– Я спою тебе, – сказал он, не зная, что еще сделать. – Спою песню опасности и отваги, страха и победы. Хочешь ее услышать?
– Хочу, – выдохнул Ной, еле шевельнув губами. И Дрейкос начал петь.
Тихо, мягко, нежно. Он пел песни утешения, надежды и мужества. Некоторые из них были старыми балладами к'да, которые Дрейкос выучил, когда был еще детенышем. Другие песни он сочинил сам, то были порождения печалей и радостей его сердца. Песни, напоминавшие об истории его народа, о войне с валагуа, о доме, оставшемся вдалеке. Песни, напоминавшие об ужасной ответственности, которая лежала на его чешуйчатых плечах.
Ной продолжал беспокойно метаться, его руки и ноги подергивались, лицо подрагивало во сне.
Время от времени он просыпался, и тогда Дрейкос давал ему выпить еще сока. Потом Ной снова ложился и погружался в беспокойный сон. А Дрейкос продолжал гладить лоб мальчика или ободряюще держал переднюю лапу на его плече. И снова пел.
Ночь почти подошла к концу, когда Ной перестал вздрагивать и бормотать и, казалось, заснул более глубоко и спокойно. Его лоб теперь был не таким горячим, но Дрейкос понятия не имел, хороший это признак или плохой.
Но в чем дракон не сомневался – это в том, что ему давно пора уходить.
– Теперь я должен идти, Ной, – сказал он. – Я еще приду к тебе потом, попозже.
Мальчик только сглотнул и перевернулся на другой бок. Он крепко спал.
Дрейкос передвинул еду и соки так, чтобы Ной смог до них дотянуться, и выскользнул из хижины.
К'да без приключений перебрался через живую изгородь. Он очутился возле «сковородки» тогда, когда звезды уже начали растворяться в красноватом зареве рассветного неба.
– Джек? – тихо окликнул дракон, прижавшись мордой к щели под дверью.
Ответа не последовало.
– Джек? – позвал он чуть громче.
Если пришли бруммги и забрали мальчика...
– Давно пора, – раздраженно откликнулся Джек. – Давай, давай, входи!
Дрейкос втолкнул внутрь деревянную рейку. Пальцы Джека появились в щели под дверью и нетерпеливо поманили к'да. Дракон положил лапу на руку хозяина и, перелившись в двумерную форму, скользнул на предплечье Джека.
– Господи, ну и заставил ты меня поволноваться, – пробормотал мальчик, когда Дрейкос занял свое обычное место на его спине. – Я почти не сомневался, что тебя сцапали. Чем ты там занимался – отправился в турне по окрестностям?
– Вообще-то нет, – ответил Дрейкос. – Просто пришлось потратить больше времени, чем я рассчитывал.
– Вы шутите, Шерлок? – спросил Джек. – Ты хоть знаешь, который сейчас час?
– Я знаю, что почти исчерпал свой шестичасовой лимит, – ответил Дрейкос.
Только сейчас он понял, что и впрямь исчерпал его почти до дна. Сила, которая начала вливаться в Дрейкоса, когда он распластался по коже Джека, заставила дракона осознать, как он ослабел. Поглощенный мыслями о болезни Ноя, раньше Дрейкос не обращал на себя внимания.
– Так что тебя задержало?
– Я был с Ноем, – сказал Дрейкос. – Ему было страшно, поэтому я остался с ним и...
– Постой минутку, – перебил Джек. – Что ты имеешь в виду – ему было страшно? Он тебя видел?
– Да, но не волнуйся, – ответил. Дрейкос. – Он...
– Он тебя видел? – ошеломленно повторил Джек. – Ну просто потрясающе! Великолепно!
– Ничего ужасного не случилось, – настаивал Дрейкос, слегка рассердившись на Джека. – У него был сильный жар. Если малыш вообще что-то вспомнит, он, конечно, решит, что я ему померещился.
Джек ничего не ответил, но Дрейкос почувствовал, как руки мальчика сжались в кулаки.
– Это было необходимо, – твердо продолжал к'да. – Ему было страшно, ему было плохо, и он был совсем один. Разве ты не поступил бы на моем месте точно так же?
– Да, но я был не на твоем месте, – огрызнулся Джек. Несмотря на резкие слова, он говорил теперь чуть поспокойней. – Я был здесь. Замерзая до полусмерти и беспокоясь за тебя.
– Прости. – Раздражение Дрейкоса сменилось чувством вины. – Я не хотел тебя волновать. Но я не мог поступить иначе.
– Да. Знаю, – вздохнул Джек. – Ведь именно так и поступают поэты-воины к'да, верно? Например, как тогда, когда ты вытащил того парня, Думбартона, из горячей грязи на Йоте Клестиса?
– Да, – подтвердил Дрейкос. – Любопытно, что ты все еще помнишь имя того человека.
– А ты разве не помнишь?
– Само происшествие я помню, конечно, – ответил Дрейкос. – Но мне ни к чему было запоминать его имя. Тогда это было не так уж важно. Я просто совершил небольшой акт милосердия – один из многих поступков, которые воины к'да расценивают как нечто само собой разумеющееся.
– Думаю, я запомнил его имя потому, что в первый раз увидел, как ты совершаешь нечто подобное, – сказал Джек. – Больше того – пожалуй, я видел впервые, как вообще кто-нибудь такое совершает.
– И все закончилось благополучно, – напомнил Дрейкос. – Мы спаслись.
– И все же я считаю, что ты напрасно старался, – заспорил Джек. – Даже если мы когда-нибудь снова с ним встретимся, а это вряд ли, не думаю, что парень подойдет к тебе, чтобы поблагодарить.
– Подобные дела совершаются не ради вознаграждения или благодарности, – заявил Дрейкос. – Они совершаются без мысли о личной выгоде – просто потому, что так надлежит поступать. Кстати, о выгоде – Лиссса возвращалась?
– О да, она возвращалась, – фыркнул Джек. – И не раз! От нее просто спасу не было, как от отрыжки после плохой жратвы.
– Не понимаю, – озадаченно проговорил Дрейкос.
– Сперва она принесла одеяло, которое не пролезало в щель под дверью, – объяснил Джек. – Унесла его и принесла другое, которое ухитрилась-таки сюда пропихнуть. Это было пустой тратой времени – оно все равно не греет.
– Где оно? – спросил Дрейкос, оглядываясь по сторонам.
– Там, за сеткой, – ответил Джек. – Я не хотел, чтобы слуги, которые убирают в этом номере, споткнулись о него, когда кто-нибудь решит меня наконец покормить.
– Итак, она приходила сюда даже не два раза?
– Вообще-то она приходила три раза, – сказал Джек. – В третий свой приход принесла еще лепешек. Я приберег несколько штук для тебя, если хочешь.
– Спасибо. – Дрейкос приподнял голову с плеча Джека, морда дракона встопорщила рубашку мальчика.
Джек передал ему лепешку, и к'да отправил ее в рот быстрым движением языка. Лепешка оказалась сухой и черствой, но Дрейкос был слишком голоден, чтобы обращать внимание на подобные пустяки.
– Удивительно, что она рисковала столько раз.
– Говорить с набитым ртом невежливо, – назидательно сказал Джек. – Да, я и сам удивляюсь. Тем более что ее высочайшество, вероятно, изводила ее весь день. Лиссса должна была бы на ногах не держаться, а не шастать вокруг, как страдающая бессонницей мышь.
– Страдающая чем?
– Бессонницей, – сказал Джек. – Это когда ты не можешь спать и тогда встаешь и начинаешь раскладывать пасьянс или ищешь, чем бы еще заняться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66