– Это несправедливо – наказывать тебя за нарушение правила, о котором ты не знал.
Джек уставился на Ноя, который успел повернуться к кучке ягод, собранных Гребом, и подбирал теперь ягоды обеими руками.
Джек был хорошо знаком с эгоизмом мошенников и воров. Он еще мог понять, когда друг другу помогали солдаты: в конце концов, жизнь каждого из них зависела от поддержки товарища. Но ни один из этих рабов даже и не надеялся ничего получить взамен, помогая Джеку. Наоборот – они могли сильно поплатиться за то, что явились сюда сегодня.
– А вас не накажут за это? – спросил Джек. – Ведь бруммга хотел, чтобы я парился тут весь день...
– Может, он и вправду этого хотел, – ответила Маэрлинн, – но сказал он только, что ты должен принести полную миску ягод, если хочешь есть. Он не говорил, что ты должен наполнить эту миску один.
И все же он имел в виду именно это, – заспорил Джек. – Не поймите меня неправильно... Я очень благодарен вам за помощь. Но я не хочу, чтобы вы из-за меня угодили в беду.
Маэрлинн улыбнулась, но ее лицо было печальным.
– Мы уже рабы, Джек, – ласково сказала она. – Что хуже этого может с нами случиться?
«Есть вещи и похуже», – подумал Джек. Такой ответ напрашивался сам собой, но впервые в жизни у него хватило здравого смысла промолчать.
Все эти рабы знали, чем рискуют, явившись ему помочь, – и все равно они пришли.
– Спасибо, – пробормотал Джек.
– Мы должны держаться вместе, – тихо проговорила Маэрлинн. – Если мы не будем присматривать друг за другом, кто еще это сделает?
– Наверное, никто, – ответил Джек.
Он думал о том, что Лиссса сказала о милостыне, и о том, что никто здесь о тебе не позаботится, кроме тебя самого. Само собой, Лисссы не было среди помогающих Джеку рабов.
– Ну так давай шевелиться, – твердо проговорила Маэрлинн. – Сегодня у нас выходной, поэтому давай закончим работу и отправимся отдыхать.
Работая целой компанией, они наполнили миску меньше чем за полчаса.
– Вот и всё, – сказала Маэрлинн, когда Джек опустил в миску последнюю пригоршню.
Как раз до нужной линии, убедился мальчик удовлетворенно, хотя и слегка виновато. До линии – и ни единой ягодой больше.
– А теперь положим ягоды в барак под твою койку, пока не явятся бруммги, чтобы их забрать, – проговорила Маэрлинн, когда они гурьбой двинулись обратно к баракам.
Джек заметил, что поселок уже начал оживать, по нему бродили несколько рабов.
– Теперь мы свободны на целый день, – закончила Маэрлинн.
– И чем все занимаются в Десятый день? – спросил Джек. – Кроме стирки, я имею в виду, – добавил он, заметив пару женщин-комфринов, несущих тюки с грязным бельем.
– По утрам мы почти всегда отдыхаем, – объяснил Ной и снова закашлялся.
Джек с беспокойством заметил, что малыш кашляет все чаще, к тому же кашель его теперь стал влажным.
– Днем мы обычно играем в разные игры, – продолжал Ной. – А некоторые из взрослых любят вырезать всякие штучки из дерева.
– И всегда находится что-нибудь, нуждающееся в починке, – добавила Маэрлинн. – Или койки, готовые развалиться на части, или что-нибудь из кухонных принадлежностей. Бруммги не очень хорошо присматривают за этой частью своих владений.
– Тебе нравится чопболл? – спросил Греб. – Мы собираемся поиграть в него чуть попозже.
– Никогда в него не играл, – ответил Джек. – Но у меня есть другая идея насчет того, чем заняться. Ты сказал, что скоро у вас с братом день вылупления, верно?
– Верно, – ответил Гриб. – Нам исполнится шестнадцать. Мы станем почти взрослыми.
– Мы уже линяем, – гордо добавил Греб, проводя пальцем по своей груди. – Когда нам стукнет семнадцать, у нас уже будет взрослое оперение.
– А ведь многие джантрисы даже и не начинают оперяться, пока им не сравняется семнадцать, – подхватил Гриб. – Так говорит Маэрлинн. Она много об этом читала.
– Она говорит, что мы киндервуды, – сказал Греб.
– Вундеркинды, – поправила Маэрлинн. – То есть вы растете быстрей, чем обычно растут джантрисы.
Это могло просто означать, что год на Брум-а-думе длился дольше, чем год на Джантри, но Джек не собирался говорить ничего подобного. Такое замечание перевело бы разговор в другое русло, и он за целое утро не сумел бы вставить ни словечка. Заставить джантриса замолчать не легче, чем отогнать приливную волну кисточкой для красок.
– Я уверен, что вы и вправду вундеркинды, – согласился Джек. – Поэтому что скажете, если мы устроим в честь вашего дня вылупления праздник?
Оба джантриса заморгали.
– Праздник?
– Я не уверена, что это удастся сделать, Джек, – многозначительно сказала Маэрлинн.
Очевидно, она не хотела подавать близнецам надежды, которые потом лопнут, как перезревшие ягоды.
– У нас слишком мало еды... Да и вообще, у нас нет ничего, что помогло бы сделать этот день особенным.
– Ничего страшного, – ответил Джек. – Для праздника угощение не обязательно. Все, что для него нужно, – это веселье и развлечения.
– Например? – нетерпеливо спросил Ной.
– Ну, ты уже сам говорил про игры, – сказал Джек. – А еще мы могли бы уговорить клезмера прийти и сыграть несколько мелодий.
– О! – слегка разочарованно проговорил Гриб. – Да нам и так все время приходится слушать его игру.
– Или, – небрежно продолжал Джек, – я мог бы показать волшебное представление.
Оба близнеца выпрямились, словно их насадили на копья.
– Волшебное представление? – возбужденно повторил Гриб.
– Волшебное представление? – эхом откликнулся Ной, просияв. – А я смогу прийти на него посмотреть?
– Обязательно! – ответил Джек. – Все, кто захочет, смогут на него прийти.
– А мы можем устроить представление прямо сейчас? – Греб схватил Джека за руку. – Можем?
– Подожди, подожди, – сказал Джек. – Сначала я должен кое-чем заняться. Во-первых, я собирался постирать... У меня уже вся рубашка провоняла.
– Нет, нет, нет, – настаивал Гриб. – Сейчас, сейчас, сейчас!
– А еще мне нужно собрать кое-какой реквизит, – твердо заявил Джек.
Нельзя было допустить, чтобы шоу началось слишком рано.
– Как насчет того, чтобы я устроил представление сразу после обеда?
– Хорошо, – согласился Гриб. – А мы можем рассказать о нем остальным?
– Можете всем рассказать, – разрешил Джек. Чем больше и заметнее будет аудитория, тем лучше.
– А теперь мне нужно идти. Увидимся за обедом!
Джек думал, что по всей крошечной прачечной будет разноситься хруст засохшей грязи, когда все рабы разом примутся отстирывать там свою одежду. Но, к его удивлению, стирка проходила в тишине.
В прачечной висело расписание – кому и когда пользоваться стиральными машинами. В этом расписании все рабы были разбиты на группы в зависимости от того, кто какую койку занимал, и эти группы, похоже, приходили сюда строго по расписанию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Джек уставился на Ноя, который успел повернуться к кучке ягод, собранных Гребом, и подбирал теперь ягоды обеими руками.
Джек был хорошо знаком с эгоизмом мошенников и воров. Он еще мог понять, когда друг другу помогали солдаты: в конце концов, жизнь каждого из них зависела от поддержки товарища. Но ни один из этих рабов даже и не надеялся ничего получить взамен, помогая Джеку. Наоборот – они могли сильно поплатиться за то, что явились сюда сегодня.
– А вас не накажут за это? – спросил Джек. – Ведь бруммга хотел, чтобы я парился тут весь день...
– Может, он и вправду этого хотел, – ответила Маэрлинн, – но сказал он только, что ты должен принести полную миску ягод, если хочешь есть. Он не говорил, что ты должен наполнить эту миску один.
И все же он имел в виду именно это, – заспорил Джек. – Не поймите меня неправильно... Я очень благодарен вам за помощь. Но я не хочу, чтобы вы из-за меня угодили в беду.
Маэрлинн улыбнулась, но ее лицо было печальным.
– Мы уже рабы, Джек, – ласково сказала она. – Что хуже этого может с нами случиться?
«Есть вещи и похуже», – подумал Джек. Такой ответ напрашивался сам собой, но впервые в жизни у него хватило здравого смысла промолчать.
Все эти рабы знали, чем рискуют, явившись ему помочь, – и все равно они пришли.
– Спасибо, – пробормотал Джек.
– Мы должны держаться вместе, – тихо проговорила Маэрлинн. – Если мы не будем присматривать друг за другом, кто еще это сделает?
– Наверное, никто, – ответил Джек.
Он думал о том, что Лиссса сказала о милостыне, и о том, что никто здесь о тебе не позаботится, кроме тебя самого. Само собой, Лисссы не было среди помогающих Джеку рабов.
– Ну так давай шевелиться, – твердо проговорила Маэрлинн. – Сегодня у нас выходной, поэтому давай закончим работу и отправимся отдыхать.
Работая целой компанией, они наполнили миску меньше чем за полчаса.
– Вот и всё, – сказала Маэрлинн, когда Джек опустил в миску последнюю пригоршню.
Как раз до нужной линии, убедился мальчик удовлетворенно, хотя и слегка виновато. До линии – и ни единой ягодой больше.
– А теперь положим ягоды в барак под твою койку, пока не явятся бруммги, чтобы их забрать, – проговорила Маэрлинн, когда они гурьбой двинулись обратно к баракам.
Джек заметил, что поселок уже начал оживать, по нему бродили несколько рабов.
– Теперь мы свободны на целый день, – закончила Маэрлинн.
– И чем все занимаются в Десятый день? – спросил Джек. – Кроме стирки, я имею в виду, – добавил он, заметив пару женщин-комфринов, несущих тюки с грязным бельем.
– По утрам мы почти всегда отдыхаем, – объяснил Ной и снова закашлялся.
Джек с беспокойством заметил, что малыш кашляет все чаще, к тому же кашель его теперь стал влажным.
– Днем мы обычно играем в разные игры, – продолжал Ной. – А некоторые из взрослых любят вырезать всякие штучки из дерева.
– И всегда находится что-нибудь, нуждающееся в починке, – добавила Маэрлинн. – Или койки, готовые развалиться на части, или что-нибудь из кухонных принадлежностей. Бруммги не очень хорошо присматривают за этой частью своих владений.
– Тебе нравится чопболл? – спросил Греб. – Мы собираемся поиграть в него чуть попозже.
– Никогда в него не играл, – ответил Джек. – Но у меня есть другая идея насчет того, чем заняться. Ты сказал, что скоро у вас с братом день вылупления, верно?
– Верно, – ответил Гриб. – Нам исполнится шестнадцать. Мы станем почти взрослыми.
– Мы уже линяем, – гордо добавил Греб, проводя пальцем по своей груди. – Когда нам стукнет семнадцать, у нас уже будет взрослое оперение.
– А ведь многие джантрисы даже и не начинают оперяться, пока им не сравняется семнадцать, – подхватил Гриб. – Так говорит Маэрлинн. Она много об этом читала.
– Она говорит, что мы киндервуды, – сказал Греб.
– Вундеркинды, – поправила Маэрлинн. – То есть вы растете быстрей, чем обычно растут джантрисы.
Это могло просто означать, что год на Брум-а-думе длился дольше, чем год на Джантри, но Джек не собирался говорить ничего подобного. Такое замечание перевело бы разговор в другое русло, и он за целое утро не сумел бы вставить ни словечка. Заставить джантриса замолчать не легче, чем отогнать приливную волну кисточкой для красок.
– Я уверен, что вы и вправду вундеркинды, – согласился Джек. – Поэтому что скажете, если мы устроим в честь вашего дня вылупления праздник?
Оба джантриса заморгали.
– Праздник?
– Я не уверена, что это удастся сделать, Джек, – многозначительно сказала Маэрлинн.
Очевидно, она не хотела подавать близнецам надежды, которые потом лопнут, как перезревшие ягоды.
– У нас слишком мало еды... Да и вообще, у нас нет ничего, что помогло бы сделать этот день особенным.
– Ничего страшного, – ответил Джек. – Для праздника угощение не обязательно. Все, что для него нужно, – это веселье и развлечения.
– Например? – нетерпеливо спросил Ной.
– Ну, ты уже сам говорил про игры, – сказал Джек. – А еще мы могли бы уговорить клезмера прийти и сыграть несколько мелодий.
– О! – слегка разочарованно проговорил Гриб. – Да нам и так все время приходится слушать его игру.
– Или, – небрежно продолжал Джек, – я мог бы показать волшебное представление.
Оба близнеца выпрямились, словно их насадили на копья.
– Волшебное представление? – возбужденно повторил Гриб.
– Волшебное представление? – эхом откликнулся Ной, просияв. – А я смогу прийти на него посмотреть?
– Обязательно! – ответил Джек. – Все, кто захочет, смогут на него прийти.
– А мы можем устроить представление прямо сейчас? – Греб схватил Джека за руку. – Можем?
– Подожди, подожди, – сказал Джек. – Сначала я должен кое-чем заняться. Во-первых, я собирался постирать... У меня уже вся рубашка провоняла.
– Нет, нет, нет, – настаивал Гриб. – Сейчас, сейчас, сейчас!
– А еще мне нужно собрать кое-какой реквизит, – твердо заявил Джек.
Нельзя было допустить, чтобы шоу началось слишком рано.
– Как насчет того, чтобы я устроил представление сразу после обеда?
– Хорошо, – согласился Гриб. – А мы можем рассказать о нем остальным?
– Можете всем рассказать, – разрешил Джек. Чем больше и заметнее будет аудитория, тем лучше.
– А теперь мне нужно идти. Увидимся за обедом!
Джек думал, что по всей крошечной прачечной будет разноситься хруст засохшей грязи, когда все рабы разом примутся отстирывать там свою одежду. Но, к его удивлению, стирка проходила в тишине.
В прачечной висело расписание – кому и когда пользоваться стиральными машинами. В этом расписании все рабы были разбиты на группы в зависимости от того, кто какую койку занимал, и эти группы, похоже, приходили сюда строго по расписанию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66