Огня не было, впрочем, подобная мешанина горит плохо. Тройняшки обработали дом турбулентной бомбой, идеально подходящей для этой цели и дающей превосходный эффект без особого грохота, огня и дыма. При правильном применении она творит чудеса. Эта была применена вполне правильно. Я медленно подошел к ближайшим деревьям, разделся и выбил о ствол всю свою одежду. В кармане рубашки нашлась сломанная сигарета. А по кузову «химеры» бегали язычки пламени. Раз она до сих пор не взорвалась… Я подошел и поджег тонкую веточку, потом вернулся к деревьям, где ждала Феба, и с огромным удовольствием выкурил половинку. В машине сигарет было полно, но я не отважился к ней даже приблизиться, поскольку от нее исходил страшный жар. Прошло полчаса, прежде чем мне удалось прижать палец к ручке и открыть дверцу. Я прыгнул внутрь, где почти не ощущался жар, хотя едкий запах разогретого лака тотчас же заполнил салон. Открыв все дверцы, я с сигаретами и плоской бутылкой, полной бурбона, вернулся к Фебе. У меня тряслись руки. Нервно хихикая, я вытер потные ладони о мох и открыл бутылку. После третьего глотка я почувствовал себя отменно. Глубоко затянувшись, я сделал еще один глоток. Я был очень доволен. До счастья, правда, было далеко, но для хорошего настроения у меня имелись все основания. Я остался в живых, у меня были сигареты и бурбон. И в моем распоряжении имелся след, который не мог подвести. Троица похожих как три капли воды убийц не может исчезнуть без следа. Я лег на мох и, одной рукой гладя Фебу, а в другой держа сигарету и бутылку, уставился в сереющее небо над лесом. Дрожь в руках прошла, прошла и эйфория. Окурок полетел по дуге в сторону руин, я закрыл бутылку и поднялся с земли.
«Химера» уже остыла. Я сел за руль, Феба устроилась сзади. После нескольких минут езды кондиционер справился с запахом гари, и Феба перестала морщить морду. Час спустя я остановился у телефонной будки, сообщил. в страховую компанию о гибели дома и велел восстановить его в соответствии с образцом в моем служебном компе. Потом я заказал два билета до Калькутты. В наступающих сумерках я смотрел с обзорной террасы, как стюардесса ведет Фебу на борт лайнера компании «Эйр Индия». Потом быстро прошел контроль и одним из последних поднялся на борт самолета. Три с половиной часа полета я проспал, решив, что если даже кто-то из пассажиров не слишком ко мне расположен, то сейчас он все равно ничем себя не проявит. В Калькутте, не выходя из аэропорта, я пересел на тридцатиместный аэробус, где был единственным белым пассажиром, так что, судя по всему, никто за мной не следил. Я заснул, превратившись в спящий камень. В Монгалоре мы приземлились точно по расписанию. В маленьком, трехсоттысячном городе, пропитанном запахом кофе и перца, предлагавшем в любых количествах сандаловое дерево, имелась вполне приличная компьютерная сеть. Через полчаса после посадки я уже знал точный адрес и за несколько минут взял напрокат машину - местный «ллойд». Поставив маленький ящичек со скотчем на заднее сиденье, я выехал в город. Два раза я заблудился - оказалось, что направление на Бангалур далеко не однозначно, приходилось возвращаться и искать другие пути. Потом я понял, что нужно избегать приличных трасс, и с этой минуты все пошло гладко. Лишь глубокой ночью я остановился перед небрежно сколоченными из толстых брусьев воротами. Забора не было, и мне не доставило бы никакого труда проехать мимо ворот, но я не стал этого делать. Я открыл одну створку и даже закрыл ее за собой. Лишь потом я подъехал ближе к окружавшей дом веранде - широкой и под крышей. Темный, безразличный дом никак не реагировал на звук клаксона, хотя «ллойд» может заглушить рев двигателей реактивного самолета. Пришлось выйти и долго колотить в дверь, пока в одном из окон не появился бледный свет, и мгновение спустя мощный прожектор ударил ослепительной вспышкой прямо в лицо. Послышался шум открываемой двери, и сквозь световую завесу мне удалось различить фигуру на пороге. А потом я услышал голос:
- И кого же мы тут видим?
Я опустил руку и поморщился. Свет прожектора едва не обжег мне брови и ресницы.
- Ник, сокровище. Выключи этот свет, а то кости плавятся.
Свет погас, я открыл глаза. В сиянии ряда ламп, висящих под крышей веранды, я увидел Ника Дугласа. Он не слишком изменился, лишь слегка похудел и утратил свой великосветский облик, что грозит каждому, кто, как он, забирается в глушь на три года. Короткая щетина на голове подчеркивала массивную форму черепа. На плечи был наброшен какой-то халат, или саронг, или как это там называется. Ноги были босы.
- Можно войти? - спросил я.
Не говоря ни слова, он отступил внутрь дома, освобождая проход. Так же молча я вернулся к машине и забрал с заднего сиденья пакет, в который бросил купленные в самолете зубную щетку и одноразовую бритву. Затем я взял ящик с виски и причмокнул. Феба изящным прыжком преодолела борт машины и встала у левой ноги. Мы дошли до веранды и вошли в дом, обойдя неподвижно стоящего Ника. Внезапно мне подумалось, что от моего приезда столько же толку, сколько от молитвы о росте волос. Я остановился посреди просторной гостиной. Пол из некрашеных досок покрывали светлые, почти белые циновки. Всю мебель составляли несколько бамбуковых стульев и стол в виде двух соприкасающихся одним углом квадратов. Белые стены были пусты. Плохо. Я подождал, пока Ник войдет, и вздохнул:
- Выдели нам какой-нибудь угол для сна. Я чертовски устал.
- Подожди.
Он повернулся и скрылся за второй дверью, ведущей в глубь дома. Вскоре он вернулся с большой кипой циновок и пледов, ловко разложил их в одном из углов и показал рукой. Я кивнул, благодарно улыбаясь, и молча начал расстегивать пуговицы рубашки.
- Хочешь помыться? - спросил он.
Я покачал головой. Чувствовалось, что он хочет как можно быстрее узнать, в чем дело. Я решил дать ему ночь на размышления. Любопытство должно вызвать кое-какие воспоминания. Твердой решимости может и поубавиться. Поэтому я хотел как можно скорее лечь, без каких-либо разговоров и объяснений.
- В порядке исключения обойдусь даже без молитвы на ночь, - простонал я. - Я уже слишком стар для таких дней, как сегодняшний. Перелет и все такое.
Не глядя ему в глаза, я махнул рукой, сбросил одежду и рухнул в приготовленную постель. Неожиданно я почувствовал, что все, что я говорю - самая настоящая правда. Я выпростал руку из-под мягкого одеяла, чтобы подозвать Фебу, но мне не хватило сил, и я провалился в сон, словно в мягкую пуховую перину.
Несмотря на усталость, я проснулся первым и даже практически сразу сообразил, где нахожусь. Почти бесшумно я выскользнул из-под двух пледов и, не одеваясь, оглядел комнату. Феба подняла голову и вопросительно посмотрела на меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65