерийский как бы гром. Еще один… Еще… После четверти часа такой артподготовки из нагнетенных за пятнадцать минут спешно туч полилось…
Но никто никуда не побежал. Остановились. Вдова, пробравшись к пушке, накрыла лицо мужа черным платком, сорвав его с головы. Крышкою майора решено было не покрывать. «Он природу любил», — сказала вдова. Двинулись дальше под дождем. Лишь сбившись было, захрипев, но выплюнув воду из мундштуков труб, вновь зазвучали музыканты инструментами оркестра. Не траурный марш на сей раз, но любимую песню майора «Катюшу», дабы было ему весело ехать в последний раз под дождем по природе.
Расцветали яблони и груши,
Поплыли туманы над рекой.
Выходила на берег Катюша,
На высокий берег, на крутой…
И, сопровождая духовые и ударные, гвардейскими «катюшами» громыхало вверху небо.
Шагая рядом с матерью — сандалики давно прилипли к носочкам, — он размышлял о гвардейском ракетном миномете «катюша». Если бы его спросили о происхождении имени, он бы не задумываясь сказал, что, конечно же, веселое имя Катюша (так же, как и красивое имя Максим для мальчиков) дали счастливым маленьким девочкам их военные папы в честь грозного военного оружия, а не наоборот…
* * *
После того как на веревках опустили гроб в глинистую землю, на кладбище прогремел салют из винтовок. В воздух, подняв стаи разнообразных кладбищенских птиц, провожая майора, разрядили винтовки красноармейцы. Начальник дивизии, став на колено, бросил на гроб горсть мокрой глины. Вслед за ним бросили офицеры и красноармейцы и затем «иждивенцы» и имевшиеся в наличии дети. Вдова Марья Григорьевна сухо заплакала — ибо в этот момент полагалось плакать. Слез у нее оставалось мало, они все израсходовались за время болезни. Евка, может быть, не понимая, почему они с матерью оказались в центре внимания после того, как отца опустили в глинистую яму, улыбалась, смущенная.
Вдову и дочку увез в «опеле» начальник дивизии. Детей посадили в грузовик. Детей оказалось немного, потому матери тоже нашлось место в грузовике. Держась за борта, они быстро ехали по булыжному шоссе совсем не знакомого им пригорода.
«Мам… — сказал он. — А что же майор?.. Он когда вернется на Красноармейскую? Он ведь полежит и вернется, да?»
«Глупый ты какой еще… — Мать вдруг улыбнулась, подумав, что, может быть, и хорошо, что сын ничего не понял. Она оправила прилипшее к телу платье. — Он там навсегда останется. На кладбище».
«Навсегда…» — повторил он. Он не спросил, что такое «навсегда», побоявшись, что мать сочтет его очень глупым. Она ведь произнесла это слово уверенным тоном, предполагая, что объяснения не требуется. Он стал размышлять о «навсегда», глядя на проносящийся город. Они уже ехали через город. Развалин стало меньше. За многими заборами высились краны и возились с инструментами рабочие. Туловища новых зданий высунулись до талий из-за заборов…
В августе 1950 года штабу дивизии отвели здание на Холодной горе. Офицерские семьи расселили. Вокруг Харькова вырастали первые популярные уродливые дома. Семья лейтенанта Савенко переехала в один из них. Там, на Салтовском поселке, лейтенантский сын пошел а школу. Великая Эпоха спешно заканчивалась, освобождая место для другой эпохи.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44